Билли могла бы говорить о Джин весь день, и к черту еблю, но у меня в жопе свербит. Наконец я возвращаю ее к тому, с чего мы начали, и даю пощупать, каков на самом деле Жан Жёди, когда трется головой у нее между бедер. Она раздвигает их, и я взбираюсь…. готова ли она? Хочет ли, чтобы ее сейчас выебли? Да, да, можно вставлять, только не слишком быстро… не стоит забывать, что она к такому не привыкла.
Я никогда не разлатывал пизду, которой было бы так неинтересно, что происходит. Ей скучно то есть… и после того, как я пробыл в ней пару минут, ей так или иначе все это становится безразлично. Я и глазом моргнуть не успеваю, как она открывает сумочку, достает помаду и карандаш и принимается рисовать что-то на стенке возле своей головы! Картинки рисует, пока я ее ебу! Дьявольское просто оскорбление, а она совершенно этого не сознает….. лежит поперек кровати, что-то мурлычет себе под нос, и ни за что б не подумалось, что я в нее хуй вгоняю…..
Мало того, картинка, которую она рисует, – вверх ногами, и, если бы кому-то захотелось ее рассмотреть, им бы пришлось лечь так же, как она, или встать на голову…..
– Ты уже закончил? – спрашивает она… потому что я перестал ей ввинчивать.
Потом она зевает мне в лицо, сука! Ох ты ж, паршивая пизда-тормашками. Я уж тебя-то разбужу… есть у меня такое, отчего глазки-то у тебя откроются! Больше не станешь спрашивать, закончил ли я…. сама поймешь, когда я закончу, и будешь чертовски рада, когда оно закончится.
Я вытягиваю хуй из ее фиги, швыряю помаду через всю комнату и переворачиваю ее под собой на живот. Ее поражает такая тактика сильной руки, но выглядит она еще и довольной…. пока не видит, что́ я собираюсь делать. Тут она уже подымает ор…..
Нет! Она по этому поводу очень категорична… ей в жопу ввинчивать не будут! Это…. это извращение, а кроме того, будет больно! Если я хочу такого, могу делать это Джин… если той это нравится. А не ей! И она пытается соскочить с кровати.
Будь Билли как любая другая пизда, я бы с ней, вероятно, не справился. Но дерется она, как мужик, не кусаясь, не щиплясь и не царапаясь, и не пытается пнуть тебя в яйца. Тут все сводится к весу и силе, и, коль скоро я у нее за спиной, у меня преимущество, и, когда мне удается вставить хер туда, куда хочу, борьба эта мне только помогает… стоит ей вильнуть жопой, Джон Четверг заглядывает ей в прямую кишку.
Билли угрожает мне… если не прекращу, она проследит, чтобы Джин под меня больше никогда не легла. Она расскажет всем, что у меня триппер. Будет орать, и придет консьерж… Что ж, если она пустит слух, что у меня триппер, я стану всем рассказывать, что подхватил его от нее. Если вызовет наверх консьержа, я ему скажу, что она шлюха и пыталась меня обмануть… он относится ко мне с пониманием, возможно, даже подержит ее (этот старый мерзавец вышвырнул бы меня отсюда за ухо, вот что он скорее бы сделал).
Тебе из этого уже не вывернуться, Билли… Ну и как, пиздошмыгалка, порисуешь мне еще картинок? Да, я знаю, ты к такому не привыкла. Я чувствую, до чего тугое у тебя очко, когда хуй в него тычется… Но оно станет больше: оно будет гораздо шире, когда я с ним покончу, когда почувствуешь в нем весь мой елдак, когда я всю твою механику молофьей смажу…
Билли в ярости кусает кровать. Сволочь я, говорит она, сукин сын, и племянники все мои – семейка идиотских говноедов…. Я разглядываю грязные картинки и забавляюсь сам с собой, сплю со старыми прокладками «Котекс» под подушкой…. у нее колоритное воображение, и наблюдать, как она оживает, – чистое наслаждение. Хуй в жопе иногда творит чудеса – это великий стимулятор.
Перед тем как закончить, я выебываю из нее, блядь, самого господа бога. Теперь она уже не требует, чтобы я прекратил…. она умоляет. Но я не отступаю. Она обмякает и лежит, постанывая…. это уловка, и, когда она не срабатывает, она колотит по кровати кулаками.
– Больше не надо, – упрашивает она. – Хватит! Алф, послушай… я буду тебе девушек добывать… ох, каких девушек! Я знаю много, очень много славных пёзд, которые ищут себе мужчину, Алф; я тебе смогу их добыть…. Я тебе прямо сейчас их адреса дам… Сама их к тебе вызову… Только вынь хуй у меня из жопы, Алф….
И так далее в том же духе. Может, она и знает каких-нибудь славных пёзд….. эти лесбиянки собирают все славное, что на глаза им попадется. Но она б и выходные в амбаре, полном девственниц, могла бы мне сулить – я бы все равно не прекратил. Я ввинчиваю ей жестче и сильней и начинаю играть с ее фигой. Я бы свое левое яйцо отдал за то, чтоб эта сука сейчас кончила, но тут, похоже, ловить совсем нечего…..
