Разумеется, с точки зрения педагогики, сексуальные игры Уолта и Би крайне предосудительны. Но как врач-сексолог по секрету шепну читателям: мальчику они пойдут во благо. Когда Уолт достигнет зрелости, именно эти его детские игры обеспечат ему относительную свободу выбора в половом поведении (конечно же, с явным преобладанием гомосексуального потенциала). Без гетеросексуального опыта, полученного в играх с Би, его шансы на близость с представительницами прекрасного пола были бы близки к нулю.
Сайрилу выход из одиночества и успехи на поприще учёбы у Марка Бордо пошли на пользу: за ненадобностью он выбросил свои очки и доказал в спортзале, что у него нет «ни порока сердца, ни астмы — ни единой штуки, которыми меня раньше пугали». Всё это были проявления невротического развития одинокого мальчика, лишённого родительской любви.
С точки зрения сексолога, в новелле «Кардиффская команда» подняты чрезвычайно важные вопросы, связанные со сложностью, спорностью, но необратимостью сексуальной революции. Напомню читателям её причины: рост экономической самостоятельности женщин; успехи НТР (научно-технической революции); открытие противозачаточных препаратов; акселерация подростков и, наконец, достижение высокого жизненного уровня, в частности, обеспечившего молодежи широкий доступ к автомобилям. Недаром же американские социологи полушутливо утверждали:
«Мы сделали нашу сексуальную революцию на задних сидениях автомобилей».
В её рамках, вначале на Западе, а затем и в России, сложилось новое мышление и поведение:
1. В сознании нового поколения гедонистический аспект секса (потребность в половом наслаждении) уравнялся с двумя другими аспектами — биологическим (функция размножения) и психосоциальным (реализация потребности в межличностных контактах).
2. Произошел немыслимый ранее прорыв информации в средствах массовой коммуникации: прежде запретные темы попали в передачи телевидения и радио, они порой с излишней демонстративностью публикуются в газетах и журналах. Расширились лексические нормы в кино и на телевидении. Появились порнографические и полупорнографические издания. Открылись секс-шопы, в которых продаются фаллоимитаторы, искусственные влагалища и иные приспособления, предназначенные для секса.
3. Появились издания, рассчитанные на читателей, принадлежащих к сексуальным меньшинствам. Отменена уголовная ответственность за гомосексуальные контакты, если партнёры достигли совершеннолетия и вступают в половую связь без принуждения. Гомосексуальность была исключена из списка психических заболеваний.
4. Семейное положение индивида стало делом его личного выбора.
«Действительно, предпочтительно, но не обязательно вступление в брак, желательно иметь детей, но и бездетность не представляется аномальным состоянием. Короче, современная нормативность, будучи ответственным регулятором, в большей мере учитывает личное своеобразие человека, чем нормативность традиционная».
(Социолог Сергей Голод).
5. Наблюдается «омоложение секса», — тенденция к раннему началу половой жизни, когда о браке не может быть и речи. Именно это мы видим в новеллах Давенпорта.
6. Активизировалась внебрачная рождаемость, растёт число материнских семей («материнская семья» — термин, обозначающий, что семья возникла не в результате развода, а вследствие решения матери иметь ребенка вне брака). Именно так поступили Пенни и Дэйзи, матери Уолта и Би в новелле Давенпорта.
7. Резко возросло число разводов. Коэффициент разводимости (количество разводов, приходящихся на 1000 человек населения) вырос в семь раз и не снижается. Растёт число неполных семей, возникших при разводе.
8. Отмечается тенденция к снижению рождаемости, к малодетности и сознательной бездетности в семьях.
9. Происходит смена авторитарной семьи, когда роль главы семьи принадлежит мужчине, на эгалитарный (от французского «эгалите» — равенство), когда муж и жена в равной мере разделяют руководство в семье.
10. Отмечается феминизация (ориентация на женственность в манере поведения и в одежде) юношей и маскулинизация девушек (ориентация их на мужские манеры). Именно так относятся окружающие к играм Би в трансвестизм.
Перечень этот может быть продолжен, хотя круг охваченных им явлений кажется и без того слишком уж широким. Общей основой для всех названных как позитивных, так и негативных тенденций является то, что идёт существенная ломка половой этики, происходят важные перемены в различных сферах социальной жизни, связанных, так или иначе, с половыми взаимоотношениями, с формами семьи, с половым воспитанием. По словам Сергея Голода:
«…сексуальность раздвигает границы своего распространения. Выходя за пределы брака, она приобретает в равной мере существенное значение, как для мужчин, так и для женщин. Более того, происходит активная переориентация на возможности таких отношений вне института брака. Все названные перемены способствовали зарождению новой системы ценностей и отношений».
