Аналитики Братства считали, что орду мутантов с их мертвым предводителем привлекают шаманы. Извечные противники технологий. Хаотизаторы, энергоносители нестандартного вида. Так звал их Рупор. Они как-то высчитали алгоритм движения мертвеца на щите. Провели несколько испытаний.
И теперь готовились к удару. В лайаре между шурфов лежал связанный заклинатель льда. Приманка.
Столько ресурсов брошено на засады! Столько выведенных за рамки опеки прошло через телоплавильни! И сколько еще бочек с переработанной плотью в запасе у Братства? Что Магистрат будет делать, когда закончатся дикари Содружества? Открывать Инкубаторы рано. Брать молодняк неоптимально.
Он проработал на телоплавильне целый месяц. Следил за процессом кристаллизации, проводил тесты на концентрацию материала. Технобог позволил ему никогда не бывать в цехах с чанами, но это не значило, что происходящее там являлось какой-то тайной для него. Женщины давали больше порошка, чем мужчины. Но всех способных к деторождению отправляли в инкубатор. Детям нужно было набираться сил, прежде чем оказаться в чане. Выделение энергии тела под воздействием энергии духа в случае с подростками прекращалось слишком быстро и не окупало временные затраты.
Но энергии люди давали гораздо больше, чем бродуны, которых в Братстве использовали раньше. Таким образом важнейшим компонентом оставалась энергия духа и воздействия его на плоть.
В метели проступила черная тень корабля-носителя. Непогода пинала тягач, норовя перевернуть машину. Снег молотил по лобовому стеклу крошечными колючими пальчиками.
— Десятый к погрузке готов, — зашипело в наушниках
— Девятый установлен, веду подключение, — прорвался сквозь шум едва слышный голос.
Он вывернул штурвал, обходя неровности льда, и двинулся к кормовому шлюзу.
— Всем отойти. Всем отойти! — вмешался голос координатора. — Всем возвращаться в сектор семь-шесть-восемь-три. Семь-шесть-восемь-три.
Жнецы докладывали, что орда находится очень далеко от этого места. Западни для нее делали по всему фронту. Почему нужно так спешно отходить?
— Угроза высокая. Приготовиться к бою, — раздался равнодушный голос начальника боевых действий. — Подразделениям выйти на боевые каналы.
Он поднял скорость тягача до самой высокой, чтобы поскорее оказаться на носителе. Однако уже почти добравшись до него увидел, как махина тронулась с места.
— Четыре корабля приближаются со стороны семь-шесть-восемь-два. Два корабля со стороны семь-шесть-восемь-один. Громгар. У них громгар, — заорали в наушниках.
— Говорит Жнец Черный Ветер, — флегматично перекрыл эфир новый участник, — семь кораблей сектор семь-шесть-восемь-три. Восемь кораблей.
Тягач остановился. Метель вдруг утихла. Снег еще летел, но терял силу и теперь не стремился разодрать лицо каждому встречному, а падал по дуге, слабея и будто истончаясь. Мир сразу стал прозрачнее, небо выше.
Он дернул щетку очистителя, сбрасывая крупу с обзорного стекла. Слева и справа проступили белые горы старых торосов, между которыми вдруг посветлело небо. Корабль-носитель дымил трубами и уходил прочь, бросив оператора тягача и закладчиков зарядов.
Рычажок на шлеме стоял в положении общей частоты, и он перещелкнул его на оговоренный канал, про себя считая клацанья механизма. Погода предательски налаживалась прямо на глазах, делая его тягач заметным.
— …нас! Говорит установщик десятого шурфа, заберите нас! — услышал он на своем канале призывы о помощи. Дернул рычаг передачи, добавил мощи двигателю и с натугой повернул штурвал.
Тягач пополз, разворачиваясь, назад, под защиту древних торосов, в заминированные концентратом проходы.
— Сейчас заберу, не кричи, — сказал он, прижав еще один рычаг на шлеме. Машинка тряслась на неровностях льда, но шла бодренько. Бака хватит ненадолго, но для топлива у него было несколько капсул с порошком. Может быть, еще из бродуновских времен. А может, с частицами головореза из какого-нибудь Блуждающего Города.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он вновь миновал ледоходик с приманкой, занесенный снегом и ставший пушистым сугробом. Объехал ледяную стену, чтобы не растревожить ее вибрацией. Слева и справа потянулись торосы.
