– Вик, кончай мандражировать! ― приказал муж. ― На мою маму можно положиться.
– Иришке еще и полгодика нет!
– Но ты сама мечтала о Бразилии!
– Мечтала, а теперь размечтала!.. Да я за эти десять дней с ума сойду…
– Сотовую связь еще никто не отменял, мама будет тебе обо всем докладывать.
– А если что-то случится?
– Если Иришка заболеет, мама поймет это еще быстрей, чем ты. Хотя, с чего бы ей болеть…
– Сглазь еще! ― простонала Вика. ― У нее вот-вот зубки должны резаться.
– Разберемся. Чесночком потрем, корочку сухую дадим пожевать.
– Чесноком? Ты что, спятил?
– Народное средство, проверенное поколениями. Тонька Сашке десны терла, он сразу замолкал. А потом хлебушком зажевывал.
– А водки вы ему не наливали? ― уже со смехом спросила Вика.
– Не додумались, ― Володя распахнул перед ней дверцу машины. ― Ты бы лучше беспокоилась о том, как там Анюта с сестренкой справляется. Мы уже четыре часа, как из дома уехали.
– Анюта Иришку обожает! Знаешь, что мне на днях сказала? Хочу, говорит, такую же, но свою!
Володя присвистнул, а потом покачал головой:
– Вот что бывает, когда девушка одна живет. А тут еще этот Толик. Пусть бы уж тогда расписались, если у них такие мысли. Или… уже?
– Нет, я, испугавшись, попытала ее. Пока еще нет. Надумала ей лекцию прочитать о том, как предохраняться, но она меня мигом заткнула, сказала, что все знает.
Выруливая со двора, Володя хмурился.
– Как бы она с такими настроениями учебу не забросила. Танцы, Толик…
– А я рада, что она опять танцами занялась, и Толя мне нравится ― ни разу ей такой замечательный партнер не доставался. На конкурсе смотрела на них, любовалась! А какой воспитанный, галантный, прямо джентльмен: и ручку поцелует, и стульчик отодвинет… Ты, между прочим, так не умеешь!
– Где уж нам! Мы танцами не занимались, в гимназиях не обучались! ― сдерживая улыбку, вздохнул Володя.
– «Митрич говорил сущую правду. В гимназии он не обучался, он окончил пажеский корпус», ― процитировала Вика.
Они начали наперебой сыпать цитатами из «Золотого теленка» и хохотать. Потом переключились на обсуждение последней экранизации и пришли к выводу, что сериал снят бесталанно, фильм Гайдая намного лучше.
Так, за разговорами, они миновали город и выехали на трассу. До дома осталось каких-то полчаса.
«Какая же я счастливая, ― подумала Вика, умолкнув и глядя в окно. ― Оказывается, у меня никогда не было нормальной семьи, а значит, и настоящего счастья не было. Про детство говорить нечего: постоянный страх перед отцом, безвольная мама… С Лешкой была прислугой, с ним невозможно было общаться, да и не о чем. Счастье с Артемом было недолгим и тревожным… С Игорем? Разве можно любить мужчину, которого перестала уважать? Да и не любила я его. Так, завелся сожитель сам собой…
С Володей все иначе. Мы понимаем друг друга с полуслова. В наших отношениях нет слащавого сюсюканья, порой можем и поругаться, но только не всерьез. И еще я знаю: мы так подходим друг другу, что это видно даже со стороны. И Ирка это говорила, и Лидия Иосифовна, и свекровь…»
– Володь, я сейчас глупость скажу…
– Валяй, ― разрешил муж.
– Мы ведь всегда будем так счастливы?
Он ничего не ответил, только взглянул мельком удивленно и, оторвав на секунду руку от руля, потрепал Вику по затылку.
© Татьяна Осипцова
Санкт-Петербург, 2007 г.
