— Дедушка, но ведь я музыкант! Я не хочу ничего другого. Не нужно мне ничего другого!
— Молчать! В первую очередь ты дээрн империи! Ты наследник рода Шанверигов! И ты должен получить придворное звание! В Алмазном Городе служил отец моего прадеда. И с тех пор ни один Шанвериг не был допущен в его пределы. А теперь ты удостоился этой чести. И ты обязан получить там постоянную должность!
— Но я не гожусь в придворные, дедушка! Я слишком глуп для этого и неуклюж. Вы сами постоянно так говорите. И потом — ну чем я буду заниматься в Алмазном Городе? Мне там ничего не интересно. Разве что оркестр… Но это очень слабый вариант карьеры, как вы сами сказали, только на крайний случай. Любой концертный зал, тот же Элизабет-холл даёт гораздо больше возможностей проявить себя.
— Ты что несёшь, погань безмозглая?! Да за такие слова по десятку лет каторги дают! — взъярился Ланмаур, громыхнул кулаками о столешницу. — Паскудник неблагодарный!!! Я из шкуры вон лезу, о твоём будущем забочусь, а ты, гадёныш…
— А я всего лишь хочу, чтобы будущее не сломало мне душу. Иначе как же я смогу в этом будущем быть?
— Хватит с меня твоего вздора! Садись и пиши благодарственное письмо своему господину, высокочтимому дээрну Талуйдику Удгайрису.
Малугир шагнул к референтскому столику, но остановился, посмотрел на деда.
— А ведь вам всё равно, что со мной будет… Моя жизнь для вас ничто. Я всего лишь отмычка. Способ попасть в Алмазный Город… Ведь если при дворе служит наследник, то и глава рода вскоре получит должность… И потому для вас ровным счётом никакого значения не имеет, чем я буду заниматься в Алмазном Городе. Лишь бы звание придворное получить, а всё прочее пусть сгорит синим пламенем. Честь, совесть, чистое имя — вам на них наплевать. Если мне предложат стать экзекутором, вы заставите меня согласиться. Ещё бы, ведь это седьмой ранг! Удача превеликая! Дедушка, — в глазах Малугира дрожали слёзы, — неужели я так вам безразличен, что вы готовы продать меня как мешком с трелгом?
Ланмаур медленно поднялся из-за стола, подошёл к внуку. Тяжело, с оттяжкой ударил по лицу. Вернулся за стол.
— Ты за своей брякалкой последние мозги потерял. Быть принятым в Алмазном Городе — наивысшая честь для любого и каждого в империи. А войти в его штат, встать подле избранных и самому стать избраным — величайшее счастье, которое только может послать пресвятой. И если ты, недородок, этого не понимаешь, то место тебе среди быдла грязнокрового, а не меж благородного сословия!
— Следователь сказал правду, — тихо ответил Малугир. — Это вы Авдея изувечили… Но зачем он тогда дал такую клятву? Для чего?
— Плебей всего лишь знал своё истинное место и….
— Губернатор, да замолчите вы во имя пресвятого! Уши вянут слушать ваши бредни.
Малугир, не дожидаясь разрешения, вышел из кабинета. По коридорам и галереям резиденции шёл как в тумане, почти ничего не видел из-за слёз. Остановился, только наткнувшись на перила какого-то балкона. Вытер слёзы, посмотрел вниз, на широкую бетонную площадку одного из хоздворов, присыпанную чахлым осенним снежком и подметённую с небрежной ленцой.
С высоты балкона площадка казалась маленькой и уютной, манила пустотой и покоем — полным, абсолютным, недостижимым до сих пор покоем.
Малугир нагнулся, хотел рассмотреть её внимательнее, такую чистую, такую красивую — ведь на ней не было людей, никого не было: ни губернатора, ни следователя, ни этого Талуйдика Удгайриса, или как его там…
— Ты что задумал?! — невесть откуда взявшийся наурис рванул Малугира от перил.
— Ничего, — растерянно ответил тот. — А вы кто?
— Не узнаёте? Ну ещё бы, с какой стати многочтимому господину наследнику замечать такую ничтожность как теньм своего деда. Тем более, что теньм бывший.
— Вы Цалерис Аллуйган, — вспомнил Малугир. — Мы встречались на очной ставке. Но вы ведь уволились ещё тогда, в тот же день…
Цалерис невольно хохотнул. Надо же такое ляпнуть! Теньм — и уволился. У вельмож и впрямь на голову хроническое недоразвитие.
— Но почему тогда вы здесь? — продолжал недоумевать губернаторский наследник. — И почему в форме? Вы ведь должны были её сдать кастел…
Малугир запнулся на полуслове, посмотрел на Цалериса.
— Ты пришёл его убить. Ещё тогда задумал. Поэтому и форму не сдал…
Цалерис не ответил.
— Не надо этого, — попросил Малугир. — Я не потому, что губернатор мой дед. Просто в убийстве точно так же нельзя состояться, как и в самоубийстве. Помните, что Авдей в следственном кабинете говорил? Я ради него прошу — не надо пачкать себя кровью.
— Не трогай это имя! — прошипел Цалерис. — Никогда не трогай!
— Но я связан с ним не меньше вашего, даарн Аллуйган.
— Я не даарн! Неизвестно какими нищебродами рождён, в приюте куплен.
Малугир смотрел озадаченно.
— Выпускник любого из Высших лицеев становится дворянином третьей ступени вне зависимости от первоначального происхождения.
Цалерис опять хохотнул, покрутил головой.
— Ну вы и даёте, многочтимый. Меня же с дипломной практики выперли.
— И вы теперь хотите губернатору за это отомстить?
От яростного, полного ненависти взгляда бывшего теньма Малугир попятился.
— Отомстить я хочу, — сказал Цалерис. — Но не за отсутствие диплома. За это я молебен в губернаторскую честь закажу. А вот за Тедди… Теодор Пиллас, слышали о таком, многочтимый?
— Да, — кивнул Малугир. — О Теодоре Пилласе я знаю. Только… Зачем вы меня остановили? Всё ведь из-за меня случилось. И калечество Авдея, и гибель вашего друга. Если кому и надо мстить, то мне. А вы вместо этого…
— Дурак! — оборвал Цалерис. — Если кто здесь и ни при чём, так это ты. Иначе бы зачем ему… — Цалерис не договорил.
— Ты думаешь, Авдей поэтому дал такую клятву? Ну там, у следователя… — Малугир отвернулся, отошёл к стене, упёрся в неё ладонями. — Нет, нет, это невозможно…
— Если бы вы себя тогда видели, многочтимый, не сомневались бы.
— Не надо по Табелю, — попросил Малугир. — У меня ведь имя есть. После того, как умерли родители, я так редко его слышу… Даже от деда. Он обычно меня «господин наследник» зовёт. Но гораздо чаще обходится вообще без всякого обращения. А чтобы по имени… Почти никогда. И никто. Странно, что я его ещё не забыл, своё имя.
Цалерис подошёл, осторожно положил ему руку на плечо.
— Вам бы уехать из города. А ещё лучше — с материка. И побыстрее.
— Почему? — непонимающе посмотрел Малугир.
— Губернатор прикажет вас убить.
— Нет, — криво улыбнулся Малугир. — Ведь я же единственный наследник. Род прервётся, а для него это…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
