Прятавшиеся в темноте силуэты, числом пять или шесть, слегка пошевелились, расступаясь и пропуская взломщика. Оступаясь, Альс преодолел десяток уводивших вниз ступенек, оказавшись перед низкой подвальной дверкой, обитой внахлест железными полосами. Дверца запиралась на три навесных замка. Еще пара узких скважин ехидно щерилась зубатыми отверстиями. Под ногами хлюпнула застоявшаяся вода, просачивавшаяся между камнями облицовки. Наверху завозились, передвигая фонарь, чтобы получше осветить створку и замки. Кто-то еле слышно прикрикнул на Ши, велев отвалить в сторону и не мешаться.
– Это мы без труда, – пробормотал Аластор, извлекая из сумки связку звякнувших отмычек и выбирая подходящую. Руки у него слегка тряслись, потому неудивительно, что железное кольцо с причудливыми крючками выскользнуло и скрылось в черной вязкой жидкости, издав легкий плеск. Аластор в задумчивости помянул Нергала и три сотни его демонов.
– Готово? – тонкий луч фонаря заслонила массивная голова Кодо. – Ты чего возишься?
– Отмычки уронил, – ясным голосом признался взломщик. – Сейчас достану.
Он присел на корточки, но шарить руками в омерзительной жиже не решился, воспользовавшись для поисков стилетом. Кодо на пару ударов сердца онемел, затем холодно осведомился:
– Альс, какого демона? Ты что, пьян?
– Разумеется, нет! – лезвие натолкнулось на тяжелый предмет, оказавшийся при ближайшем рассмотрении дохлой крысой. – Я слегка угостился в преддверии встречи со столь почтенным и благородным сообществом… Это Ши напился, а я совершенно трезв, вот!
– Кто напился? – сдавленным шепотом возопил Ши. – Я?! Врешь ты все! Достопочтенный Кодо, у него кувшин в сумке припрятан, я знаю!
– Альс, – глухо прорычал Кодо. – Кончай валять дурака. Не хватало еще, чтобы нас застукали!
Про себя Кодо подумал, что в таком случае его путь наверх можно смело считать завершенным. Быть схваченным у дверей городской казны в компании подвыпившего взломщика и десятка громил, годных лишь перетаскивать тяжести и разбивать чужие головы – благодарю покорно!
В арке на миг вспыхнула искорка яркого света. Кодо подобрался, мысленно сквернословя и жалея, что не отговорил Назирхата от замысла пригласить Аластора. Этот хваленый кудесник замков и отмычек ровным счетом ни на что не годился. С равным успехом вскрытие двери подвала можно было поручить старшине гильдии мясников Пайгуту из квартала Сахиль. Пусть топором прорубает.
– Как дела? – осведомился почтеннейший уль-Вади, с живым интересом заглядывая в темный проем и обнаруживая там возящегося в луже Аластора. – Кодо, кто там плещется?
– Лучший взломщик Шадизара, – нехотя буркнул Кодо. – Аластор Кайлиени. Он отмычки потерял. И пьян как сапожник.
Кто-то приглушенно фыркнул. Упомянутый Аластор невнятно запротестовал, поскользнулся и, не удержав равновесия, шлепнулся в лужу. Это досадное обстоятельство его ничуть не смутило, ибо по случайности он нашарил утерянное сокровище, радостно помахав им в воздухе:
– Нашел!
– Отопри дверь, – разъяренной коброй прошипел Кодо. – Слышишь?
– Да слышу, слышу, – Аластор попытался встать, зацепился за тяжелый замок и с оттяжкой громыхнул им по створке.
Грабители замерли, невольно сжимаясь и пытаясь раствориться в окружающем мраке. Ши пронзительно ойкнул и тут же замолк, словно ему с размаху заткнули рот.
Даже в темноте Кодо заметил, как физиономия его покровителя наливается дурной кровью.
– Здесь что, уличный балаган? – ледяным тоном процедил Назирхат. – Или обитателей дома скорбных рассудком выпустили на прогулку? Вытащите оттуда этого бездельника! Любой нищий побирушка справится с жалкой калиткой быстрее, чем вы! Даже я могу это сделать! Выкиньте его, я сказал!
Кодо щелкнул пальцами. Повинуясь знаку, один из громил торопливо скатился вниз и выволок наружу вяло отбивающегося Аластора, от которого несло тухлой водой и плесенью. Взломщика пихнули на горку составленных ящиков, мимо которой он, естественно, промахнулся.
– Свет! – потребовал уль-Вади. Схватив угодливо протянутую ему лампу, он решительно и весьма проворно для столь грузного человека заковылял вниз по искрошившимся от времени ступенькам. Недоуменно глянув вслед покровителю, Кодо приметил знакомый блеск – Назирхат принес с собой и сейчас вытащил из складок пояса диковинные отмычки, откованные из благородных металлов и украшенные россыпью мелких драгоценных камней. Кодо уже доводилось их видеть, он даже несколько дней пробыл их владельцем, но считал не более, чем воровским талисманом «на счастье». Открыть этим инструментом какой-либо замок было просто невозможно. Это понимал не только Кодо, но и торчавший у него за плечом Стикки Брешущий Пес, еле слышно присвистнувший и быстро покрутивший пальцем у виска. В другое время Кодо задал бы зарвавшемуся подручному хорошую трепку, но сейчас опасался согласиться со столь откровенно высказанным нелестным мнением Пса.
Назирхат уль-Вади, однако, вел себя так, будто отлично знал, что делает. Он перебрал висевшие на кольце из полированной меди отмычки, выхватил одну, сверкнувшую голубыми брызгами, и с размаху ткнул ее прямо в центр двери.
Отмычка на две трети погрузилась в железо.
Стикки открыл рот и забыл закрыть. Кодо обнаружил, что затаил дыхание и до крови прикусил кончик языка. Перебравшийся ближе Аластор свесил взлохмаченную голову в проем и неотрывно следил за действиями уль-Вади.
Старшина квартала Нарикано лихо повернул отмычку и потянул на себя. Дверь вместе с замками осталась стоять на месте, но в ней возник ровный черный прямоугольник, постепенно отходивший в сторону, как обычная створка.
– Гайрам, полезай туда, – распорядился уль-Вади, поворачиваясь к троице сопровождавших его телохранителей. Здоровенный и туповатый Гайрам слегка поколебался, но, не решившись спорить с хозяином, вперевалку спустился по лестнице и исчез в странной двери. Кодо принялся считать про себя «Один, два, три…». На счете «двенадцать» охранник высунулся наружу, драматичным шепотом сообщив:
– Там коридор, а в конце подземелье, забитое сундуками!
– Иди посмотри, – уль-Вади сгреб за рукав сидевшего на краю спуска в подвал Аластора. – И без глупостей.
Взломщик на удивление послушно юркнул в черный провал, вдоль срезов которого загорелось красновато-зеленое переливающееся мерцание, едва уловимое человеческим взглядом. Ши, страдавший неизлечимым пороком любознательности, потянулся следом, с сожалением глянув на блестящие отмычки, вращавшиеся на указательном пальцем Назирхата. Бесполезно, никогда ему не заполучить их обратно, а ведь именно он сумел увести эту редкость у старого дверга Альбриха! До чего несправедлива жизнь!
