97
Филарет (Дроздов), митр. Запись на книге Бытия. 1867. С. 74.
98
Филарет (Дроздов), митр. Слова и речи. Т. 3. С. 261.
99
Там же. Т. 1. С. 234.
100
Там же. Т. 4. С. 540.
101
Там же. Т. 2. С. 18.
102
Там же. Т. 4. С. 232.
103
Там же. С. 239.
104
Там же. Т. 2. С. 313. Ср.: Там же. Т. 2. С. 296–297; Т. 3. С. 342–343; Т. 4. С. 178, 496, 543; Т. 5. С. 402, 538. Каждое из этих замечательных изложений могло бы служить формулой, выражающей церковное учение. Более краткие или более пространные, все они выражают одну основную истину: «величайшее из благодеяний Божиих человеческому роду — избавление от области греха чрез нисхождение в оную Единородного Сына Божия» (Там же. Т. 4. С. 338339).
105
Филарет (Дроздов), митр. Слова и речи. Т. 3. С. 342–343.
106
Там же. Т. 2. С. 17–18. Ср.: Т. 2. С. 40; Т. 4. С. 14, 542.
107
По разумению митрополита Филарета, человеческий род является единым по естеству. Все человечество было единым в Адаме и может «посредством веры» соединиться во Христе — Новом Адаме. «Как в Адаме мы подпали греху, проклятию и смерти, так избавляемся от греха, проклятия и смерти в Иисусе Христе» (Катехизис). Этим единством естества в катехизисе объясняется спасительное действие смерти Христовой на всех людей.
108
Филарет (Дроздов), митр. Слова и речи. Т. 5. С. 202.
109
Там же. Т. 3. С. 19.
110
Там же. Т. 4. С. 343. «Чашею Своего вольного, неповинного богочеловеческого страдания Он исчерпал и упразднил чашу вечных мучений осужденного за грех человечества. Своею смертию Он проник в замкнутую область всеобщей смерти человеческой, чтобы светом Божества рассеять мрак ее, чтобы силою Божества расторгнуть узы ее» (Там же. Т. 5. С. 21). См. также: Там же. Т. 2. С. 296–297; Т. 3. С. 94, 261; Т. 5. С. 387. В различных образах показывает святитель действие смерти Христовой: она есть «брань против зла» (Там же. Т. 5. С. 578); ею Он «уязвляет нашу смерть» (Там же. Т. 5. С. 539). Она «вселенская Божественная литургия» (Там же. Т. 4. С. 279), «ради очищения грехов наших» (Там же. Т. 5. С. 153) и т. д. Но он нигде не называет ее умилостивлением, для «примирения Бога с человеком». Поэтому и Христос «Помилователь, Исцелитель, Спаситель» (Там же. Т. 4. С. 240), «Победитель смерти и Восстановитель человечества» (Там же. Т. 3. С. 144), а не «страдательное орудие умилостивления» (архиеп. Серафим (Соболев)).
111
Филарет (Дроздов), митр. Слова и речи. Т. 2. С. 189.
112
Там же. Т. 5. С. 209.
113
Там же. Т. 4. С. 565.
114
Филарет (Дроздов), митр. Слова и речи. Т. 3. С. 22.
115
Там же. Т. 1. С. 98. Приведенные извлечения не раскрывают, конечно, всего богатства разумения митрополитом Филаретом истины искупления. Отдельных сторон его автор позволит себе коснуться в дальнейшем, но полное изложение его должно быть предметом специального исследования.
116
Флоровский Г., прот. Пути русского богословия. С. 176.
117
Катанский А., проф. Воспоминания старого профессора. СПб., 1918. С. 5. Такое мнение не было исключением. «В наше время… положительное догматическое учение, по–видимому, разработано до возможной полноты, и подробности и труды в этом направлении, по невозможности сказать что‑либо новое, представляются малоинтересными», — писал в 1880 году профессор Московской духовной академии В. Кудрявцев в отзыве о диссертации А. Беляева (цит. по ст. в «Богословской энциклопедии», т. 2, колонка, 1274).
118
Говоря о недостатках в преподавании епископа Сергия (Ляпидевского), проф. Горский–Платонов Павел Иванович замечает: «Быть хорошим профессором догматического богословия невозможно было ему и по другим, не менее уважительным, причинам. Прослужившему тринадцать лет на другой кафедре, в возрасте за 40 лет ему приходилось приниматься за труд по кафедре новой, приниматься при обстоятельствах, весьма неблагоприятствующих для изучения новой науки. У ректора академии столько неизбежных забот и административных дел, что ему, при добросовестном исполнении ректорских обязанностей, совсем нет времени для изучения новых наук» (Горский–Платонов П. И., проф. Голос старого профессора. М., 1900. С. 17).
