— Нелепый брак?! — взревел Александр, и вдруг стал таким страшным, таким пугающе страшным, что она закрыла лицо руками, хотела заткнуть еще уши, и сердце и душу. — Я никогда не позволю тебе уйти, слышишь? Никогда!
Это было чудовищно. Чудовищный разговор, чудовищное непонимание и пропасть, огромная пропасть, которая вдруг возникла между ними. Как так случилось? Ведь они оба еще недавно были так счастливы, вчера, в этой самой комнате она ощущала себя самой счастливой на свете, а сегодня самой несчастной. Но хуже всего, что он не пришел ночевать. Зато приходили по очереди Мэдди, Уилл, Андре, но она не хотела никого видеть. Всю ночь она ходила из угла в угол, пытаясь примириться с собой, с ним, со своим положением и никак не могла. Она никогда не хотела никем править, а просто хотела жить рядом с любимым человеком, лечить людей, возможно, когда-нибудь открыть свою практику, родить детей, прожить свою обыкновенную простую жизнь. И что теперь? Ее мечта о простой жизни разрушена и кем? Ее собственным супругом.
* * *
Всю следующую неделю они оба и не жили вовсе. Александр приходил к ее двери, сидел на полу до рассвета и был не в силах войти. Ему казалось, что все разрушено, что он сам, своим гневом, несдержанностью все разрушил. Она испугалась, закрылась, и теперь даже не смотрела на него. Впрочем, встречались они тоже не часто. Она предпочитала и завтракать, и обедать и ужинать в своей каюте, или у Мэдди, иногда у Уилла, а ему доставалась только ночь, когда он мог приходить к каюте, иногда чувствовать ее и надеяться, что когда-нибудь она ему откроет.
А Мэл надеялась, что он войдет. Сидела также на полу, чувствуя, что он за дверью и просто надеялась.
— И до каких пор будет продолжаться это противостояние? — спросила Мадлен, когда они сидели на палубе и смотрели на закат, неожиданно прекрасный и красочный. — Ты хандришь, он ходит — мрачнее тучи. Я понимаю, он обманул тебя и все такое, но Мэл… ты — просто дура, если из-за какой-то ерунды отказываться от любви.
— Ерунды?! — воскликнула Мэл. — Ты называешь корону на голове моего мужа ерундой?
— И что? От того, что он не капитан ты стала любить его меньше?
— Дело не в этом. Мэдди, ну какая из меня королева? А? И потом это обещание, ведь не зря мама, умирая, вытребовала с меня обещание.
— Да ну, — фыркнула подруга. — Мы же сами с тобой смеялись над всей этой чушью о пророчествах и предчувствиях.
— А что, если все правда?
— Тогда брось его.
— Что?
— Что слышала. Брось его, если он тебе не нужен. Уверена, любая другая будет счастлива согреть его одинокие ночи.
— Знаешь что?! — разозлилась девушка. — Он — мой муж.
— Да? Только ты ведешь себя сейчас совсем не как жена.
— Миледи, — Андре прервал их бурную беседу, грозящую перерасти в ссору, в самый подходящий момент. — Капитан просит вас обеих спуститься к себе. Боюсь, что будет шторм.
— Шторм? — напряглись девушки.
— Боюсь, что красивый закат не всегда сулит добро.
— Боги, это путешествие меня доконает. Я зеленею от малейшей качки, и с ужасом представляю, что будет в шторм, — простонала Мэдди и поднялась. Мэл хотела пойти с ней, но Андре остановил ее.
— Капитан просил вас не покидать каюты вечером.
— Вы хотели сказать — король? — фыркнула она, все еще раздраженная словами подруги.
— Я знаю, что он вам сказал.
— Скорее я сама поняла, иначе бы так и жила, не зная, что за человек называется моим мужем, — язвительно ответила она.
— А разве это плохо?
— Что именно?
— Не знать. Да и разве ваши чувства к нему изменились? Что капитан, что король, это всего лишь статус, шелуха, важен сам человек. Ведь он сам принял вас такой, какая вы есть. А ведь он ненавидит магов.
— И что? Я должна благодарить его за то, что он не сжег меня на костре?
— Тьфу, я думал, вы умная, а вы…
— Да, я дура. Какая еще идиотка не признает в капитане короля, какая не будет плясать от радости, что умудрилась стать королевой, вот только он мне лгал, и я не знаю, о чем лжет еще.
— Он любит вас.
— Я тоже люблю Александра, но ненавижу в нем короля. Простите.
Вечером начало качать, так сильно, что даже комод, прикрученный к полу, заскрипел. Мэл попросила Андре привести Уилла на время шторма к ней, но они так до сих пор и не появились. Ей вдруг стало страшно за себя, за Уилла, за Мэдди, но больше за Него, ведь он сейчас был там, на передовой. Как же это глупо и мелочно обвинять его, ругаться, злиться непонятно на что, когда его в один миг может не стать, ведь она не вынесет этого.
Она прождала еще час, а после решилась на величайшую глупость, пойти искать капитана. Она и сама понимала, что за это он снова наорет на нее и поделом, но лучше пусть орет и ругается, чем это убийственное неведение. Но не успела она повернуть ручку, как снова возникло это чувство. Он стоял на пороге, весь мокрый но такой нужный, такой любимый. Она кинулась к нему, обняла крепко-крепко и расплкалась от облегчения, что он здесь, с ней, а не там, в бушующей стихии.
— Прости меня, прости. Я такая глупая. Я люблю тебя, я так тебя люблю.
— Я тоже люблю тебя, больше жизни, больше власти, больше короны. Не закрывайся от меня больше, никогда не закрывайся. Это…
— Больно?
— Невыносимо, — прошептал он. — Невыносимо быть без тебя.
— А мне без тебя.
Он поцеловал ее сильно и страстно, так, как она любила, стирая все стены, стоящие между ними. Но поцелуй был таким скоротечным, всего какой-то миг. Она протестующее застонала, когда он прервал его, коснулся лица рукой, затянутой в перчатку.
— Боги, как же я люблю тебя. И как же не хочется уходить.
Но оба понимали, что это его долг — быть там, наверху, вместе с командой, людьми, которые доверили ему свои жизни. Он посмотрел на нее в последний раз, кивнул и стремительно вышел, а она осталась ждать и молиться, чтобы с ним ничего не случилось, чтобы Пресветлая уберегла его.
После его ухода прошло несколько минут, а она вдруг услышала странный скрежет, словно они сели на мель посреди океана, а в следующее мгновение судно так стремительно ударило, что она упала, сильно ударившись о поручень кровати. Сердце сжалось от ужасного предчувствия. Мэл не думала в этот момент, она просто почувствовала жизненную необходимость увидеть мужа и бросилась вон из каюты.
Поднявшись по трапу наверх, девушка едва удержалась за перила, ее чуть не смыло приливной волной, дождь застилал глаза настолько, что она не могла ничего разглядеть и в полуметре от себя. Она поняла всю абсурдность своих действий, и решила вернуться назад, даже развернулась, чтобы спуститься и тут мощный удар буквально пронес ее по палубе. Мэл едва успела ухватиться за тросы, когда новый удар сотряс корабль. «О, нет!» — она вдруг услышала, как одна из центральных мачт хрустнула, что-то упало прямо рядом с ней, а затем почувствовала Его приближение. Муж был где-то здесь, совсем рядом, в каких-то пяти шагах, казалось, стоит только протянуть руку и она коснется его, но новая волна удалила их друг от друга.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
