— Не ожидал колдун? Твой труд послужит благому делу. — Зло прошептал Торкус, впервые за многие годы отдавая должное мастерству своего создателя.
— Да, не ожидал! Не смей опошлять мой труд! — Раздался в голове инквизитора знакомый до боли голос. Голос, от которого он порой с криком просыпался по ночам. Инквизитор вздрогнул. Этого просто не могло быть! Колдун, вырастивший его, умер. Умер много лет назад, умер! От руки собственного творенья. Торкус собственноручно размозжил старику череп. Но сейчас он вновь слышал его голос.
— Где ты тварь! Покажись. — Прорычал инквизитор, покрепче сжимая боевой молот. Ответом ему был смех старика.
— Чтобы ты опять убил меня? — Прекратив хихикать, спросил голос. — Убил беззащитного старика! — С укоризной добавил он спустя несколько секунд.
— Беззащитный старик! — Проревел разъярившийся Торкус. — Ты был богомерзким колдуном. Ты пошел против заповедей творца!
— Это было ради науки! — Проскрипел старческий голос. — В этом небыло колдовства! Я лишь доработал то, что создал Он!
— Еретик. — Взревел инквизитор, окончательно теряя контроль над собой. И в следующий миг он увидел сгорбленную старческую фигуру, закутанную в дорогой зепарский халат с чалмой на голове. Обут он был в остроконечные сапожки с загнутыми вверх носками. Реакция Торкуса была почти мгновенной, ярость, струящаяся по венам, прибавила сил, и тяжелый молот отправился в полет. Но старец с легкостью увернулся. Мир в глазах инквизитора стремительно обесцветился, обрел какую-то неестественную четкость. В следующий миг Торкус бросился на старика с кулаками. Двигался закованный в броню гигант настолько быстро, что видно было лишь смазанный силуэт. Но и в этот раз старик устоял, каждый раз он буквально на волосок разминался с закованным в латную перчатку кулаком инквизитора. Несколько минут Торкус вне себя от ярости месил воздух. Однако ослепляющая ярость начала спадать. И спустя несколько минут инквизитор остановился. Тяжело дыша, он глотал ртом воздух. Могучая грудь ходила ходуном. А в голове бывшего паладина стремительно прояснялось. Словно почуяв перемены, старик извлек из безразмерных карманов короткую, но очень острую бритву на тонкой рукояти. Кажется, когда он был жив, он называл ее скальпелем. Показав свое оружие во всей красе, старик двинулся к инквизитору шаркающей старческой походкой. В груди Торкуса вновь зародился гнев. Но теперь все было иначе. Ярость была холодной, той самой, что так опасна в бою. 'Гнев должен подчиняться тебе так же как тело' — Любил повторять наставник молодым паладинам, прохаживаясь перед строем своих учеников. И эти слова прочно врезались в память Торкуса. И после выпуска из семинарии эта нехитрая привычка не раз спасала ему жизнь. Вот и сейчас, усмирив ярость, Торкус вновь оценил ситуацию. И итог ему совсем не понравился. Когда старцу оставалось всего несколько шагов, Торкус с ревом рванулся вперед, выхватывая из-за пояса кистень, покрытое серебром оружие тускло сверкнуло в ядовитых испарениях. Вот только вместо того, чтобы в очередной раз ударить по старику, инквизитор выпустил из рук свое оружие. Отправившись в полет, кистень с хлюпающим звуком воткнулся в стену. Следом раздался полный боли нечеловеческий вой. Старец медленно исчез. Но несмотря на это, Торкус не расслаблялся. Одним прыдком преодолев расстояние до своего молота, он рывком поднял его и кинулся к кистеню. Ядовитые пары, касаясь посеребренного оружия паладина, с шипением исчезали. Впрочем, эти тонкие полоски чистого воздуха исчезали с той же скоростью, что и появлялись. Молот не понадобился. К стене был пришпилен ребенок. По крайней мере, был им, пока в него не вселилась потусторонняя тварь. Теперь же безмерно разросшиеся