119
«Догматическое богословие в существе своем есть тот же распространенный катехизис; оно не может и не должно быть в строгом смысле научно–философскою системою» (Катанский А. Конспект лекций по догматическому богословию. СПб., 1884. С. 5. См.: Он же. Воспоминания… С. 5). Таково же было мнение проф. Чистовича и др.
120
В Киевской духовной академии — еп. Сильвестр (Малеванский) (1863–1898); в Казанской духовной академии — Е. Будрин (1870–1904); в СанктПетербургской духовной академии — А. Катанский (1870—1896); в Московской духовной академии — А. Беляев (после смерти Горского, 1876–1910).
121
Воззрения проф. Е. Будрина будут отмечены в дальнейшем по поводу его отзыва о книге проф. В. Несмелова. Профессор же А. Катанский принял на себя неблагодарную задачу доказать, что «основная идея первосвященнического служения Иисуса Христа есть идея примирения Бога и человека. Примириться нужно было не только человеку с Богом, но и Богу с человеком». Вступив при этом в противоречие с понятием о неизменяемости Божества, автор пытался избежать этого противоречия при помощи следующего рассуждения: «Относясь во глубине Своего Существа к Своему творению и после падения так же, как и до падения, так же любя его, Бог, однако ж, в действительности (?) относился к нему преимущественно со стороны одних свойств, будучи задерживаем, так сказать, в проявлении других. Он относился к роду человеческому преимущественно Своею святостию и правосудием, любовь же сосредотачивалась во глубине Божественного Существа; при всем единстве свойств Божиих являлось, таким образом, разделение, неравномерность в их обнаружении; отношения Бога к миру в целом представляли характер, если можно так выразиться, неполноты, ненормальности» (см. литографированный «Конспект лекций по догматическому богословию, читанных ординарным профессором Санкт–Петербургской духовной академии A. Л. Катанским»). «Особенности» этого рассуждения нельзя даже объяснить неточностью записей, так как литографированный текст по листам подписан автором.
122
Беляев А. Любовь Божественная: Опыт раскрытия главнейших христианских догматов из начала любви Божественной. Изд. 1–е. М., 1880; Изд. 2–е. М., 1884 (цитаты приводятся по 2–му изд.).
123
«Читатель легко может впасть в иллюзию, будто он читает не параграф из «Православно–догматического богословия» митрополита Макария, а статью из свода законов», — замечает свящ. И. Орфанитский (Цит. соч. С. 209).
124
Часть отзыва (В. Кудрявцева) напечатана в «Богословской энциклопедии» (Т. 2. Колонка. 1275). Но здесь необходимо сделать поправку: «живость» языка автора переходит в какое‑то сентиментальное собеседование с читателем, в котором отсутствие точных формулировок, противоречия и недоговоренности заменяются обилием повторений, оговорок, восклицательных и вопросительных знаков и т. д. Как известный стилистический прием автора можно отметить нагромождение вопросов, оставляемых без ответа (подряд 5, 6 и даже 7 раз — см.: Беляев Л. Любовь Божественная. 1884. С. 230, 237— 238, 283 и др.).
125
Богословская энциклопедия. Т. 2. Колонка. 1275.
126
Эта ошибка не у одного Беляева, ее можно найти и у митр. Макария, и в других системах. В разных трактатах одной системы («о Боге» и «об искуплении») заключается неодинаковое понятие о Боге.
127
Любовь, по автору, «есть, по–видимому, главнейшее и всеобъемлющее свойство Божие» (Беляев А. Любовь Божественная. С. 42), «особенно важное по сравнению с другими» (Там же. С. 61), «заключает в себе Существо Божие» (Там же. С. 62), «реальное начало или движущая сила действий Божиих» (Там же. С. 18) и т. д. Но в разделе об искуплении любовь уже ограничена правдой: «Она может благодетельствовать только тем, кто не отвергает ее помощи» (Там же. С. 229), Бог «не может исполнить Своего желания спасти грешника, когда правда требует, чтобы грешник был наказан», «Бог должен наказать грешника» (Там же. С. 237). После греха «Бог стал проявлять относительно человека вместо любви гнев и наказывающую правду» (Там же. С. 239). «Милость не может быть оказана недостойным ее. Это требование правды Божией и естественного порядка (?) вещей» (Там же. С. 240). «Человек для [спасения] должен, во–первых, перестать грешить, во–вторых, воздать Богу за оскорбление, смягчить чем‑нибудь Его гнев, удовлетворить Его правду, чем‑нибудь умилостивить Его» (Там же. С. 242) и т. д. Замечание Д. Добросмыслова (Рецензия о «Курсе апологического богословия» прот. Светлова // Вера и Церковь. 1902. № 1. С. 153) о якобы недостаточном освещении в книге Беляева «начала правды» нужно считать простым недоразумением.
