— Я думаю, что, может быть, тебе следует подъехать сюда, — говорил Айверсон. — Полагаю, это важно. Я буду здесь до половины седьмого.
— Но я не могу, Джой. У меня кое-какие дела.
— Ты меня не понял. Здесь у меня один парень, Сэм. Он только что показал мне нечто интересное. Это прикидочный расчет, вроде тех, что вы для меня делаете, только он думает, что, может быть, сделает их на четыре цента за дюжину дешевле. Ты слышишь, что я говорю?
— Я слышу тебя, — сказал Сэм.
— Он показал мне образец, может быть, он хороший, а может — кусок дерьма. Я хочу, чтобы ты приехал и посмотрел. Я не намерен поступаться качеством, ты понимаешь? Так что, думаю, тебе лучше приехать. Может быть, ты сумеешь меня убедить, что это кусок дерьма.
— Джой, мы сотрудничаем семь лет…
— Да, конечно, и каждый год цена поднимается. Этот парень считает, что я, может быть, переплачиваю. Поэтому, я думаю, ты уж лучше приезжай.
Вспышка сопротивления недолго пылала в тщедушной грудной клетке Сэма.
— Хорошо, Джой, — сказал он. — Я буду у тебя через двадцать минут.
Он сел в такси, которое было припарковано перед магазином, и всю дорогу до небоскреба Айверсона на Двадцать третьей улице был на грани слез от ярости и беспомощности.
Угроза его не беспокоила, то не было реальной, серьезной угрозой быть обойденным конкурентом. Сэм знал свое дело и знал, что Джой Айверсон осознавал выгодность их сделки. Из-за нескольких пенни он не передумает, у них были другие преимущества, например оперативность и надежность, и готовность компании Сэма мириться с оскорблениями и бранью ради получаемой прибыли.
Улицы деловой части города пустели, и такси доехало вдвое быстрее.
Здание было закрыто, и Сэму пришлось постучать в стеклянные панели двери, чтобы привлечь внимание служащего, который уже начинал мыть грязный мраморный пол.
Он ворчал, когда открывал дверь, и продолжал ворчать, когда включал лифт.
Двери лифта раздвинулись на четвертом этаже, и Сэм вышел из кабины. Направлявшийся к лифту человек остановился, увидев Сэма. Он был одет в нескладный, потрепанный пиджак, руки засунуты в карманы.
— Вниз? — спросил лифтер.
Рот человека дернулся; он ринулся мимо лифта к двери с надписью «Выход».
— Что это с ним?
— Странно себя ведет, — сказал Сэм. — Вы его знаете?
— В этом здании он не работает, это точно. Может быть, мне лучше спуститься и посмотреть.
Сэм кивнул, и, когда лифт стал спускаться, пошел по коридору, ожидая услышать звуки разговора из кабинета Айверсона. Но там было тихо. Дверь с табличкой «Айверсон Пластик» была приоткрыта, и он вошел не постучавшись. Во внешних кабинетах кое-где еще горел свет, и беспорядок на столах свидетельствовал о торопливом уходе сотрудников. Но тишина была странной, и Сэму она не понравилась. Обычно, если Джой Айверсон был на месте, особенно тихо не бывало.
Он толкнул вращающуюся дверь, которая вела внутрь, и пошел по коридору к угловому кабинету.
— Джой? Ты здесь, Джой?
Он вошел в дверь, и первое, что ему бросилось в глаза, это венецианская штора, свисавшая с окна под необычным углом. Потом он увидел стол Айверсона и пустое вращающееся кресло. Он перевел взгляд со стола на пол и увидел ноги. Ботинки были не чищены.
В одно-единственное мгновение он выстроил версию, он представил себе открывающиеся возможности, вспомнил свои страхи, свои сомнения в надежности желудочка своего сердца и с откровенной радостью пришел к выводу, что Айверсон мертв. Но когда он наклонился, чтобы внимательно всмотреться в неподвижного мужчину, то услышал, как легкие судорожно проталкивают воздух через горло, и понял, что Айверсон еще будет жить достаточно долго, чтобы успеть в воплях излить свою ярость по поводу совершенного на него нападения.
Сэм огляделся. В углу кабинета Айверсона находился вделанный в стену черный сейф, и его дверца была открыта. Айверсон всегда держал при себе слишком много мелких денег и теперь за это поплатился. Человек, который выдал себя за конкурента Сэма Виктора, тот, который промчался мимо него в холле, воспользовался этим.
Сэм вышел из кабинета, размышляя, не позвать ли на помощь, и будучи совершенно безразличным к состоянию Айверсона. Он заслужил это, мерзавец, он заслужил даже худшего.
За вращающейся дверью появился лифтер с недоуменным выражением лица.
— Не мог найти этого типа: должно быть, выскочил из здания. Мистер Айверсон, о'кей?
