— Это всего лишь предсвадебное волнение.
— Я думаю, что она действительно этого не хочет.
— Помнишь, какой она была, когда была маленькой, — начал Сэм. — Она зацикливалась на чем-то, помнишь? Например, когда решила надевать свою ковбойскую пижаму в детский сад. Ты не позволила, и к завтраку она явилась в трусах, но ты притворилась, что ничего не замечаешь, и к тому времени, когда надо было выходить из дома, она уже надела юбку.
— Юбку и пижамную кофточку, которую я прикрывала банданой, — кивнула Делия. — Мы шли на уступки. Теперь другое.
Хотя она была тронута, даже не зная точно почему. Может быть, потому что в этом рассказе она выглядела такой безупречной, словно муж записывал ее действия, а потом, годы спустя, пытался повторить их.
Делия постояла в коридоре еще немного на случай, если Сэм захочет сказать что-нибудь еще, но тот, очевидно, не хотел. Он повернулся и пошел в гостиную. Делия расправила юбку, поправила пояс (чтобы муж не подумал, что она его преследует) и только потом пошла за ним.
Свет в библиотеке не горел, и все смотрели телевизор — мальчики и Велма сидели на кушетке, а Розали — на полу возле ног матери. Они повернулись к Сэму и Делии, когда те вошли.
— Что на обед? — спросил Кэролл.
— На обед!
— Мы умираем с голоду.
Делия посмотрела на часы — второй час. Затем взглянула на Сэма в поисках какой-нибудь подсказки (кухня больше не принадлежала ей, не она должна решать, кого и чем кормить), но он ничем не помог. Наверху раздались шаги.
— Дрисколл, — сказал Сэм.
Розали продолжала смотреть сериал, но остальные выглянули в коридор — Велма и мальчики вяло и лениво, все двигались медленно, чтобы не показаться чересчур любопытными. Они собрались у нижних ступенек лестницы и смотрели, как спускается Дрисколл.
Парень выглядел потерянным, его волосы были растрепанными и свалявшимися, и галстук смялся. Подойдя к ним, он покачал головой.
— Свадьбы не будет? — спросила Делия.
— Ну, я бы так не сказал.
— А что тогда?
— Она говорит, что ненавидит меня, и что я — плохой человек, и теперь она понимает, что все равно никогда меня не любила.
— Значит, свадьбы не будет, — вслух подытожила Делия.
— Но она говорит, я могу сделать что-то, чтобы она передумала, и что я знаю, что именно.
— И что ты должен сделать?
— Я не знаю, — угрюмо выдавил Дрисколл. Сэм фыркнул и пошел в гостиную.
— Послать ей цветов? — предложила Велма. — Или поющую телеграмму?
— Говорю же, не знаю. Я сказал: «Ты не могла бы дать мне подсказку?» А она ответила: «Ты должен догадаться сам. А если не сможешь, то это — знак, что нам не следует жениться».
— Отправить ей воздушный шар с напечатанным посланием? — не унималась Велма.
— С каким посланием? — опешил Дрисколл.
— Дрисколл, — вступила Делия, — думаю, твоя мама хочет с тобой поговорить.
— О. Ладно.
Он немного подумал. Потом пожал плечами и пошел к парадной двери — у него не было ни плаща, ни зонта — ничего. Шел такой сильный дождь, что капли отскакивали от перил крыльца.
— Нанять самолет с развевающимся плакатом! — выпалила Велма, когда он уже ушел.
— Мам, — заскулил Кэролл, — а нам нельзя просто поесть?
— Я сейчас что-нибудь приготовлю, — ответила она. Ничего страшного. Все равно никто другой этим заниматься не будет.
Делия приготовила поднос для Сьюзи и отнесла ей в комнату. Она увидела, что та спит, лежа поверх одеял, и в этом не было ничего удивительного. Сьюзи была из тех, для кого сон был как наркотик; когда у нее случались эмоциональные кризисы, она могла проспать целый день. О, непохожесть детей Делии на нее всегда бросалась в глаза! Она считала это даром — возможность переживать и наблюдать рядом совершенно иной способ существования.
— Сьюзи, милая. — Сьюзи открыла глаза. — Я подумала, что ты захочешь поесть.
— Спасибо. — Девушка медленно села. Делия поставила поднос ей на колени.
— Тут все, что ты любишь. Имбирный сырный пирог, печенье по еврейскому рецепту бабушки.
— Здорово, мам, — сказала Сьюзи, встряхивая салфетку.
— Лимонные тарталетки, шоколадный мусс…
Сьюзи смотрела на поднос.
— Мне пришлось воспользоваться закусками для свадьбы, — пояснила Делия. — На кухне не очень-то много продуктов.
— А-а, — протянула Сьюзи. Затем спросила: — Значит, все это едят?
— Ну да.
