— Неужели я ошибся, и он собирается проспать до восьми? — удивился шевалье.
В семь часов Пардальян позвал хозяина.
— Надеюсь, вы не забудете разбудить в восемь того достойного дворянина? — спросил шевалье.
— Какого дворянина?
— Да того, что приехал вчера чуть раньше меня. Нам ехать в одну сторону, и я бы с удовольствием отправился вместе с ним. а то одному скучно… А он, кажется, милый человек и приятный собеседник.
— В таком случае, сударь, мне, право, очень жаль…
— Что значит «жаль»?
— Думаю, и тот дворянин очень бы огорчился… он, наверное, не знал, что вы хотите ехать с ним, и передумал в последнюю минуту.
— Передумал?
— Ну да! Он уехал еще в три утра!
Пардальян едва сдержал проклятие, готовое слететь с его губ, бросился на конюшню и во весь опор помчался в сторону Амьена.
— Вот и доверяй после этого лицемерам! — ворчал он, подгоняя лошадь. — А я-то ломал голову, как бы его не обидеть, забирая письмо… Вот как он отплатил мне за мою вежливость! Пожалуй, мы с вами поссоримся, господин граф!
Он гнал коня так, что ветер свистел в ушах. Но вскоре Пардальян заметил, что его скакун начал уставать. Так он может потерять коня, а денег на покупку другого у него не было. К тому же он очень дорожил своим верным другом, ибо справедливо полагал, что второго такого коня не найдешь.
Поразмыслив, шевалье решил прекратить бессмысленную погоню. Разумнее проехать полями и попытаться сократить путь, двинувшись наперерез посланцу Фаусты. Шевалье доехал до Мондидье и решил часок передохнуть. Он зашел в кабачок, порасспросил хозяина и узнал, что человек, по всем приметам весьма и весьма напоминавший загадочного графа, заходил в это заведение выпить стакан местного вина. Более того, он проехал через Мондидье всего лишь полчаса назад.
— Пора его догнать и отплатить ему за ту шутку, что он сыграл со мной в «Бочке Вакха»! — решил Пардальян.
Через десять минут шевалье уже был в седле; рискуя загубить коня, он опять пустил его вскачь.
«Одно из двух, — думал Пардальян, — или этот человек, которого называют графом, приедет в Амьен раньше меня, или я успею перехватить его до въезда в город. Если он успеет въехать в Амьен, в городе мне его не найти. Тогда придется ловить посланца Фаусты на выезде из Амьена… В любом случае, от меня он не уйдет!»
Пардальян поднялся на вершину холма и увидел впереди крестьянскую телегу, что медленно ползла по ухабистой дороге. Он поравнялся с телегой, и возчик сообщил, что минут пятнадцать назад его обогнал какой-то всадник. Пардальян, прося в душе прощения у коня, опять пришпорил его. Но через десять минут он увидел вдалеке городские стены и башни Амьена и понял, что всадника ему нагнать не удалось.
— Все! Он уже в Амьене! — вздохнул шевалье.
Вечерело. У самых ворот наш герой остановился и задумался. После недолгих размышлений он принял решение и заставил измученного коня шагом идти вдоль городской стены. В Амьен Пардальян въезжать не стал. Он резонно рассудил, что неизвестный граф наверняка остановился на ближайшем к воротам постоялом дворе и теперь следит из-за занавески через окно, не появился ли на улицах города его преследователь.
«Пусть наблюдает! — усмехнулся про себя шевалье. — Пусть рассматривает каждого, кто въезжает в Амьен! А я ему сюрприз приготовлю…»
Объехав Амьен кругом, шевалье выбрался на северную дорогу, ту, что шла на Дуллан и Сен-Поль. Он доехал по-прежнему неторопливо до первого городка на этой дороге — Виллье. Там он оказался уже ночью.
Северная дорога проходила как раз через Виллье. Единственный постоялый двор также размещался при дороге. Так что любой путешественник, следовавший из Амьена на север, неминуемо должен был проехать мимо этого постоялого двора.
Пардальян спешился, отвел коня в конюшню и убедился, что о благородном животном позаботились: вытерли, почистили, поставили в хорошее стойло и насыпали вдоволь овса. Лишь после этого шевалье, буквально падавший с ног от голода и усталости, подумал о себе.
После хорошего ужина от голода и следа не осталось, но Пардальяну все так же смертельно хотелось спать. А ведь надо было всю ночь следить, не появится ли посланец Фаусты… Что же предпринять?
Ему отвели комнату, что выходила окнами на дорогу. Он бросил взгляд на прекрасную постель и приуныл. Шевалье долго скреб в затылке в надежде хоть что-нибудь придумать. Наконец он заметил лакея, которому вменялось в обязанность провожать гостей в их комнаты.
— Хочешь заработать два экю? — спросил Пардальян.
Туповатый на вид парень в холщовом колпаке и в сабо даже рот открыл, услышав предложение путешественника. Два экю! Он за целый месяц и трех экю не зарабатывал! Хозяин платил ему тридцать экю в год, правда, еще кормил и покупал ему ежегодно куртку, штаны и пару деревянных башмаков.
— Два экю! — воскликнул потрясенный лакей.
— Два экю по шесть ливров! Вот они! — и Пардальян продемонстрировал серебряные монеты.
— А что надо делать?
— Ты уже кончил работу, ваш постоялый двор закрыт, не так ли?
— Мне еще надо запереть ворота в хлеву и на конюшне.
— Иди запри и сразу же возвращайся.
Через десять минут слуга прибежал обратно.
— Все сделал. А теперь скажите, как я могу заработать два экю?
— Ты где обычно спишь? — спросил шевалье.
— В конюшне, на соломе.
— Так вот, проведешь ночь здесь, в этой комнате, и получишь свои два экю… Но это еще не все. Постарайся не заснуть и все время следи за дорогой. Если проедет всадник из Амьена на Дуллан, разбудишь меня… в любой час, но разбудишь обязательно!
— Понял! — воскликнул слуга. — Вы кого-то ждете и боитесь, что он проедет ночью.
— Друг мой, получишь не два, а три экю: один за труды, один — за любезность и еще один — за сообразительность.
Парень поклонился чуть не до земли, потом уселся на стуле у окна и облокотился о подоконник.
— Вот я уже и на месте, — сказал он. — Обещаю, кто бы ни проехал, немедленно предупредить вас. Спите спокойно, господин, я послежу за дорогой.
Пардальян положил пистолет на ночной столик, пристроил в изголовье шпагу, бросился, не раздеваясь, на постель и, счастливый, заснул. Молодой слуга добросовестно глазел на улицу. Как он и обещал, он разбудил шевалье рано утром и отрапортовал:
— Никто не проезжал, только три крестьянские телеги.
— Всадника точно не было? — спросил Пардальян.
— Никаких всадников.
— Держи свои три экю да сбегай принеси мне из погреба бутылочку вина получше и амьенский паштет, говорят, в Париже такого не попробуешь.
Слуга рысью ринулся исполнять приказание. Пардальян с удовольствием позавтракал и даже угостил лакея стаканчиком вина, чрезвычайно осчастливив этим достойного пикардийца.
