– Тебе лучше помалкивать об этом. Я советую тебе как друг.
– О, хорошо, сэр Свон, сэр. Меня спросят, куда делась Ульфа, непременно спросят. Ничего, если я скажу, что сэр Эйбел забрал ее с собой? Они же всяко узнают, что он приезжал.
– Конечно. – Отпустив Поука, Свон повернулся к Таугу. – Ты не всегда был так осмотрителен, как мне хотелось бы.
– Я знаю, сэр Свон. Но я ни словом не обмолвлюсь о том, что произошло сейчас.
– Уж постарайся.
– Вы видели Мани, сэр Свон? Кота леди Идн? Я имею в виду, королевы Идн.
– Теперь он кот короля. Это же ты принес его сюда. Куда ты его дел?
– Не я, сэр Свон, а моя сестра. Только у нее кота не было, когда она уезжала с сэром Эйбелом.
– Тебе стоит найти Мани, прежде чем отправляться на боковую, – сказал Свон, а когда Тауг отправился искать в сгустившихся под башней тенях, пробормотал: – Я лично иду спать, кот или не кот. Доброй ночи, сэр Гарваон. Поук, в прошлом мы с тобой враждовали. Теперь я рыцарь, а ты слепой. Если ты держишь на меня зло…
– Не держу, сэр! Только не я!
– Я в любом случае не стал бы тебя винить. И я не сделаю попытки отомстить тебе никогда в жизни. Вот моя рука. – Свон протянул руку. – Давай надеяться, что мы с тобой выберемся из Йотунленда живыми.
Поук нашарил руку Свона и крепко пожал.
– Вы были оруженосцем сэра Эйбела, – сказал Гарваон. – Вы должны знать о нем больше, чем остальные.
Оглянувшись назад, Тауг увидел, как Свон качает головой, и услышал, как он говорит:
– Я не узнал и десятой части того, чему он мог научить меня. О чем глубоко сожалею.
Они трое вошли под арку прохода для вылазок и скрылись из виду. Тауг сплюнул, сжал кулаки большими пальцами внутрь, чтобы согреть последние, и на блаженный миг прислонился к каменной стене башни.
– Я мог бы улечься прямо здесь, – пробормотал он, – улечься, закутаться в плащ и заснуть. К утру я бы окоченел, но сейчас мне все равно.
Он зевнул и передернул плечами, как недавно сделал Гарваон, а потом направился к конюшне. Мани явно в состоянии вернуться в Утгард без посторонней помощи, и Тауг решил, что кот наверняка уже лежит, свернувшись клубком, подле спящей Этелы.
В конюшне рабы, разбуженные и поставленные работать сэром Эйбелом, укладывались обратно в свои постели. Как можно громче Тауг сказал:
– Слушайте, все вы! Я вернусь завтра утром, когда смогу осмотреть все здесь при дневном свете, и меня будет интересовать не только мой собственный конь. Советую вам позаботиться о том, чтобы все до единой лошади были почищены и обеспечены кормом, водой и подстилкой из свежей соломы. Не говорите потом, что вас не предупреждали.
Несколько рабов пробормотали, что все будет сделано.
– Я ищу кота. Большого… – Тауг запоздало сообразил, что эти рабы действительно слепые. – Большого пушистого кота. Он принадлежит королю. Оставьте его у себя, коли найдете, обращайтесь с ним хорошо и доложите мне, когда я вернусь.
Они клятвенно пообещали так и сделать, и Тауг вернулся к башне, еле волоча ноги. Он долго стучал, прежде чем дверь открылась.
– Я думал, все уже вернулись, – сказал Арн, и Тауг объяснил, что он последний, и предупредил насчет Мани.
Несомненно, Арн пообещал смотреть в оба. Едва лишь Тауг начал с трудом карабкаться вверх по высоченным ступенькам, он напрочь забыл свой разговор с часовым. Эта часть башни представляла собой практически сплошной каменный массив, прорезанный несколькими коридорами. С несколькими душными помещениями вроде караульной и лестницей, ведущей в подземную темницу, подобную руднику, пробитому в скальной породе. Тауг почти физически ощущал всю колоссальную тяжесть Утгарда, словно готовую обрушиться на него, – смертельную угрозу, перед которой следовало бы съежиться от ужаса и перед которой он действительно съежился бы, когда бы не чудовищная усталость.
– Если ведьма появится, я не стану с ней разговаривать, – сказал он себе. – Я лягу и прикрою голову руками. Если она захочет убить меня, пускай убивает.
Но Халд не появилась, и лестница – которая всегда казалась бесконечной, но впервые настолько бесконечной, – наконец закончилась. Камин в комнате ярко горел, и хотя Мани нигде видно не было, Мечедробитель лежал на широкой кровати возле спящей Этелы, вместе с перевязью и человеческих размеров кинжалом, купленным мной в Иррингсмауте.
– Мы проделали долгий путь, и по жуткому холоду, – сказал я, – но мы уже близки к цели.
Стуча зубами, Ульфа проговорила:
– Я готова проделать и вдвое долгий путь, коли это путь домой. – А потом добавила: – Вы привезете Поука? Привезете ко мне?
– А ты такая жена, к которой Поуку хотелось бы вернуться?
– Думаю, да. Я старалась быть примерной женой.
– Тогда Поук сам вернется к тебе при необходимости.
Сейчас внизу виднелись лишь мечущиеся на ветру верхушки деревьев, но Облако легким галопом спускалась по склону воздушного холма. Гильф, погнавшийся за дикими гусями, сильно отстал и почти скрылся из виду. Я свистнул.
– Вы знаете, – сказала Ульфа, – я не раз слышала такой свист ночью, но думала, это ветер.
– Вероятно, ты не ошибалась. Видишь, как он дует сейчас? Ветер свистит громче меня.
– Но он не такой холодный, как раньше.
– Здесь еще только осень. Надвигается гроза.
– Это Гленнидам? Вон те дома? Те маленькие поля среди лесов?
– Думаю, да. Хотя, возможно, я сбился с пути.
– Обнимите меня, прижмите к себе покрепче.
Я крепко обхватил Ульфу одной рукой, как в первый момент, когда Облако взмыла в небо.
– Не бойся.
– Я не боюсь. – Ульфа вздохнула. – Когда я ушла из дому… такое ощущение, будто давным-давно…
– Так и есть.
– Это Гленнидам! – Она указала пальцем. – Вон наш дом!
Я кивнул и немного придержал Облако, переводя на шаг.
– Тогда я думала, мы с вами поженимся и вернемся сюда вместе – рыцарь со своей леди, вдвоем на одном коне. Когда я ночевала в придорожных кустах, уткнувшись лицом в сухие листья и колючие ветки, я мечтала об этом, чтобы справиться со страхом. Но такому не бывать.
– Не бывать, – эхом повторил я.
– Я и не хочу этого, больше не хочу. Я люблю Поука, а Поук любит меня. Но сейчас… сейчас моя мечта почти сбылась. Мы собираемся нарожать детей. Мы с ним хотим детей, оба. Когда они вырастут и станут достаточно смышлеными, чтобы все понимать, я расскажу им про Утгард и про то, как я покинула замок с вами, верхом на серой лошади, как скакала между облаков, похожих на скалы, и луна висела над самой моей головой, просто на расстоянии вытянутой руки. Они решат, что я все сочиняю.
Облако пошатнулась под крепким порывом ветра, взметнувшим гриву, точно знамя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
