стороны Фрэнка, все больше заявлявших о себе, Анни стала подвергать систематическому пересмотру все свои верования. Если Господь так добр и всемогущ, если Христос своей жертвой искупил все наши грехи, то почему наша вера не может избавить нас от страданий и боли? Если религия представляла собой religio, то есть связующие узы, то ее веревка вполне могла и перетереться.
Она уже собралась покончить с собой, воспользовавшись хлороформом, назначенным для лечения маленькой дочери, но в самый последний момент ее остановил голос, донесшийся не с небес, а откуда-то еще. Твердо решив после этого жить, уверенная, что корень ее несчастий зиждется в неравенстве и угнетении, она подружилась с группой свободомыслящих, выступавших с альтернативных позиций проповедников, взялась за учение Дарвина, а заодно увлеклась социализмом и борьбой за права женщин, которые шли рука об руку друг с другом. Чтобы заполнить пустые часы дома, она начала писать цикл атеистических памфлетов, утверждая в них, что Христос был лишь великим человеком, но не более того, подписываясь дьявольским именем «Жены приходского священника». Как-то в воскресенье, когда муж стал раздавать бледные кусочки тела Христова, миссис Анни Безант встала и вышла.
После развода Фрэнк и Анни решили, что он возьмет на воспитание сына Артура, а она позаботится о дочери Мейбл, причем каждый год по месяцу мальчик будет жить у матери, а девочка у отца. Но по мере того, как она приобретала популярность как автор и оратор, проповедующий идеи атеизма, преподобного Безанта все больше бесила деятельность «миссис», порочившей его имя. На одной из лекций по установлению подобий между Кришной и Христом Анни повстречала Чарльза Брэдлоу, основателя Национального мирского общества, ставившего своей целью отделение церкви от государства. На пару они потрясли всю Англию, опубликовав яркий трактат доктора Чарльза Ноултона под безобидным названием «Плоды философии», ратовавший за контроль над рождаемостью (2). Тут же представ перед судом по обвинению в оскорблении общественной морали, миссис Безант, когда полиция уничтожила тираж, написала свой собственный, войдя в историю как первая женщина, публично выступившая в защиту контрацепции.
Труд миссис Безант «Закон народонаселения» стал настоящим бестселлером и продавался в странах англоязычного мира сотнями тысяч экземпляров. Арестованная по обвинению в создании угрозы общественной морали, в ходе сенсационного судебного разбирательства, участники которого даже предприняли попытку вызвать повесткой Дарвина, она произнесла энергичную, растянувшуюся на два дня речь о контроле над рождаемостью. Официальные обвинения с Безант и Брэдлоу в итоге были сняты, и в следующем году в Голландии открылась первая клиника по прерыванию беременности. Однако триумф в борьбе за репродуктивные права обернулся для Анни потерей собственных детей.
Вскоре после вынесения вердикта Фрэнк подал новый иск по обвинению бывшей жены в том, что из-за ее «недостойного, оскорбительного памфлета», равно как и других трудов, в том числе «Евангелия атеизма», она стала опасной для детей и поэтому не может оставаться их матерью. Ради их «морали и счастья» викарий потребовал, чтобы их освободили от влияния матери до достижения совершеннолетия. В ответ Анни описала свою историю в новой работе под названием «Брак. Каким он был, каким стал и каким он должен быть», продемонстрировав в ней как британские женщины в глазах закона приравнивались к крепостным или рабам. На процессе судья пришел в ужас от того, что Анни Безант защищала себя сама, что для леди тогда считалось совершенно неподобающим, и постановил, что Мейбл, если ее будет воспитывать мать, закоренелая возмутительница общественного порядка, «станет изгоем в этой жизни и будет проклята в следующей». Кроме того, в соответствии с его решением, Анни запрещалось навещать сына, хотя она все же могла видеться с детьми две недели в году, правда, под постоянным присмотром двух опекунов, назначенных Фрэнком. Столкнувшись со столь унизительной перспективой, Анни решила вообще не встречаться с ними до тех пор, пока они достаточно не повзрослеют, чтобы вернуться к ней по собственной воле. Когда пронзительно кричащую восьмилетнюю Мейбл унесли от матери, то это очень публичное дело привело к изменениям в британском законодательстве, потому как Безант наглядно продемонстрировала, что с точки зрения права даже любовница и та имеет больше прав заботиться о своих потомках по сравнению с женой.
Лишившись детей, Анни обрушилась с новыми нападками на религию, опубликовав лавину новых памфлетов, в том числе «А так ли успешно христианство?», «Естественная история христианского дьявола» и «Мир и его боги», сопровождавшихся надлежащей «выставкой специальных экспонатов» (3) в основанном Брэдлоу лондонском Зале науки. Родившись в Ирландии, она выступила за автономию этой территории и близко подружилась с Джорджем Бернардом Шоу, вступив в его Фабианское общество. А некоторое время спустя превратилась в одну из ключевых фигур рабочего движения: в воскресенье ноября 1887 года, впоследствии получившее название Кровавого, она вывела десятки тысяч безработных на Трафальгарскую площадь, устроив акцию протеста, жестоко подавленную полицией. В следующем году Анни собрала тысячу лондонских уличных торговок спичками и устроила забастовку против небезопасных условий их труда и низких зарплат, обратив внимание на их бедственное положение в пламенной передовице «Белое рабство в Лондоне».
Захваченная водоворотом бурной деятельности в качестве реформатора, социалистки, феминистки, профсоюзной деятельницы и сторонницы отделения церкви от государства, Анни Безант даже не догадывалась, что попытки войти с ней в контакт предпринимались и в другой плоскости бытия. В потоке глобальной корреспонденции циркулировали письма, написанные синим карандашом на рисовой бумаге. Доставляли их не почтовые служащие, а нарочные, сваливаясь будто снег на голову. В одном из них говорилось:
Пока добивайтесь с А. Безант таких отношений, чтобы проводить работу параллельно с ней, чтобы между вами царило полное взаимопонимание; выполнить эту мою просьбу будет легче, чем некоторые другие, к которым вы с неизменной преданностью прислушивались…
Искренне ваш К. Х. (4)
* * *
Когда одна газета попросила миссис Безант написать обзор монументального трактата «Тайная доктрина» мадам Елены Блаватской, она вдруг обнаружила, что этот труд гораздо ближе ее сердцу, чем банальный объект литературной критики. В книге излагались основы теософии, движения, по всей видимости, способного решить проблемы человеческих страданий, «оставляя нетронутым атеизм», как писала позже Безант в своей «Автобиографии». Мадам Блаватская, аристократка, ясновидящая и мистик, на тот момент уже разведенная, на пару с бывшим полковником Генри Стилом Олкоттом, принимавшим участие в Гражданской войне, который познакомился с ней во время спиритического сеанса в Вермонте, основала Теософическое общество. Появившись на свет в период становления академической науки сравнительного религиоведения, тот самый, когда в полученные данные пристально вглядывались Макс Мюллер и Эдвард Бернетт Тайлор, теософия предприняла собственную попытку сравнения мировых религий и определила, что все они представляли собой действенные пути постижения
