— Она должна тоже находиться в этих стенах, — возразил наконец юноша, надеясь хотя бы косвенно узнать о судьбе Эллены. — Она вполне может ответить вам сама на все ваши вопросы.
Но инквизитор, велев секретарю внести в протокол допроса лишь ее имя, снова погрузился в раздумья.
Наконец он спросил Винченцо:
— Вы знаете, где вы находитесь сейчас?
Винченцо невольно улыбнулся такому вопросу.
— Думаю, что в тюрьме инквизиции в Риме, — спокойно ответил он.
— Вы знаете, за какие преступления сюда попадают?
Винченцо промолчал.
— Ваша совесть знает, а ваше молчание подтверждает это. Предупреждаю вас еще раз, что чистосердечное признание облегчит вашу участь.
Винченцо лишь улыбнулся.
— Суд инквизиции не похож на обычные суды, где исполнение приговора производится немедленно. Наш суд милосерден, хотя и суров. Мы прибегаем к пыткам лишь в исключительных случаях, когда упорство подсудимого вынуждает нас к этому. Вы теперь знаете, чего можете избежать и что вас ждет, если вы этого не сделаете.
— Но если арестованному не в чем сознаваться? — спросил Винченцо. — Вы пытками можете заставить его сделать это, не так ли? Слабый, не выдержав мук, может оговорить себя, он невольно может стать виновником собственной гибели. Вы убедитесь, что я не такой.
— Вы вскоре поймете, юноша, что мы не действуем поспешно, и пожалеете, когда будет уже поздно, что не последовали совету и не признались в своих преступлениях сами. Молчание вам не поможет, мы и без вас все узнаем. В нашем распоряжении факты. Ваши преступления уже записаны в анналах святой инквизиции. Трепещите и одумайтесь! И знайте, что, даже когда нам все известно, ваше признание нам все равно необходимо. Упрямство — свидетельство вашей вины.
Винченцо ничего не ответил.
— Вы когда-нибудь бывали в церкви Святого Духа? — после недолгого молчания вдруг спросил судья.
— Прежде чем я отвечу на этот вопрос, я требую назвать имя того, кто выдвинул против меня обвинения, — ответил Винченцо.
— Вы должны помнить, что не вы здесь задаете вопросы, — резко оборвал его инквизитор. — К тому же вам должно быть известно, что инквизиция держит в тайне имена обвинителей. Кто бы пожелал исполнять свой христианский долг, если бы ему угрожала расправа? Лишь в особых случаях мы раскрываем имена тех, кто нам помогает.
— Тогда назовите имя свидетеля, — настаивал Винченцо.
— Наше правосудие тоже скрывает его от обвиняемого, — ответил инквизитор.
— Что же оставляет обвиняемому ваше правосудие? — возмутился Винченцо. — Значит, его обвиняют и судят без обвинителя и свидетелей?
— Вы задаете слишком много вопросов, — строго сказал судья, — и слишком неохотно отвечаете на вопросы, когда их вам задают. Наш информатор не является обвинителем. Верховный суд, получивший информацию, становится и обвинителем, и судьей. Судебный обвинитель на суде излагает дело и докладывает о показаниях свидетелей. Ну, довольно об этом.
— Как? — воскликнул Винченцо. — Сам суд является обвинителем, свидетелем и судьей одновременно? О, какое раздолье для личной мести, злобы, клеветы. И все это, по-вашему, есть правосудие? Оно страшнее кинжала убийцы! Что стоит моя невиновность, если любой недруг может меня оговорить?
— Следовательно, у вас есть враги? — оживился инквизитор.
Винченцо хорошо знал, кто его враг, но у него не было достаточных доказательств против Скедони. Обстоятельства похищения Эллены внушали ему подозрение, что в этом Скедони помог еще кто-то. Мысль о том, что его мать могла быть соучастницей его ареста и предания в руки инквизиции, показалась ему чудовищной, но и вполне правдоподобной.
— Отвечайте, у вас есть враги? — повторил инквизитор.
— Мое присутствие здесь говорит об этом, — ответил Винченцо. — Я сам никогда никому не был врагом, поэтому мне трудно представить, кто может быть моим врагом.
— Итак, выходит, что у вас нет врагов, — заключил коварный инквизитор. — Следовательно, обвинение против вас выдвинул поборник истинной правды и закона, верный слуга интересов Рима.
Винченцо с ужасом понял, как хитрый и искушенный в допросах инквизитор завлек его в ловушку и использовал его невинные ответы против него же. Теперь его единственной защитой было молчание. Он увидел на лице инквизитора довольную ухмылку победителя.
— Следовательно, вы намерены упорно скрывать правду? — снова начал тот допрос и, не дождавшись немедленного ответа, продолжил: — Поскольку, как следует из ваших собственных слов, у вас нет врагов, которые из личных побуждений могли бы оклеветать вас, вы сознательно скрываете правду, а отсюда можно заключить, что обвинения, выдвинутые против вас, не являются клеветой и вымыслом. Я еще раз прошу вас именем нашей святой веры чистосердечно признаться в своих поступках и этим спасти себя от ненужных страданий до суда. Лишь чистосердечное покаяние смягчит души судей этого справедливейшего трибунала.
Винченцо понял, что молчать он более не должен, и еще раз заявил о своей полной невиновности в том преступлении, которое ему предъявлено, и не знает за собой никакой вины, за которую он заслуживал бы суда инквизиции.
Инквизитор упорствовал в своих обвинениях, Винченцо мужественно опровергал их и все более убеждался, что этот поединок доставляет истинное наслаждение поборнику правосудия инквизиции. Когда секретарь все записал, Винченцо было предложено подписать протокол. Юноша подчинился.
Инквизитор назидательно посоветовал ему подумать, а утром, если он не признается, допрос будет продолжен. После этого он кликнул тюремщика, который привел сюда Винченцо.
Когда тот появился, инквизитор с особой строгостью сказал:
— Исполняйте приказ и отведите арестованного, куда положено.
ГЛАВА VII
Кудрявятся и пенятся валы,И над водой звучат борьбы аккорды.Одетый в саван из полночных туч,Здесь Ужас царствует…
Тем временем Эллена, разлученная с Винченцо, оказалась во власти двух незнакомых ей людей, которые, ничего не объяснив, усадили ее на одну из трех ждавших их лошадей и незамедлительно тронулись в путь, которому предстояло длиться с короткими остановками на отдых две ночи и два дня. Девушка не имела представления, куда ее везут, и долго еще надеялась, что вот-вот услышит позади топот копыт и ее окликнет Винченцо, который, как ее заверили путники, следует за ними.
Поначалу их путь лежал по горной дороге, где изредка встречались поселяне, спешащие на рынок в город, крестьяне с оливковых плантаций и виноградари. Когда дорога стала спускаться на пустынные равнины Апулии, Эллена по-прежнему была в неведении, куда ее везут. Теперь им попадались лишь пастухи, раскинувшие свои таборы на пастбищах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
