Делия растерялась. У Сьюзи была прежняя комната? А где же тогда новая? И кто такие «мы», и откуда добирались?
Сэма нигде не было видно. Совсем.
Теперь сестры добрались до второго этажа, и Элиза, держа кружку обеими руками, протискивалась в приоткрытую дверь спальни Сьюзи.
— Смотри, кого я с собой привела! — воскликнула она.
Делия поставила чемодан и вошла следом.
Первое, что бросилось в глаза, была сама комната. Еще с тех пор, как здесь жила Линда, она была украшена ситцевыми занавесками, заставлена цветами и фарфором, а теперь казалась пустым кубом; не было ни ковра, ни покрывал, на которых можно отдохнуть взглядом. В ней стояла только раздвижная койка и уродливое бюро, которое принесли сюда из мансарды. Сьюзи в полосатой пижаме сидела, скрестив ноги, на скомканных одеялах. На койке вокруг нее расположились Линда, Линдины близняшки и полная молодая девушка, которую Делия знала, но не могла вспомнить ее имени. Разница была в том, что они были уже одеты, даже наряжены. Все повернули взволнованные лица в сторону Делии, но та смотрела только на Сьюзи. Сьюзи сказала:
— Мам?
— Здравствуй, родная.
Она склонилась над Сьюзи и обняла ее, чувствуя особенный, личный запах Сьюзи, который напоминал запах семечек укропа. По-прежнему не разжимая объятий, она присела на койку.
— Мам, я не хочу выходить замуж, — сказала Сьюзи.
— Тогда не выходи, — кивнула Делия.
— Делия Гринстед! — зашипела Линда. — Мы тут пытаемся уговорить ее поступать разумно, ты не против?
У Линды были бифокальные очки — что-то новенькое. Близняшки выросли на несколько дюймов, а по их платьям с жесткими кружевами, которые едва очерчивали их костлявые фигурки, Делия догадалась, что они должны быть подружками невесты. Во всех присутствующих проступала каждая деталь, Делия не могла этого объяснить, но они как будто проявились гораздо отчетливее, чем раньше. Она снова посмотрела на Сьюзи, задержавшись взглядом на ее нерасчесанных волосах, милом мягком подбородке и пухлой нижней губе.
На второй девушке тоже было платье с кружевами. Это сестра Дрисколла, вот кто она такая. Спенсер? Спенс?
— В точности то же самое случилось с моей кузиной, — говорила Спенс. — Все помнят мою кузину, Лидию. Она плакала все время, пока шла к алтарю в церкви Святого Давида, а теперь спокойна и счастлива, а ее муж — большая шишка в столице.
— Что меня просто убивает, — сказала Сьюзи Делии (на самом деле это прозвучало как бедя пдосто убивает, как будто перед этим она плакала), — так это то, что мы только что подписали двухгодичный контракт на эту модную-перемодную квартиру возле гавани. Я звонила риелтору с прошлого вечера, но попадала только на его автоответчик. Мне не хотелось говорить, зачем я звоню, потому что тогда он наверняка не стал бы перезванивать. Думаю, если бы я только смогла его убедить… я оставила три разных сообщения, сказала ему, что это срочно, и спрашивала, не мог бы он немедленно вернуться и еще раз обсудить это со мной? Но он не перезвонил! Сейчас уже за десять, а он так и не позвонил, и я навеки повязана этой квартирой!
Теперь она всхлипывала. Элиза засуетилась: «О, дорогая, о, дорогая… вот, почему бы тебе не выпить чаю», а Линда заговорила: «Ну господи, Сьюзи, из всего этого риелтор — наименьшая из бед!»
Но Делия сказала Сьюзи:
— Я это улажу. Ты просто дай мне его номер, и я буду звонить, пока не дозвонюсь.
— Правда? — Сьюзи вскочила, откинув одеяла, и подошла к бюро. — Погоди минутку, сейчас найду. Вот. Его зовут мистер Брайт. Передай ему, что я извиняюсь и что я знаю, я сказала, что мы хотим эту квартиру, но, пожалуйста, пожалуйста, пусть он вытащит меня из этого, если в нем осталась хоть толика человечности.
— Тебе, может быть, придется заплатить неустойку, — сказала Делия, разглядывая визитку, которую ей дала Сьюзи.
— Делия! Господи, боже мой! — закричала Линда. — Неужели нужно сейчас это обсуждать?
— Ну, я не стану выходить замуж, тетя Линда, — обернулась к ней Сьюзи, — поэтому зачем нам тратить время, обсуждая это? Кто-нибудь видел мои джинсы?
Теперь девушка шарила по комнате, порылась под койкой и вытащила оттуда футболку. Как блестел пол! Делия не могла этого не заметить. Потом вспомнила рабочих, которые были здесь в прошлом году, когда они уехали в отпуск на побережье, и почувствовала себя еще более чужой. Она поставила сумку на колени, стараясь занимать как можно меньше места. Но Линда не оставляла ее в покое.
— Скажи ей, Делия.
— Сказать, что?
— Что все невесты через это проходят.
