На предстоящий период перед истребительными батальонами и их группами содействия стоит основная задача — ликвидировать оуновские банды в западных областях Украины и продолжать дальнейшую работу по очищению тыла от враждебно-преступного элемента на всей территории Украинской ССР…»[396]
Как видим, численность «истребителей» в Западной Украине на начало 1945 г. несколько превышала численность бойцов У ПА.
Но, тем не менее, справились «ястребки» со своей «основной задачей» нескоро. Угроза повстанцам со стороны действовавших «без отрыва от производства» «ястребков» — простых рабочих и крестьян, была несравнима с угрозой профессионалов НКВД.
Исключение составляли украинские поляки, которые пошли в 1944–1945 гг. в «истребители» в массовом порядке. Они люто ненавидели повстанцев за резню 1943–1944 гг. Именно поляки-истребители были наиболее «здоровы в политико-моральном отношении», поскольку охотно мстили за погибших родственников, друзей и соплеменников.
Но в 1945–1946 гг. большинство поляков из Украины было депортировано в Польшу, и истребителями стали в подавляющем большинстве украинцы. Фразы о «здоровом политико-моральном бойцов истребительных батальонов» в отчетах НКВД — МВД сменились жалобами и руганью на весьма нездоровое, с точки зрения чекистов, морально-политическое состояние ястребков.
Как пишет Павел Аптекарь, «на апрель 1946 г. в истребительных батальонах одной только Станиславской области числилось более 10 тыс. человек, однако за январь — июнь 1946 г. они уничтожили всего 160 и захватили 480 [397] ”бандитов и бандпособников”. За этот же период повстанцы разоружили 40 отрядов истребителей численностью 700 человек, захватив при этом более 600 единиц оружия. Лишь в трех случаях “истребители” оказали противнику сопротивление. Иногда отряды самообороны внезапно нападали на гарнизоны войск НКВД, убивали руководивших ими уполномоченных райотделов (нередки были случаи перелета “ястребков” к повстанцам. — А.Г.). В итоге многие истребительные батальоны приходилось расформировать»[398].
Как отмечал 31 июля 1946 г. начальник Политуправления Прикарпатского ВО генерал-майор Лисицын «В ряде случаев истребительные отряды являются просто поставщиками оружия для бандитов»[399].
На 1 апреля 1946 г. в западных областях Украины насчитывалось 3593 истребительных батальона, в которых служило свыше 63 тыс. человек, имевших на вооружении 2 031 пулемет, 7 227 автоматов, 43 420 винтовок. После устроенной «чистки» число батальонов сократилось до 3138, а их членов — 50 032 человек[400].
По сведениям МВД УССР, на 25 мая 1946 г. численность У ПА составила всего 1247 человек[401]. Даже если эти данные занижены, предположим, в 10 раз, то все равно количество истребителей многократно превышало количество повстанцев.
В отношении «ястребков» повстанцы использовали гибкую тактику — в одних случаях они по возможности поголовно уничтожались, причем нередко с членами семей[402]. В других ситуациях бойцы истребительных батальонов разоружались и после «политпросвещения» принимались в состав УПА или мирно отправлялись восвояси с разъяснением: «Мы боремся с НКВД и коммунистами, а не с народом».
Использование «истребителей» имело не столько военное, сколько общественно-политическое и пропагандистское значение. Это был способ расколоть украинское село на тех, кто был в лесу, и тех, кто содействовал коммунистам.
В какой-то мере эта задача была выполнена — месяц за месяцем и год за годом повстанцы теряли тылы. Советская система постепенно просачивалась в западноукраинское общество, выдавливая все то, что служило опорой Сопротивления.
3.8. «Народная» власть плюс советизация всей страны
На кусту сидит ворона и кричит «Кара кара!»
Все колхозники померли, председателю пора.
Частушка времен коллективизации.
Основными методами борьбы большевиков против повстанцев были агентурно-розыскные мероприятия на селе — то есть выявление, физическое уничтожение или арест членов ОУН и УПА и симпатизирующих им людей из числа населения, а также чекистско-войсковые операции.
Но это дополнялось целым рядом «мирных» шагов советской власти, существенно помогавших чекистам при проведении ан-типовстанческих операций, а также усложнявших деятельность УПА.
Кратко опишем основные из них.
