надо и побои снимать? — подшутил старший из братьев. — Вот так, братец чуть сестру вдовой не сделал, защищая. — Он похлопал Мишу по плечу. — Прости его, грешного, не со зла ведь.
— Дим, — пыталась остановить шутки брата Оля, — ну что ты!
— Да я бы на месте Кости поступил так же. Вступиться за сестру — святое. Я вот что думаю, — Миша обнял Олю за талию и крепко прижал к себе, — а давайте отметим нашу встречу всей семьёй? Впереди два выходных. Дим, я за тобой машину утром пришлю, заберёшь Польку с тёщей и ко мне. А родители, да и Костя со Светой — у нас переночуют. Дом большой, места всем хватит. Оле покой нужен, устанет — есть где прилечь.
— Миш, я согласна. А как все доедем? — Оля смотрела такими счастливыми и влюблёнными глазами, что Миша не удержался и чмокнул её в нос.
— Нашла проблему. Ты с родителями и моей мамой на нашей машине, а Костя, Света и Анжела — с Витей. А за Димой я Фёдора с утра отправлю.
* * *
Оля проснулась и с удивлением обнаружила, что Миши рядом нет. А засыпали-то вместе. Он, как обычно, сгрёб её к себе, и ей так приятно и комфортно было его тепло, дыхание, поцелуи в шею, волосы. Оля вздохнула и поёжилась, тепла ей не хватало. Потянулась к тумбочке и посмотрела время на телефоне. Шесть тридцать. Рано совсем. Перевернулась на правый бок. Ушибленные рёбра напомнили о себе болью, да и рука тоже реагировала на малейшие прикосновения. Снова легла на спину, погладила свой совсем ещё плоский живот.
— Привет, доченька — ласково прошептала она, — пойдём твоего папу поищем.
Нехотя слезла с кровати и побежала умываться. Вспомнила, что врач вчера запретила ей принимать ванну. Придётся исполнять, а она очень любила полежать в тёплой, почти горячей воде с пеной, но беременность накладывает свои ограничения и меняет образ жизни. Нежась под тёплыми струями душа, раздумывала, куда же мог уйти Миша и почему оставил её одну. Мог бы и разбудить, чтобы она занялась завтраком. И тут Оля всполошилась: в доме столько гостей, а она в холодильник даже и не заглянула!
Быстро вытеревшись, Оля высушила волосы феном, надела домашнее платьице и побежала на первый этаж.
Очень обрадовалась, обнаружив в холодильнике два литровых пакета с кефиром и несколько десятков яиц. Налила в чайник воды и поставила кипятить. Сейчас тесто заведёт да напечёт блинов — сытно и довольно быстро.
Оля достала две блинные сковородки, но вот муку не обнаружила и очень удивилась: чтобы у Ираиды Аркадьевны не было муки, такого она не помнила — Мишина мама отличалась запасливостью.
Тогда Оля решила всё же найти Мишу и спросить, что ей готовить.
В тренажёрном зале она его не обнаружила и решила, что он, наверное, в бассейне, но и там Миши не оказалось. Зато там плескались Костя со своей девушкой. Оля не запомнила, как её зовут, а теперь спрашивать было неудобно. Она мило с ними поздоровалась и спросила, как спалось на новом месте.
— А ты, сеструха, быстро в роль хозяйки вошла. Хорош шалаш у милого, — пошутил брат.
Оле стало обидно. Почему Костя не может по-человечески?
— А тебе завидно? И не с шалашом живут, а с человеком. Костя, ну почему ты такой?
— Какой я, Лёшик? — Он ласково посмотрел на сестру и, подтянувшись на руках, выпрыгнул из бассейна, встав напротив Оли. — Я всегда на твоей стороне, сестрёнка. И мужика твоего ценю уже только за то, что ты его любишь. Оль, давай забудем детские обиды. Я виноват перед тобой, теперь понимаю. А тогда ревновал и винил во всех своих бедах. А ещё очень хотел, чтобы Димка любил меня так же, как тебя. Дурак был, короче.
— Поумнел?
— Похоже на то.
— Ладно, плавай дальше, а я Мишу пойду поищу. Ты его, случаем, не видел?
— Видел, с утра пообщались, я ещё раз извинился за вчерашнее. Он с высоким таким мужчиной во двор вышел. Ну, с тем, который меня скрутил. Хотя ты-то не видела…
Оля легонько толкнула брата, а он сделал вид, что падает именно от её толчка, и плюхнулся спиной в воду, поднимая вокруг себя кучу брызг. Она же вышла на террасу позади дома. Миша действительно нашёлся там в компании Виктора и Анжелы. К тому же какие-то посторонние люди натягивали тент, собирали стол и носили стулья. Миша с Виктором смотрели что-то в планшете, и Оля видела, насколько сильно злится её мужчина.
— Не помешаю? — Она подошла к мужчинам, помахав рукой Анжеле, стоящей поодаль.
— Нет, Заяц, прости, что оставил тебя одну, но у нас гости, надо подготовиться, — ответил Михаил, обнимая её.
— Я хотела блинов напечь, а муки не нашла, — пожаловалась она.
Миша расплылся в улыбке.
— Я всё заказал, сейчас привезут, а тебе отдыхать положено, — успокоил Миша и вдруг резко сменил ласковый тон на серьёзный. — Заяц, скажи, только честно, что было в туалете, перед тем как ты упала? Я знаю, кто с тобой разговаривал, и она же тебя, скорей всего, толкнула, так? Я не прощу ей и накажу.
— Да ну её, пусть живёт, ничего ведь страшного не случилось, — отмахнулась Оля, думать о Наталье ей совсем не хотелось.
— Она тебе угрожала? — спросил Виктор.
— Да не то чтобы… Жалела она меня, что ты, — Оля ткнула Мишу пальцем в грудь, — когда я тебе надоем, всё равно к ней уйдёшь. Она не прямо это всё говорила, а так, намёками. Я попросила её отойти от двери, а она ключ забрала. Я повернулась, и она меня толкнула.
— Хулиганство, причинение лёгких телесных повреждений. Пятнадцать суток, — задумавшись, произнёс Виктор. — Хотя, представляешь, какое для неё унижение, — обратился он к Михаилу, — общественные работы? Вот пусть улицы метёт и цветочки на клумбах сажает на глазах у всего города. А старое дело по строительной фирме я разворошу, и вот там она стыдом не отделается. Поможем правоохранительным органам, в данном случае это в наших интересах. Оля, заявление подпиши. Тебя трогать не будут, никуда таскать тоже, для этого есть адвокаты. Всё, ребята, я побежал.
— К двум часам чтобы как штык был здесь с семьёй! — напомнил другу Миша. А потом подхватил Олю на руки и внёс в дом. — Заяц, всё хорошо? Болят твои ушибы? И как там наша дочка поживает?
— Миш, — Оля скисла, — я не хочу замуж по залёту, я же не Людка. Что делать будем?
— Можем подождать с регистрацией, пока дочка родится.
