Демонтаж нэпа и переход к "чрезвычайщине". -- Правда и вымысел о правом уклоне в ВКП (б). -- Репрессивная политика. Роль ЦКК и ОГПУ в утверждении единовластия Сталина. -- Право-левые фракционеры. -- "Союз марксистов-ленинцев". -- М. Н. Рютин. Операция "противники". -- Группа А. Н. Смирнова, Н. Б. Эйсмонта, В. Н. Толмачева. -- За кулисами XVII съезда ВКП (б). -- Кто убил Кирова? Террор и его последствия. -- Они бежали от Сталина: И. Рейсе, В. Кривицкий, Ф. Раскольников. -- "Так мы перестреляем всю партию" -- Г. Н. Каминский, И. А. Пятницкий.
Второе десятилетие Октября характеризовалось сложными и противоречивыми явлениям в советском обществе. Шел демонтаж нэпа, который разрушил главную экономическую преграду на пути всеобъемлющего проникновения командно-административной бюрократической системы во все структуры Советского государства. Вместо социализма ленинского идеала как "живого, творческого созидания самих народных масс" утверждалась эпоха директивного, казарменного, насаждаемого "сверху". Вряд ли эти сложные и противоречивые процессы можно отождествлять с "контрреволюционным переворотом". Скорее всего, если уместна историческая аналогия, -- это своеобразный симбиоз бонапартизма и цезаризма при опоре на бюрократический партийный, советский и административный аппарат.
Во второй половине 20-х гг. страна вступала в период
так называемой социалистической реконструкции народного хозяйства. Очень остро вставали вопросы расширения фронта капитального строительства, создания новых отраслей в промышленности и особенно -- взаимоотношений города и деревни. Нэп в традиционных формах исчерпал себя, и требовалась проработка нового варианта дальнейшего экономического развития. Однако этого сделано не было, ибо лучшие теоретические силы оказались поглощены внутрипартийной борьбой. Первым серьезным сигналом этого стал хлебозаготовительный кризис. Выход их создавшегося положения был найден простой: командно-административные методы управления промышленностью, которые сложились в период нэпа, автоматически, без учета особенностей и специфики были перенесены в сельское хозяйство. "Революция сверху" свелась к тому, что "чрезвычайные меры" были возведены в систему в масштабе всей страны, а политические методы руководства заменялись командно-административными. Эти процессы, протекающие в базисе, были привнесены и распространились на надстройку. Шло складывание и укрепление авторитарной бюрократической командно-административной системы.
В общественное сознание настойчиво внедрялась идея "особых", отличных от общечеловеческих норм общежития и поведения. "Мы рождены, чтоб сказку сделать былью", -- пели строители нового мира, "самого гуманного, самого совершенного строя". Именно на этой основе элементы социализма быстро прорастали в режим личной власти Сталина. Однако, вместе с тем, в сознании народа -- пролетариата, крестьянства, интеллигенции -- хранились гуманистические идеалы социализма, и при возможности этому давался ход. Это особенно ярко проявилось в столкновении Сталина с представителями старой партийной гвардии, которая оставалась верна лучшим традициям российского освободительного движения.
"Гражданская война" в правящей партии не утихала на протяжении всех 20-х гг. Объединенная левая оппозиция во главе с Троцким, Зиновьевым и Каменевым, помимо вопросов экономического строительства, поднимала вопросы дальнейшей демократизации внутрипартийной и государственной жизни. "Сталинский режим партийной жизни, -- писал 8 июня 1926 г. Г. И. Сафаров в ЦКК ВКП (б), -- тем и опасен, что он ставит под угрозу идейную жизнь партии, превращая всю идеологическую работу и идейную жизнь партии в бюрократическую работу на заказ... Отсутствие коллективного руководства (правит пар
%шей Сталин, которого Ленин в своем завещании предлагал снять с должности Генерального секретаря) обостряет до крайности все наше внутрипартийное положение".
2 октября 1927 г. в заявлении Пленуму ЦК ВКП (б) видный деятель партии П. А. Залуцкий указывал, что Сталин нарушает ленинские нормы внутрипартийной жизни и руководства партией. Он обвинял Сталина в отсечении от политического руководства большой группы коммунистов, которые "создавали партию, на сочинениях которых воспитывалось несколько поколений коммунистов", поддержке "чиновничье-аппаратных элементов за счет пролетариата", обращая внимание при этом на то, что "этот аппарат готов пойти на все ради сохранения своих привилегий". П. А. Залуцкий указывал, что в стране "преуспевают безыдейное ловкачество, стяжательство и угодничество, а все талантливое, сильное, яркое отметается". Он предупреждал, что Сталин несостоятелен как вождь и теоретик, и призывал выполнить ленинское завещание переместить Сталина на другую работу.