Противодействие этому процессу со стороны консервативной части общества («отцов») привело к «бунту детей», потрясшему Европу в середине шестидесятых годов.
Можно либо соглашаться, либо спорить с Давенпортом, предложившим свою тактику взаимоотношений «отцов и детей» в мире, сформированном сексуальной революцией. По словам М. Немцова:
«Большинство критиков и обозревателей поместило „Кардиффскую команду“ в категорию „гомоэротики“ и „мальчиковой любви“, <…> а самого Давенпорта зачислили чуть ли не в ряды певцов педофилии. Действие почти всех его рассказов из этой книги, правда, перенесено в „растленную“ Европу, но критику Кристоферу Кэхилу это не помешало съязвить, что если бы Гаю Давенпорту довелось публиковать свою прозу, критику и рисунки в Интернете, им бы быстро заинтересовалось ФБР. Но поскольку пишет он всего-навсего книги, к влиянию которых, как подразумевается, у американской молодёжи иммунитет, то эксцентрике его ничто не угрожает».
Это очень серьёзные обвинения, требующие тщательной проверки. Попробуем определить степень их справедливости.
Быть иными…
Складываясь в совокупности в метановеллу, многие новеллы Давенпорта сами как бы составлены из коротких кубиков-рассказиков. Их фабула и последовательность позволяют глубже понять смысл произведения в целом.
Первый кубик-притча из новеллы «Синева августа» повествует о способности видеть чудеса и творить их. Назовём её:
«Чудесная буква алеф»
Даниил, Иаков и Иешуа стояли под деревом, на котором росли самые вкусные фиги во всём Иерусалиме.
«— Вот если б фиги, — сказал Даниил, — можно было бы сбивать как яблоки, и был бы у нас шест. <…>
— Хотите фигу? — сказал Иешуа. — По одной на каждого. Закройте глаза и вытяните руки.
Он взмахнул рукой, и в ладони появилась сочная синяя фига. Он дал её Даниилу. Ещё один взмах и щелчок пальцами — и возникла фига для Иакова».
Учитель Закхай рассказывал детям о букве алеф, с которой начинается еврейский алфавит.
«— Иешуа! — позвал учитель. — Разве пристало есть фиги, когда мы учим алфавит? <…> Так расскажи, что тебе известно об алефе, если ты закончил кушать».
В пальцах Иешуа появилась фига.
«— Возьми себе фигу, о Учитель. И ещё одну. И вот ещё. Мой отец послал тебе их.
— Я поблагодарю его, когда встречу, — тихо произнёс Закхай.
— Алеф! — произнёс Иешуазвонко. — В алефе есть юд сверху, и юд снизу, а между ними линия. Как любая граница, эта линия объединяет и разделяет. Верхний юд — это Создатель Вселенной, Земли, Солнца, Луны, планет и звёзд. Нижний юд — мы, люди. Разделительная линия — Тора, пророки, закон. Это глаз, чтобы создатель видел, на что мы способны. Сам же он нагляден в своей работе, в мире. <…>
Алфавит состоит из картинок. Смотришь на них и видишь, что они изображают лошадь или верблюда. Алеф — изображение целого мира. Холодная вода на пыльных ногах — это прекрасно, и запах стружек, и виноградная кожица в вине, и мёд, и танцы под тамбурин и флейту. Эти чудесные вещи находятся здесь внизу, но появились они оттуда, сверху. Вот оттого-то и проведена линия между верхним юдом и нижним. <…>
Закхай застыл на табурете. Он запустил пальцы левой руки в бороду. <…>
— Говорил я тебе, что Иешуа — мешуга (с еврейского — „сумасшедший“), — шепнул Даниил Иакову».
Иешуа в какой-то мере прав: графика букв еврейского алфавита отдалённо ещё напоминают рисунки тех животных и предметов, от названия которых они произошли (алеф — «бык», бет — «дом», гиммель — «верблюд» и т. д.). Греки, заимствовавшие семитские знаки, вовсе не понимали их названий (альфа, бета, гамма — просто названия букв); в европейских же алфавитах они и вовсе стали звуками а, б, в, г… Но, право же, чтобы в графике буквы алеф увидеть то, что разглядел Иешуа, надо подлинно быть иным, чем окружающие, чудотворцем, обретя в награду за свою инаковость кличку «мешуга»!