зубыжутко контрастировали с лицом годовалого ребенка. Пара дополнительных конечностей, усеянных шипами, дополняли картину. В более того глаза его были залиты чернильной темнотой с крохотными красными вкраплениями. К тому же, маленький уродец что-то яростно шипел. Впрочем, Торкус почти не обратил на это внимание. Без осбого усилия выдернув кистень за посеребренную цепь, инквизитор добил шипящую мерзость одним ударом. Обтерев свое оружие, измазанное черной кровью, инквизитор вновь повесил его на пояс. Стоявшие все это время демоны молча взирали на своего командира. Втайне все они мечтали, чтобы закованный в проклятый белый металл человек умер. Однако сами приложить руку к этому они не могли, связанные договором с демонологом. Притаившуюся у стены тварь они увидели сразу же. Уничтожать эту мелочь без команды они вовсе не собирались. Куда больше их устраивал вариант, в котором в живых оставалась бы маленькая тварь, а не закованный в серебряную броню гигант. Немного передохнув, Торкус двинулся дальше. Стычка с маленьким монстром ни каплине пошатнула его решимость дойти до конца. Спустя несколько минут быстрого марша по пустым улицам, заполненным ядовитыми испарениями, инквизитор понял, что переоценил свои силы. Дыхание доминиканца стало прерывистым. В груди ощутимо булькало. Торкус закашлялся, прикрыв рот ладонью. Стряхнув капли крови с ладони, Инквизитор невозмутимо двинулся дальше. Однако буквально через пару минут вновь пришлось остановиться. Заполненные кровью легкие не могли обеспечить могучее тело кислородом. Инквизитор попросту начал задыхаться. Однако хладнокровие не покинуло умирающего доминиканца.
— Уфир. — Побулькал он, чувствуя, как сознание погружается во тьму. А следом пришла боль. Уфир-единственный из демонов, кто не желал смерти доминиканца. Но вовсе не из человеколюбия. Ему просто было интересно изучать измененного человека. Получив команду, демонический целитель немедленно залатал легкие инквизитора.
— Мне нужна защита. — Прохрипел, медленно отходящий от жуткой боли сопутствующей лечению. Впрочем, демоны по-прежнему продолжали неподвижно висеть в воздухе.
— Уфир, дай мне защиту. — Скомандовал инквизитор, быстро смекнув, что демонам надо именно приказать. Но и в этот раз Уфир не шелохнулся. Однако Торкуса посетило неясное чувство того, что он на верном пути.
— Уфир, дай мне защиту от яда, разлитого вокруг. — Вновь приказал инквизитор. Реакция была незамедлительной. Вокруг горла доминиканца мгновенно обвилось тонкое щупальце. На миг шею сдавила непереносимая боль. Настолько сильная, что из горла вырвался громкий стон. Плотно обернувшись вокруг шеи, щупальце немедленно проткнуло горло инквизитора, тонкие отростки развернулись внутри, тщательно собирая рассеянные в воздухе частицы яда. Постепенно боль ушла. А тяжесть медленно пульсирующего на горле щупальца перестала ощущаться. Щупальце же с хлюпаньем отделилось от тела Уфира. Торкус постоял, пару мгновений прислушиваясь к себе. Хотя мерзкий запах и не ушел, однако боли в легких больше не было. Да и дышать стало легче. Демон знал свое дело. И тут, похоже, угрозу, исходящую от маленького отряда, оценили по достоинству. Поскольку на продолживший движение отряд покатилась настоящая волна зеленой мути, настолько плотная, что рассмотреть вней что-либо было для человека непосильной задачей. Впрочем, видеть, что именно притаилось за завесой зеленой мути, Торкусу было не обязательно. Он и так прекрасно знал, что там прячется очередная тварь. Покрепче ухватив молот одной рукой Торкус крепко зажмурился, и в памяти всплыли последние воспоминания, инквизитор в дополнение еще и прикрыл глаза ладонью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