Однако партия и широкие народные массы не поддержали сторонников Троцкого, Зиновьева и Каменева. Более того, как это не парадоксально, но именно в ходе этой борьбы, в которой применялись различные приемы, роль Сталина в партии и государстве усилилась. Для рядовых партийцев и беспартийных он оставался оплотом твердокаменного марксизма-ленинизма, а его политические противники были объявлены "еретиками от коммунизма". Вокруг Сталина сложился кружок его сторонников -- Н. И. Бухарин, А. И. Рыков, М. П. Томский, А. И. Микоян, Г. К. Орджоникидзе и другие. К XV съезду ВКП(б) троцкистско-зиновьевский блок фактически прекратил свое существование.
Сразу же после окончания работы XV съезда партии, исключившего оппозиционеров из партии, была создана специальная комиссия ЦИК СССР по чистке советского аппарата под председательством В. М. Молотова. Оппозиционеры были сняты со всех постов, имеющих какое-либо отношение к выработке политических решений. Одновременно все они были выведены из состава ЦИК СССР и ВЦИК по соответствующим представлениям фракций ВКП (б) в ЦИК и ВЦИК.
В 1928 году наступил черед недавних сторонников Сталина. Возведение "чрезвычайщины" в систему вызвало вполне обоснованные возражения Н. И. Бухарина, А. И. Рыкова, М. П. Томского и других авторитетных дея
телей партии и государства. Н. И. Бухарин не без оснований полагал, что чрезвычайщина в экономике рано или поздно обернется чрезвычайщиной в политике. Разногласия по вопросу о чрезвычайных мерах резко обострились к лету 1928 года. Группу Н. И. Бухарина поддерживали М. И. Калинин и К. Е. Ворошилов, колебался Г. К. Орджоникидзе. Против "чрезвычайщины" выступали авторитетные заместители В. Р. Менжинского, председателя ОГПУ, Г. Г. Ягода и М. А. Трилиссер. Информационные сводки ОГПУ говорили о том, что крестьянство в большинстве отказывается поддерживать чрезвычайщину. Возникала реальная угроза новой гражданской войны.
Ленинградская и Московская партийные организации также поддержали группу Бухарина. Секретарь Сибирского крайкома партии С. И. Сырцов дал директиву областным партийным организациям -- воздержаться от безусловного выполнения директивы И. В. Сталина об объявлении каждого 10 двора в деревне контрреволюционным и антисоветским. Позднее К, В. Радек доверительно информировал Г. К. Орджоникидзе, что в кругу своих единомышленников в Сибирском крайкоме С. И. Сырцов перед отъездом на Пленум ЦК ВКП (б) якобы заявил о намерении поставить вопрос о замене Сталина на посту Генсека А. И. Рыковым. Сводки ПУ РККА о политических настроениях в армии указывали, что "чрезвычайщина-" крайне отрицательно была воспринята в армии.
В этих условиях вопрос об отношении к "чрезвычайщине" особенно остро встал в ходе работы июльского (1928 г.) Пленума ЦК ВКП (б). Вместо четырех дней пленум работал восемь. В ходе работы проводились заседания Политбюро ЦК ВКП (б) с расширенным представительством партийных организаций Москвы и Ленинграда. Решением пленума "чрезвычайщина" была отменена. И. В. Сталин и его сторонники много говорили об агрессивных устремлениях кулачества, его антисоветских действиях. Н. И. Бухарин, А. И. Рыков обращали основное внимание на бедственное положение среднего крестьянства. В целом группа Н. И. Бухарина добилась своего, и в августе 1928 года постановлением ЦИК СССР была объявлена амнистия в отношении всех, кто был осужден по 107 статье в связи с введением "чрезвычайщины".
Однако, вместе с тем, Н. И. Бухарин допустил серьезную политическую ошибку. В ходе работы пленума он, спровоцированный Сталиным, пошел на переговоры с Л. Б. Каменевым, недавно восстановленным в партии,
о том, что тот и Г. В. Зиновьев не шли на блок со Сталиным. Этот разговор ночью с 11 на 12 июля стал известен не только Сталину, но и Троцкому, который к этому времени находился в Алма-Ате. В этом разговоре Н. И. Бухарин раскрыл соотношение сторон, назвал своих сторонников, тактику действий, резко отрицательно характеризовал Сталина. Основную беду он видел в том, что к этому времени перемешались функции партии и государства, а средний член ЦИК и ЦК не видит и не понимает всей глубины разногласий. Позднее именно этот факт будет центральным пунктом в политической дискредитации Н. И. Бухарина.