— Нет, — сурово сказал Сэм. — Тут было совершено ограбление. Вызовите-ка полицию.
Лифтер моргнул и судорожно сглотнул.
— Идите же, — сказал Сэм. — Вызовите полицию.
— Да, сэр.
Лифтер повернулся и ушел.
Сэм медленно вернулся в кабинет Айверсона, в висках пульсировала кровь.
У него возникла идея, столь ужасная и пугающая (и столь прекрасная, желанная), что усиленная работа мысли вызывала почти невыносимую боль. Она зародилась в тот момент, когда он увидел, со смешанным чувством сомнения и надежды, неподвижную фигуру Айверсона, когда он почувствовал прилив радости при мысли о смерти Айверсона. Потеря была бы небольшой. Мир будет прекрасно вращаться и без Айверсона. Заказ на расчеты через более цивилизованных наследников Джоя Айверсона останется за компанией Сэма Виктора. И оскорбления больше не будут отравлять ему жизнь. Он бы несомненно многое выиграл, если бы вор проделал свою работу более тщательно.
— Но разве уже поздно? Разве не осталось времени для… тщательности? И без риска?
Он вошел в комнату.
— Ты знаешь, что я о тебе думаю, ты, мерзавец, — прошептал он неподвижной фигуре. — Вот что я о тебе думаю.
Он поднял тяжелый дипломат на письменный стол. Открыл его и вынул коробку с амуницией. Отодвинул крышку и достал одну блестящую пулю. Потом выдернул пистолет из кобуры и зарядил его.
Его рука дрожала, когда он сомкнул пальцы вокруг ствола пистолета, и палец на спусковом крючке как будто застыл в неподвижности. Какой-то момент ему казалось, что он ни за что не сможет совершить этот хладнокровный акт. Потом он подумал об олене, которого много лет назад убил в Мэне, прекрасное, длинноногое, гордое животное, заслужившее такую судьбу в значительно меньшей степени, чем Джой Айверсон, и эта мысль придала ему как раз столько решимости, сколько было необходимо, чтобы чуть-чуть сдвинуть палец.
Пистолет выстрелил, и человек на полу конвульсивно дернулся. И потом застыл в неподвижности.
Сэм был гораздо спокойнее, когда все кончилось. Он вложил пистолет обратно в кобуру, защелкнул дипломат и тщательно застегнул пиджак. Потом вышел и направился к лифту.
Он был готов нажать кнопку, когда над головой вспыхнул свет и двери раздвинулись. Из кабины вышел лифтер и за ним двое мужчин. Один был в полицейской форме, другой в штатском.
— Сюда, — сказал Сэм Виктор, судорожно сглотнув. — Бедный Джой.
Потом все было просто. Поразительно просто. Они задали много вопросов, но ответы следовали механически, убедительно. Кто он? Сэм Виктор, президент компании «Виктор Мануфактуринг», Джой был его клиентом. Когда он прибыл сюда? Около десяти минут назад, когда уже все произошло. Лифтер кивнул в знак согласия. Мог ли он описать мужчину, который сорвался и побежал? Нет, свет в холле был слишком тусклый. Почему он здесь? Сэм рассказал и предложил связаться с его офисом. Всегда ли Айверсон держал много денег в сейфе? Насколько он знает, да, слишком много. Был ли он мертв, когда Сэм Виктор пришел? Да, он был мертв, бедный Джой, он был явно мертв.
— Хорошо. — Детектив нахмурился. — Хорошо, мистер Виктор. Большое вам спасибо. Я бы на вашем месте в течение нескольких дней оставался в пределах досягаемости.
— Конечно, — сказал Сэм Виктор. — Все, что в моих силах. Абсолютно все.
Он вздохнул, скорбно покачал головой и повернулся, чтобы уйти. Он чувствовал спиной взгляд детектива, когда выходил, но знал, что все в порядке. Все, что ему оставалось сделать, это пройти сквозь вращающуюся дверь к лифту, спуститься на нижний этаж, пересечь мраморный холл и выйти на улицу. Потом он возьмет такси и поедет домой, в безмятежный уют семьи. Он даже может сегодня вечером выпить, несмотря на то, что сказал Доктор.
Путь к двери казался длинным. Ноги отяжелели, дыхание участилось. Он помедлил, оперевшись рукой о деревянные перила, прежде чем пойти дальше.
— Мистер Виктор? — сказал детектив. — С вами все в порядке?
— Да, — ответил Сэм едва слышно.
Он закрыл глаза и вдохнул как можно больше воздуха. Воздух прошел сквозь дыхательное горло и, казалось, застрял в груди. Левую руку внезапно пронзила острая боль.
Он прекратил сопротивление и позволил себе соскользнуть на пол. С ним все в порядке. Он знал, что все в порядке. Это совсем не так, как в прошлый раз; всего лишь слабый приступ, еще одно небольшое предостережение, пустяки.