В самом деле? У Делии все было не так. Перед свадьбой единственное, что ее волновало, так это вероятность того, что Сэм умрет до того, как она станет его женой. «Гибель жениха накануне свадьбы», — напишут в газетах, или «Трагический несчастный случай перед церемонией бракосочетания», и Делия упустит свой шанс обрести бесконечное счастье.
Она ни на мгновение не сомневалась, что их брак будет идеальным.
Теперь Сьюзи одевалась, рассеянно глядя на стену, стягивая пижамную кофточку и набрасывая лифчик (она так привыкла к школьным раздевалкам, что совершенно не стеснялась переодеваться при людях). Кожа на спине, стройной, как ствол дерева, была красивого кремового оттенка. Она натянула футболку, подошла к чемодану, стоявшему на полу, и наклонилась, чтобы рассмотреть содержимое. Все смотрели на нее. Наконец Элиза, все еще сжимая кружку, сказала:
— У Сьюзи очень милое свадебное платье. Сьюзи, не смей. Покажи маме свое платье.
— Это — дурацкое платье, — буркнула Сьюзи, но повернулась, пересекла комнату и рывком открыла дверцу шкафа. Оттуда показалось белое шифоновое облако. Обе близняшки встали, как будто их кто-то потянул за ниточки, и проплыли к шкафу с раскрытыми ртами. Сьюзи захлопнула дверцу. В щели застрял белый треугольник.
— А фату? Покажи ей свою фату. — попросила Элиза.
Сьюзи послушно протопала к мусорной корзине: «Вот моя фата» — и вытащила оттуда несколько кисейных лоскутов и веночек из белых шелковых розочек, которые превратились в мятые комочки.
У обеих тетушек перехватило дыхание. Спенс охнула:
— Боже всемогущий!
— Разрешите мне продемонстрировать ее вам. — Сьюзи накинула венок на шею, собрала ленты, подняла их вверх, прикрыла глаза и высунула язык.
— Сюзанна Гринстед! — вскрикнула Линда.
— Короче, — спокойно сказала Сьюзи, снимая венок, — сидим мы вчера вечером с Дрисколлом внизу, смотрим фильм. Все тут прочли мне целую лекцию о том, как я должна провести свои последние часы «в девичестве» в родительском доме.
— Ну а ты как хотела! — требовательно спросила Линда.
Сьюзи бросила венок в мусорную корзину.
— В общем, сидим мы в библиотеке как в старые добрые времена, — продолжала она, — и тут звонит телефон. Это какой-то мальчик, наверняка старшеклассник, понятно, что он набирался смелости перед тем, как позвонить. Он откашливается и говорит: «М-м, да! Добрый вечер. Могу я поговорить с Кортни?» Я ему отвечаю, что он ошибся номером. Не прошло и десяти секунд, как — динь! — тот же мальчик. «М-м, добрый вечер. Могу я поговорить…» Я снова отвечаю. Ну, мы только опять устроились — Дрисколл взял в прокате «Кошмар на улице Вязов», он считает, что это — главный фильм нашего времени, как опять — динь! динь! Дрисколл предлагает: «Давай я это улажу». Он берет трубку. Слушает с минуту. Потом говорит: «Не повезло тебе, приятель. Кортни не желает иметь с тобой ничего общего». И бросает трубку.
— О! Как подло! — непроизвольно вырвалось у Делии, а Элиза прикусила язык. Потом все посмотрели на сестру Дрисколла. — Ну, извини, Спенс, — сказала ей Делия, — но, правда! Бедный парень!
— Да, это действительно было подло, — согласилась Спенс. Она расправила складки на юбке. — Но таковы уж парни, Сьюз. Что тут поделаешь?
— Нет, настоящие парни не таковы, — возразила Сьюзи. — А если и таковы, то тем более не нужно ни за кого выходить замуж. Но уж за Дрисколла я точно не выйду. И не смей его защищать, Спенс Эйвери! После этого, что бы ты ни сказала, я уже никогда не посмотрю на него прежними глазами.
Тереза заговорила:
— А если ему просто извиниться?
— Перед кем извиниться? Не передо мной же, потому что не мои чувства он ранил. Нет, теперь мне все про него понятно. — Сьюзи бесцельно расхаживала по комнате, в футболке и пижамных штанах. Она остановилась перед зеркалом, взяла в руку прядь волос и посмотрела на нее. Затем снова начала ходить туда-сюда. — Все это время я пыталась не замечать этих вещей. Например, когда мы куда-нибудь собирались и он спрашивал: «Как я выгляжу?» — я отвечала: «Хорошо», и он просто говорил: «Спасибо» и никогда не говорил, как выгляжу я. Или, когда я рассказывала ему о чем-то, он не давал мне рассказать так, как мне хотелось. Он всегда перебивал и сбивал меня с мысли. Я, к примеру, говорю: «Сегодня в магазине был этот папин пациент…» — а он тут же встревает и спрашивает: «Погоди минутку, ты знакома с пациентами твоего отца? Разве это не нарушение врачебной тайны?» — и «Подожди, она прямо так это назвала? Или нет?» — и «Тебе надо было сказать ей…» — пока я не взрывалась: «Заткнись! Просто заткнись и дай мне закончить рассказ, хотя я уже сто раз пожалела, что вообще тебе об этом сказала!» И, говоря о моем магазине…
