Клементу достался лишь краткий миг истинного света, но тепла он дал больше, чем Клемент видел за все свои тридцать два года. Теньм благодарно прикоснулся губами к щеке Мигеля. «За что он так щедр ко мне? — не понимал Клемент. — Ведь я не сделал для него ничего такого, за что следовало бы так вознаграждать».
— Когда ты снова приедешь? — тихо спросил Мигель.
У теньма ёкнуло сердце. «Только этого не хватало — уподобиться Латеру. Поманить надеждой и предать».
— Тебе надо забыть меня, — твёрдо сказал Клемент. — Лучше дружи с тем, кто сказал тебе, почему нельзя бить женщин.
— Диего прогнал его. И Гюнтера прогнал. Они больше никогда не приедут. Но ты ведь не батрак, ты мой дядя. Ты можешь приехать, когда захочешь. Правда, ты скоро приедешь? — Мигель попытался заглянуть Клементу в глаза.
— Нет. — Клемент бережно ссадил Мигеля с колен, встал с кресла. — Я уезжаю очень далеко. Навсегда уезжаю.
— Я всё равно буду тебя ждать. Очень-очень сильно ждать! Каждый день!
— Мигель, я…
Мальчик крепко схватил его за одежду.
— Ты мой дядя. Только ты. Я буду ждать, когда ты приедешь. Тогда ты обязательно приедешь!
Клемент убрал его руки.
— Прости. И забудь как можно скорее. Я не приеду. Не смогу. — Клемент пошёл к двери на лётмаршную площадку.
— Я всё равно буду ждать! — закричал вслед Мигель. — Я буду ждать тебя!
Клемент заставил себя не оборачиваться.
«Больше я никогда не покину границы Алмазного Города. Увольнительные можно отбыть и в башне. Пусть Серый капитан делает со мной, что хочет, но в большой мир я отныне не выхожу. Всё, хватит. Пусть я всего лишь тень, но даже у тени есть предел прочности. Мир соткан из боли, предательства и ненависти. Я не хочу его видеть. Я не хочу в нём жить. Всё, что мне надо — спокойно дождаться конца моего срока. К счастью, до него уже недалеко».
У площадки висел рейсовый лётмарш. Клемент по шаткому трапу прошёл в салон, купил у кондуктора билет до космопорта Плимейры. Сел в пассажирское кресло, достал мобильник и отправил в порт эсэмэску, заказал место в ближайшем аэрсе на Маллиарву. Убрал телефон. Взял у кондуктора газету. Но взгляд бездумно и невидяще скользил по строчкам. «Я буду ждать тебя!» — звучало в ушах.
— К утру он забудет меня, — прошептал Клемент. И повторил как заклинание: — Забудет, забудет, забудет. Ведь я случайный эпизод… Тень без имени и без лица.
Но в собственные слова не верилось. Мигель, может быть, и забудет дядю, только вот Клемент никогда не сможет позабыть племянника. Ни доверчивости, с которой Мигель принял никогда не виденного прежде родственника, ни тепла маленького хрупкого тела, ни, тем более, сказанных Мигелем слов.
— Я буду ждать тебя, — тихо повторил Клемент. — Я буду тебя ждать.
* * *
Когда Ланмаур Шанвериг вызвал внука к себе в кабинет, у Малугира тревожно сжалось сердце. Рядом с дедом он всегда чувствовал себя виноватым. Не получалось у Малугира быть достойным наследником рода — не хватало ни величия по отношению к низшим, ни почтения к высшим, ни умения подобрать нужные слова и произнести их в наилучшую для этого минуту. Губернатор постоянно пенял внуку как за неуклюжесть и тугодумие, так и за спонтанность поступков.
Малугир осторожно вошёл в домашний кабинет губернатора, поклонился, пожелал деду доброго дня.
— Читай. — Губернатор толкнул по столешнице лист бумаги.
Это оказался контракт, который Малугир заключил позавчера с Элизабет-холл, главным концертным залом округа. Четыре выступления, причём одно сольное. Для начинающего музыканта заключить такой контракт — немалый успех.
Но в верхнем правом углу стояла размашистая резолюция директора «Неустойка выплачена, контракт аннулирован». Датировано решение сегодняшним числом, двадцать седьмым октября.
— Ты хоть представляешь, — зло процедил Ланмаур, — в какую сумму обошлась неустойка? Втрое больше твоего плюгавого гонорара!
Малугир непонимающе смотрел на деда. Не было ни возмущения, ни обиды — одно только бесконечное удивление.
— Дедушка, зачем?
— Ты едва не опозорил родовое имя! Дээрн империи идёт в оркестранты! Такого унижения….
— Но ведь вы не возражали, когда я собирался стать оркестрантом в Алмазном Городе. А ведь там у меня не было ни малейшей надежды на сольные выступления! Тогда как в Элизабет-холл…
— Молчать! — сиплым от ярости голосом прорычал Ланмаур. — Да как в твою безмозглую голову пришла мысль сравнивать императорский двор и какую-то дрянную развлекаловку, в которую, как в общественный сортир, пускают всех подряд, даже грязнокровых плебеев, лишь бы деньги за вход заплатили!
— Но дедушка…
Губернатор швырнул в Малугира настольные часы.
— Не смей меня перебивать! Не смей перечить!
Малугир увернулся, отскочил к двери.
— Стоять! — приказал Ланмаур. — Я не позволял тебе уйти.
— Да, дедушка, — покорно сказал Малугир. — Я слушаю вас, дедушка.
— Я устроил тебя младшим референтом к высокочтимому дээрну Талуйдику Удгайрису, смотрителю Жасминовой террасы.
— Талуйдик Удгайрис? — переспросил Малугир. Имя показалось знакомым. Но придворных более семи тысяч, и поимённо столь малозначащих особей, как смотрители террас, провинциальный аристократ не знал. «Где же я слышал о Талуйдике Удгайрисе? — судорожно вспоминал Малугир. — Совсем недавно слышал».
— Теперь ты сможешь бывать при дворе, — говорил Ланамаур. — Отправляясь на служение, высокочтимый Удгайрис всегда берёт в сопровождающие одного из младших референтов. Добейся, чтобы он удостаивал тебя выбором как можно чаще. В Алмазном Городе держись почтительно и скромно, но будь всегда на виду. Внутридворцовые распорядители должны заметить тебя и взять в штат. И чтобы должность была не ниже десятого ранга!
— А как же мои концерты, дедушка? Ведь я же…
— И думать забудь о таких глупостях! Одно дело, когда молодой джентльмен занимается музыкой в свободное время, скуки ради участвует во всяких там конкурсах, и совсем иная статья, когда наследник высокого рода опускается до того, чтобы сделать бряканье на скрипке профессией. Это оскорбительно для имени и чести!
— Дедушка… — ошеломлённо пролепетал Малугир. — Вы не можете на самом деле так думать. Вы же всегда…
— Замолчи, — с досадой на непонятливость внука велел губернатор. — Да, твоё скрипачество небесполезно. Ты обязательно скажи распорядителям, что умеешь музицировать, сыграй одну или две мелодии. Если представится возможность занять место в оркестре Алмазного Города, глупо отказываться от такой удачи. Но оркестранство годится лишь на самый крайний случай. Должность хранительского референта позволяет надеяться на придворную вакансию получше.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
