Рейтинговые книги
Читем онлайн Еще шла война - Пётр Львович Чебалин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 69 70 71 72 73 74 75 76 77 ... 144
вся дрожала от злости:

— Хватит кривляться! Договор мы рвем с вашей бригадой. На кой черт вы нам сдались, чтоб за вас работать. А за то, что изуродовали лаву, расплатишься, бригадир, из своего кармана.

Пока продолжалась перебранка, Зинка Постылова, распаленная, подбежала к Лебедь, рванулась к кнуту. Но та отвела его за спину.

— За это будешь отвечать, Зинка, — и уже неуступчиво: — Отвяжись, не дам!

— Я, значит, должна ответить, а он не должен? — обиженно кричала она.

Теперь уже все, кто был в нарядной, столпились вокруг них.

Узнав о случившемся, Шугай вызвал к себе обоих бригадиров. В кабинет попыталась было ворваться Зинка Постылова, но Шугай заперся на замок. Она еще долго шумела, дергала за ручку, била кулаками в дверь. Шугай, нахмурившись, молча ходил по комнате. Костров и Былова, рассевшись по разным углам, не глядели друг на друга, ждали, когда заговорит начальник шахты. А тот, как нарочно, не торопился. Походил, заглянул в ящик стола — в один, другой, и только тогда недовольно сказал:

— Ну, что вы там не поделили, выкладывайте.

— Делить мне с этим злостным типом нечего, Николай Архипович, — первой начала Былова, скосив на Кострова горящий исподлобья взгляд, — пускай ответит за безобразие, которое они натворили в забоях… Своим личным карманом ответит.

Костров молчал, чему-то улыбаясь, поглаживая трехпалую ладонь, будто она у него нестерпимо ныла от боли.

— Ну чего набычился, Костров? — строго посмотрел на него Шугай. — Виноват — скажи, и конец конфликту.

Но Былова не дала ему ответить.

— Скоро же вы помирить нас хотите, Николай Архипович, — с едкой усмешкой сказала она, — никакого мира не будет! Категорически рвем договор с ними!

— Ты этот свой ультиматум оставь, Варюха, — предупреждающим тоном сказал Шугай. — Совсем ни к чему такая крайность. Две, можно сказать, на весь трест передовые бригады, гордость нашего коллектива, и вдруг такой скандал. Нет, нет, это никуда не годится, — осуждающе качнул он головой.

— По-вашему, Николай Архипович, выходит так, — не унималась Былова, — когда у нас в лаве случился обвал, в наказание голодный паек нам приписали, а мужиков, выходит, сухими из воды решили выпустить.

Шугай нахмурился, сказал с обидой:

— Ну при чем тут твой паек? Я-то ведь распоряжение Соловьева отменил.

— Кишка у наших синьорит тонка, начальник, чтоб тягаться с нами, вот и штурмят, — язвительно вставил Костров.

Выпрямился и с независимым видом стал смотреть в окно.

— Ну ты все же скажи, Костров, — добродушно понукал его Шугай, — вину свою признаешь? Забой-то ведь фактически искривили? Искривили. Нарушил горную…

— Я не проверял кривизну забоя, начальник, — перебил его Костров, — в лаве темнота, не проверишь. К тому же я не инженер, в горном деле — юнга. Мое дело — уголька для фронта побольше нарубать. И мы его без всякого форса даем. Надеюсь, начальник не в обиде на нашу бригаду. — И вдруг засуетился, взглянул на часы. — Ну, мне пора на смену. До свидания, начальник. Адью, синьора, — и, сделав прощальный жест, направился к выходу.

— Ну, иди, иди, я разберусь, — сказал вслед ему Шугай. Когда тот закрыл за собой дверь, улыбнулся и не то осуждающе, не то одобрительно проговорил:

— Комедиант…

— Вам смешно, Николай Архипович, — сказала с недовольством Былова, — а этот комедиант женщин наших оскорбляет. Зинку Постылову, например. А вы-то сами знаете, какая она…

— Знаю, как же, — поторопился подтвердить ее слова Шугай, — ничего, этот морячок у меня еще попрыгает, — пригрозил он. — Ну, иди, иди, отдыхай, Варюха, — миролюбиво добавил он и пообещал: — Я его приструню, будь спокойна.

IV

Теперь уже Клава не избегала Кострова. Пусть там что хотят говорят о нем, ей — наплевать! Хоть Костя и заносчивый, со своими странностями, но парень он интересный, а главное, до смешного привязан к ней, и с ним совсем не скучно.

Как-то Клава сказала ему:

— Рассказал бы что-нибудь, матросик, чего играешь в молчанку.

Он поднял на нее свои голубые, опушенные густыми бронзовыми ресницами глаза, спросил:

— О чем говорить: о шахте или о море?

— О шахте не интересно, а моря я ни разу в своей жизни не видела, оно для меня чужое.

Костров удивленно посмотрел на нее.

— Чужое, говоришь?.. Нет, море всегда родное, Клава, — мотнул он головой и о чем-то задумался.

На шахте все ее называли грубовато просто — Клавка. И она уже привыкла к этому, но когда ее так же, как и все, называл Костя, ей почему-то становилось обидно. Однажды, не стерпев, она сказала ему:

— Ты бы еще для разнообразия коногоншей меня называл, так оно ласковее.

Костя виновато улыбнулся, бережно взял ее за локоть.

— Прости, Клавочка, я так, как все…

Клавочка! Когда было, чтоб ее называли так нежно. Кажется, только в детстве. И почему от этого становится будто светлее и легко, легко… До войны ей не раз приходилось встречать в городе матросов, приезжавших на побывку. Девушки заглядывались на них и уважительно называли матросиками. Это были вежливые парни. Ни одна девушка не отказывала им в танце. И разговаривали они, как все, понятно, по-людски. А у Кострова что ни слово, то загадка, все они у него какие-то мудреные, грубые.

А вообще-то, что она знала об этом парне? Как попал он на «Коммунар», откуда и почему у него рука искалеченная? Воевал или от роду она у него такая?

Однажды, когда он провожал ее в общежитие, Клава неожиданно свернула в поселковый сквер и пошла по аллее впереди, не оборачиваясь, будто вдруг забыла о своем спутнике. Костров, не отставая, шагал вслед за ней. Она села на скамью в тени кустарника. Костя остановился в двух шагах от нее. Клава снизу вверх строго посмотрела на него.

— Чего стоишь, или приглашения ждешь?

Он молча сел рядом.

— Скажи, Костик, с какого ты моря? — вдруг спросила она, не глядя на него.

— С Черного, — не без гордости ответил он.

— А разве черноморцы так разговаривают, как ты?

— Как? — не понял ее Костров.

— А вот так: «биндюжник», «шаланда», что это такое? Ругательство?

Костров рассмеялся.

— Да ведь я одесский матрос, рыбак, Клавочка, а в Одессе все рыбаки так говорят. И вдруг запел:

Шаланды полные кефали

В Одессу Костя привозил,

И все биндюжники вставали,

Когда в пивную он входил…

Пел он вполголоса, с задумчивой просветленной улыбкой. Большие голубые глаза его неотрывно смотрели мимо Клавы и, казалось, видели что-то очень близкое и родное ему. Клава не перебивала его. Песня ей понравилась: забавная, со смешинкой и такая, что самой охота запеть. И голос у Кости приятный, задушевный.

1 ... 69 70 71 72 73 74 75 76 77 ... 144
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Еще шла война - Пётр Львович Чебалин бесплатно.
Похожие на Еще шла война - Пётр Львович Чебалин книги

Оставить комментарий