— Не вижу вас, — сказал он в канал. Ему не ответили. От молчания нахлынуло неуместное, почти болезненное чувство одиночества. Здесь, между громадных льдин, в крошечной машинке прятался бесполезный человечек.
— Повторяю: не вижу вас!
Тягач прополз девятый шурф, направился дальше по узкому проходу к десятому, у которого должен был стоять походный бур. Когда механизм показался из-за поворота, у него никого не обнаружилось.
— Прошу ответить, — попытался он еще раз.
А затем остановился. У бура показалась фигура в плаще. Махнула рукой, мол, подъезжай.
— Прошу ответить.
Фигура развела руками в сторону, мол, чего стоишь?
— Я ухожу! — сказал он в канал. Тишина. Белый шум.
Тягач покорно взвыл, поворотная лыжа сменила направление, и тот, у бура, бросился вперед.
А за ним выскочило еще несколько человек.
От страха в руках объявилась невиданная сила, он выкрутил штурвал до стука, до треска. Тягач неповоротливо двинулся вперед, но врезался лыжей в ледяную стену.
Ругаться смысла не было. Он дернул механизм вращения, запуская задний ход. Машинка со скрежетом поползла назад. О корпус что-то ударило. Вновь переключение вперед. Лязг, грохот.
Дверь распахнулась, и он встретил нападающего лишь испуганным и беспомощным вздохом. Бородатый зверь с обледеневшими волосами. Ничего человеческого.
Однако эмоции его остались непознанными. Для дикаря это было лишь движение шлема с жужжащими деталями. Мужчина выволок его из тягача, бросил на снег.
— Он один! — сипло заорал бородатый. — Малакрай! Хочешь с ним пообщаться?
Лежа на спине, он потянулся к шлему, чтобы дать сигнал тревоги, но дикарь отбил руку ногой и встал сверху. «Кошки» его ботинок раздробили кисть. От боли перехватило дыхание.
— Ой, да ну наплеватушки. Выпусти ему кишки погулять и ладно! — ответили откуда-то из-за тягача.
Когда бородач поднял уродливый клинок с зазубринами с обеих сторон, в голове брата Цитадели появилась дурацкая, несвоевременная мысль. Сколько капсул с серым порошком вышло бы из него самого?
***
Новую Гончую мы заполучили случайно. «ИзоЛьда» шла на северо-восток, будто по собственным следам, наконец-то двигаясь против стрелки компаса. И на четвертую неделю путешествия один из заклинателей Плоти почувствовал в Пустыне человека.
У колдуна Кована было лишь направление, куда следовало двигаться, чтобы поймать чужака, а у нас, тронутых — звериное чутье.
Ночью шесть Гончих растворились среди уснувших льдов, став частью расколотых торосов и занесенных снегом полей. Кровожадные охотники юга, не ведающие страха, холода, голода и сомнений молча покинули «ИзоЛьду» под мрачными взглядами дежурных и вернулись под утро со Снежным Жнецом. Никто не способен сопротивляться шестерым измененным. Его харьер, в котором ночевал разведчик Братства, мы разорвали на части, и выдернутый на мороз человек едва успел прийти в себя, как погрузился во тьму снова. Мы не дали ему ни единого шанса связаться с товарищами. А потом фанатика Братства обратил Энекен, и перепутанный проводами альбинос с воспаленными глазами стал нашим проводником. Стал новым компасом Черного Капитана.
Он рассказал все, что знала Цитадель о произошедшем на севере. Братство пыталось сражаться с мертвецом, истребившим почти весь восток, кроме Провалов. Но не только о Царне говорили в сводках. Люди-приемники, люди-передатчики, люди-трансляторы, соединенные в огромную сеть, распространяли новости моментально. Туда, докуда дотягивались запитанные от плоти людей сигналы. Жнецы-разведчики и ледоходы поддержки, боевые команды и отряды заготовки, телоплавильни и топливные баржи — все они были на связи.