Пропаганда всегда являлась сильной стороной коммунистического режима и против повстанцев она использовалась с 1943 г., когда большевики постоянно обвиняли УПА в «прислуживании» немцам. Кроме того, лейтмотивом агитации было подчеркивание военной мощи СССР и, следовательно, безнадежности сопротивления режиму.
При прохождении через Украину фронтов политработники Красной армии устраивали митинги в населенных пунктах, расклеивали плакаты, распространяли листовки и газеты, повествующие о «райской жизни в отечестве всех трудящихся» и призывающие бить немцев и «украинско-немецких националистов».
1 марта 1944 г. на VI сессии ВС УССР в Киев председатель СНК УССР Никита Хрущев так определил отношение советской власти к повстанцам: «Это подлые помощники немцев, и мы должны расправиться с ними так же, как с немецкими захватчиками.
В рядах украинско-немецких националистов сейчас происходит большое разложение. Идя навстречу тем лицам, которые случайно попали, были вовлечены обманным путем или насильно мобилизованы в ряды националистических банд, Президиум Верховного Совета и Совет Народных Комиссаров УССР обратились к участникам так называемых «УПА» и «УНРА» (последняя на тот момент уже не существовала. — А. Г). В этом обращении от имени правительства Украины участникам “УПА” и “УНРА”, которые честно порвут всякие связи с гитлеровцами-оуновцами, было гарантировано полное прощение их ошибок.
В то же время мы прямо заявляем, что те из участников украинско-немецких националистических банд, которые не порвут связей с гитлеровцами-оуновцамн и будут продолжать вести борьбу против советских партизан и Красной Армии, против украинского народа, — те будут беспощадно наказаны, как изменники народа, как враги нашей Родины»[403].
Чтобы подкрепить слова наглядной агитаций, по городам и селам Украины коммунисты прилюдно вешали повстанцев и подпольщиков.
Вот как об этом, например, сообщал в ЦК КП(б)У заведующий оргинструкторским отделом дрогобычекого обкома компартии Украины товарищ Штефан: «9 января 1945 г. в гор. Дрогобыче на базарной площади по приговору Военного трибунала были повешены два участника “УПА” — Безик и Белый, один 1923 г. рождения, второй — 1921 г., оба — жители села Улычно Дрогобычекого района — за расстрел 3-х советских партизан и грабеж местного населения.
При исполнении приговора присутствовало до 8000 чел. населения. Акт повешения был встречен громкими аплодисментами всех присутствовавших и возгласами одобрения приговора.
В этот же день в гор. Бориславе по приговору Военного трибунала был повешен участник “УПА” Лысик, 1921 года рождения, житель Бориславского района, за убийство лейтенанта Красной Армии и диверсионную работу.
Присутствовавшее при исполнении приговора население (до 5000 чел.) встретило акт повешения шумным одобрением.
В ближайшие дни предполагается в разных городах и районах области привести в исполнение до 20 приговоров о казни активных участников националистических банд через повешение.
О реагировании в среде националистов на приведение в исполнение приговоров Военного трибунала сообщим дополнительно»[404].
Насколько прав был русский философ Николай Бердяев, назвавший двадцатый век новым средневековьем…
Сочетание боевых операций, террора, угроз и обещаний о помиловании дали ощутимый результат.
С февраля 1944 по 1 июля 1945 гг. «с повинной» из лесу вышли 41 000 человек — понятно, не только бойцов УПА, но и уклонистов от призыва в Красную армию и т. п. людей — из которых 17 000 было на месте арестовано[405].
Из-за такой «искренности» коммунистов, обещавших не трогать сложивших оружие, эффективность призывов сдаваться с повинной снизилась, и в дальнейшем численность добровольно сдавшихся повстанцев снижается.
В 1944–1949 гг. в общей сложности было провозглашено не менее шести амнистий для участников ОУН и УПА.
Бандеровцы также всеми доступными способами вели активную пропаганду — агитировали устно, издавали и распространяли листовки, брошюры, газеты и журналы.
Главными журналами были: «К оружию» и «Повстанец». Историк Лев Шанковский в своей книге «УПА и подпольная литература» приводит 21 название периодических изданий (газет и журналов), 60 названий брошюр и книжек, 81 наименований листовок, издававшихся ОУН и УПА в 1944–1950 гг. Однако, этот перечень далеко не полон[406]. Например, в изданном в 1994 г. в Тернополе справочнике Петра Содоля «УПА» приведено 80 названий одних только периодических изданий.