Как вдруг я, судя по ощущениям, теряю сразу оба своих яйца… они выворачиваются наизнанку и выстреливают из моего болта Билли в прямую кишку. Я засовываю пальцы ей в пизду и подрачиваю ее, пока она не воет, но кончать, сука, не хочет. Я затопил ее молофьей, а с моим нынешним к ней отношением вполне готов и нассать ей в жопу… но мысль рисковать этим чу́дным старым гобеленом непереносима……
Хорошее расположение духа возвращается к Билли едва ль не мгновенно. Ну… Я точно взял себе то, к чему стремился. В следующий раз она будет умнее: не придет больше сюда без защиты полиции. Или, на худой конец, не станет мне предлагать ей ввинтить – дважды подумает хотя бы. Все это для нее уже скверный анекдот… она не знает, стоит рассказывать об этом Джин или же не надо. Но хорошо ли мне было? Удовлетворен ли я теперь? Хорошо! Теперь не могла бы она, пожалуйста, полежать немного просто так, отдохнуть и закончить свой перевернутый набросок?
Сэм о чем-то сговорился с Севраном. Я в точности не знаю подробностей, но Карл уже воображает, как все мы деньги горстями гребем.
– Не знаю, что со мной не так, Алф, – стонет он над стаканом воды «Перрье», который, похоже, его раскаяние за порочную жизнь, – должно быть, у меня период в жизни такой…. но, черт, мне вроде бы не иначе, нежели обычно; и я той девчонке к тому ж просто чертовски заправил….
Какого, Христа ради, Александре понадобилось не являться на то свидание, Сэм не понимает. Если б она этого не сделала, все было бы хорошо… он бы отлично провел с нею время, и потом никакой головной боли. Но вот теперь, теперь всё у него в самом деле на мази.
– Энн простила бы меня, если б я бегал за мамашей, – говорит он мне. – У нее достаточно широкие взгляды, чтобы понимать – такое случается: мужчине нужно время от времени немного отвлекаться. Но как, к чертовой матери, я могу ей сказать, что там пацанка… просто маленькая девочка, едва ли старше моей собственной дочери? А хуже всего – что я снова хочу ее отъебать! Вот прямо сейчас, пока сижу и разговариваю с вами, так и вижу ее – после того, как позволила мне снять с себя одежду… не знала, прикрываться ей, чтоб я ее не видел, или прикрывать глаза, чтобы не видеть меня. – Должно быть, Таня чудесно навешала ему тюльки на уши либо просто вела себя тихо и предоставила ему самому сочинить красивый фон, потому что у Сэма полна голова поразительных измышлений. – Она так невинно ко всему относилась…. доверялась мне полностью, это же видно было. И вместе с тем так полна жизни, так пылко хотела мне услужить… она просто детка в лесу….
С учетом текущего, что бы я сейчас ни сказал, Сэм рассвирепеет. Либо решит, что я клевещу на милое непорочное дитя, либо почувствует, что я позволил ему выставить себя дураком. Лучшее решение, видимо, – не отсвечивать и надеяться, что, когда Лондонский мост рухнет, я буду стоять сбоку вместе с операторами кинохроники. Я не перебиваю Сэма… Мне доводилось слышать истории и поскучнее ради нескольких порций выпивки……
– Сдается мне, она не девственница, – задумчиво произносит он. – Вела себя, по крайней мере, не так… Наверное, какой-нибудь мальчик вывез ее на пикник или что-нибудь в этом роде. Но ведь на самом деле неправильно брать такую девочку, со всеми ее иллюзиями, и делать с нею то, что сделал я. Но я не мог остановиться, едва все началось! Мне нужно было ей ввинтить, а из-за того, что она так юна, невинна и мала, я вел себя с нею хуже, чем с ее матерью… Я заставлял ее делать все, что делала ее мать…. Боже! Мать и дочь, и я ввинчивал обеим…. и не могу забыть ни ту ни другую. Ну и положение! Алф, вы знакомы с Александрой; как она поступит, если узнает? Считаете, она пойдет с этим к Энн? Все будет очень плохо? Боже милостивый. Да я бы и сам ей сказал вот прямо сейчас, если бы это принесло какую-то пользу……
Вот так вот Сэм проводит время. Что же касается Энн, у нее другая история – и тоже чертовская. Она почему-то хочет, чтобы я поверил, будто она в самом деле соскочила с высокого пьедестала… быть может, решила, что я расскажу обо всем Сэму и он станет ревновать….. она никак не забудет ту партию в карты, на которую тот не ходил……
Есть два непонятных мужчины…. до того непонятных, что Энн даже не в состоянии не путать их имена. И два этих придурка с Энн пару ночей назад якобы устроили в ее тайничке какую-то очень причудливую катавасию. По словам Энн, она их туда привела с намерением позволить им себя выебать, по очереди, а затем испугалась. Потом, когда они выяснили, что она таки не собирается спускать штанишки, они обиделись, привязали ее к кровати и выдали ей весь комплект……