— Все едят мои свадебные закуски?
— Ну… а ты бы этого не хотела?
— Нет-нет! — легко ответила Сьюзи и взяла тарталетку.
Делия была смущена:
— Ты хотела их приберечь? Если ты собираешься… м-м… перенести церемонию на ближайшее будущее, ну, тогда, я думаю…
— Я же сказала, что нет! Все в порядке.
— Ну а какие у тебя планы? Я не пытаюсь на тебя давить, ничего подобного, просто Дрисколл сказал… И спрашиваю просто потому, что мне нужно решить, когда мне ехать.
Откусив, Сьюзи посмотрела на нее.
— Это из-за моей работы, — объяснила Делия.
— О, можешь отправляться прямо сейчас — взорвалась дочь.
— Я не это…
— Удивилась, что ты вообще приехала! С твоей дурацкой работой, и твоим другом, и твоей новой семьей!
— Сьюзи, я…
— Сбежала с пляжа и оставила отца шататься по дому, как привидение, а детей осиротевшими, и я должна была устраивать свадьбу сама, без матери, как будто у меня ее и нет вовсе!
Делия молча смотрела на нее.
— Что он такого сделал, мам? — настойчиво спросила Сьюзи. — Это из-за него? Из-за нас? Что такого ужасного случилось? Что заставило тебя сбежать?
— Милая, никто ни в чем не виноват, — заговорила Делия. — Не было никакого разрыва. Я никогда не хотела причинить вам вред, даже не собиралась уходить от вас! Просто… я как-то неосознанно отдалилась, а потом боялась, что мне уже никогда не вернуть прежние отношения.
Она понимала, насколько лживо это звучит. Сьюзи слушала, глядя на тарталетку, и при воспоминании о письме дочери — его натянутой бодрости, выверенной беззаботности слов «Увидимся!» и «С любовью» — Делии захотелось плакать.
— Родная, — сказала она, — если бы я знала, что тебе нужна помощь в организации свадьбы, я бы все сделала! Все что угодно.
Но Сьюзи только спросила:
— Ты не могла бы еще раз позвонить риелтору?
— Да, конечно. — Делия со вздохом наклонилась и поцеловала Сьюзи в лоб, перед тем как выйти.
Делия бездельничала и тянула время до вечера (в основном из-за того, что она уже давно не принимала никакого участия в жизни семьи), ожидая, когда Сьюзи спустится. Но время шло, и когда она снова поднялась к дочери, то обнаружила, что Сьюзи снова спит, а поднос стоит на полу почти нетронутый.
Сэм в офисе предположительно занимался каким-то делом, но Делия не могла представить каким, учитывая, что пациентов не было. Остальные сидели в библиотеке перед телевизором, и она села на кушетку рядом с Велмой и притворилась, что тоже смотрит. Положительным моментом телевидения было то, что глядя в экран все разговаривали, не думая о своих словах, непринужденно, забывая о ее присутствии. Она узнала, что Кэролл три раза встречался с девушкой из Голландии, что профессор истории в колледже Рамсэя взъелся на него, что Велма пообещала Розали сделать ей маникюр в салоне красоты, если та пообещает больше не грызть ногти. Это напомнило Делии о том времени, когда она возила сыновей в бассейн и узнавала все последние новости, потому что дети, похоже, не вспоминали о том, что у водителей тоже есть уши.
Никто не говорил о Сьюзи.
На пороге появился Сэм и поинтересовался, не хочет ли она, чтобы он поехал купить продуктов к ужину. По какой-то необъяснимой причине Делии стало приятно, она сказала: «Да, почему бы нет», и тут все принялись просить ее приготовить разные блюда: курицу с эстрагоном, весенний салат. Делия пошла на кухню и написала список необходимых продуктов. Когда Сэм уходил, она ожидала, что муж позовет ее с собой, но он этого не сделал.
Позвонила Элиза — уже во второй раз за два часа:
— А где сейчас Дрисколл? Не говори мне, что он просто оставил ее наедине с самой собой.
— Похоже на то. — Делия говорила по телефону на кухне, поэтому ей не нужно было понижать голос. — Я не знаю, что и думать. Сьюзи быстро заснула, Дрисколл исчез, а мы просто сидим и не знаем, что дальше.
— Помяни мое слово, — частила Элиза, — они поженятся завтра еще до заката. Я даже Линде сказала: «Тебе не придется менять свои авиабилеты». А ты как? Ты ведь пока не уедешь, правда?
— Я еще не решила.
— Ты не можешь, — возмутилась сестра. — Тебе тогда пришлось бы сделать крюк и сразу же возвращаться.
— Может, ты и права, — согласилась Делия. Настоящая причина была в том, что она не могла оставить Сьюзи, — из-за грустного маленького лица над тарталеткой. Но не стала говорить об этом Элизе.
