Лимбурга, маркграф Юлиха, графы Клеве и Алста, а также ряд мелких владетелей. Герцог Брабанта, граф Намюрский и архиепископ Кельнский прислали своих представителей. Но граф и города Фландрии не были представлены вообще. Не было и представителей Филиппа VI. Тем не менее, присутствующие занялись обсуждением мира, прежде чем договориться о войне. Графы Эно и Гельдерна подготовили ультиматум для вручения Филиппу VI. Он содержал три требования. Во-первых, речь шла о Роберте д'Артуа, которого на конференции представлял рыцарь из его свиты. Это был деликатный вопрос. Как и рассчитывало французское правительство, когда решило поставить вопрос о деятельности Роберта, правители Нидерландов не хотели бросать вызов Филиппу VI из-за такого несущественного вопроса. Один из них, граф Гельдерна, представил на обозрение Бергерша документ, в котором пятью годами ранее он поклялся помочь Филиппу VI в борьбе с его смертельным врагом. Поэтому было решено предложить Филиппу VI предоставить Роберту безопасный проезд, чтобы он мог вернуться во Францию и выступить в свою защиту перед французским судом. Если безопасный проезд будет предоставлен, а Роберт будет судим и осужден, то Эдуард III, со своей стороны, больше не будет укрывать его в Англии. Второе, более спорное требование заключалось в том, что Филипп VI должен был оставить шотландцев, что вряд ли можно было себе представить. В-третьих, французскому королю было предложено назначить день, когда можно было бы разрешить или рассмотреть неприятную тяжбу между ним и Эдуардом III в Парижском Парламенте. Два графа предложили свои услуги в качестве посредников для этой цели[309]. Эмиссаром, выбранным для передачи послания Филиппу VI, была Жанна де Валуа, графиня Эно, сестра французского короля и единственная участница этого дела, чье стремление к миру было полностью лишено лицемерия. Она была религиозной, но все еще грозной пожилой женщиной, которая с отвращением относилась к перспективе войны, в которой главными действующими лицами будут члены ее семьи. Поэтому на третьей неделе мая 1337 года она отправилась в Париж в сопровождении брата графа Эно Жана, человека обходительного, который в прошлом всегда хорошо ладил с Филиппом VI.
Когда Жанна и ее деверь прибыли в Венсенский замок, они обнаружили, что французский двор наполнен суетой подготовки к войне. Министры и придворные Филиппа VI старались не замечать ее, и только после долгих уговоров она добилась беседы с братом. Это была прохладная встреча. Жанна умоляла его послать представителей в Валансьен и передала ему письменные предложения, которые составили участники конференции. Филипп VI отверг их с порога. Он знал о роли ее мужа в создании коалиции своих врагов за последние шесть месяцев, возможно, даже больше, чем она. Обратившись к Жану д'Эно, Филипп VI обвинил его в попытке "выманить меня из моего королевства". Они ушли с пустыми руками. После их ухода король немного смирился. Он послал за ними гонца с письмом, в котором сообщал, что готов рассмотреть вопрос о предоставлении Роберту д'Артуа безопасного проезда, чтобы он мог предстать перед судом во Франции. Он позволит ему выбрать себе адвоката и возражать против присутствия среди судей кого-либо из его врагов. Филиппу VI нечего было сказать о разрешении тяжб с английским королем в Парламенте. Он уже твердо решил приступить к конфискации Аквитании. Что касается шотландцев, то король заявил, что по договору обязан оказать им помощь против Англии и намерен это сделать[310].
Филипп VI уже взял на себя обязательство начать широкомасштабные военные действия. Сбор армии был назначен на 8 июля 1338 года в Амьене. Вторая армия была созвана для сбора в тот же день в Марманде, французском городе-крепости на границе герцогства Эдуарда III примерно в 50 милях от Бордо. Граф Фуа, командующий Филиппа VI на юге, вернулся из дипломатической миссии при папском дворе в середине мая, и королевский приказ был отправлен ему 20 мая. Коннетабль Франции Рауль, граф д'Э, получил его 23 мая. На следующий день, 24 мая, бальи Амьена получил приказ оккупировать крошечное северное графство Понтье принадлежавшее Эдуарду III. Все это происходило, пока Жанна де Валуа, графиня Эно, находилась в Венсене[311].
Министры Филиппа VI уже согласовывали свои планы с шотландцами и поставляли им товары в таких масштабах, которые увеличивались по мере того, как английское дипломатическое наступление становилось все более угрожающим. Вскоре после неловкой беседы короля с сестрой, Cogge de Flandre, одно из самых больших торговых судов, было загружено в Кале доспехами и деньгами, 30.000 ливров серебром и сундуками с документами и корреспонденцией. Оно отплыло в Шотландию с большим количеством солдат на борту и несколькими сановниками из двора Давида II в Шато-Гайар, включая доверенное лицо шотландского короля Джона Уишарта, епископа Глазго. Это судно известно тем, что было захвачено посреди моря кораблями из Ярмута. Французы объяснили его потерю шпионажем и повесили человека, которого они в этом подозревали, ведь шпион — лучшее объяснение несчастья. Учитывая английскую слабость на море судно должно было дойти по назначению как доходили многие другие[312].
Нидерландские правители, собравшиеся в Валансьене, должно быть, ожидали ответа, подобного тому, который дал им Филипп VI. Тем не менее, им потребовалось много времени, чтобы дать послам Эдуарда III то, за чем они приехали. Все они были согласны с необходимостью оборонительного союза с Англией, под которым они подразумевали соглашение о выплате себе субсидий из английской казны в случае, если французы нападут первыми. Большинство из них были готовы рассмотреть возможность совместного нападения на французские владения в пределах границ империи. Однако существовали разногласия относительно перспективы вооруженного вторжения во Францию, чего хотели Бергерш и его коллеги. Проблема заключалась в неопределенном отношении к этому делу герцога Брабанта и императора. Поддержка герцога Брабанта была крайне необходима. Он был сильнейшей военной силой в немецких Нидерландах. Что касается императора, то, хотя английские послы возлагали большие надежды на военную силу, которую он мог привести, его поддержка была необходима главным образом по юридическим и психологическим причинам, чтобы поставить печать легитимности на любом военном предприятии против Франции. Поэтому конференция в Валансьене оказалась лишь началом, но не концом дипломатической кампании. Остальная часть кампании до предела напрягла переговорные навыки Бергерша, ведь именно в это время он лишился неоценимой помощи Вильгельма д'Эно. Старый граф страдал от сильных болей и лишь время от времени появлялся на конференции. 7 июня 1337 года он скончался[313].
В начале июня английские послы направили свою великолепную кавалькаду на север через волнистые долины северного Эно к столице герцога Брабанта в Брюсселе. Снова были пиршества и огромные взятки. Самому герцогу за его дружбу было обещано не менее 60.000 фунтов стерлингов, выплачиваемых в течение следующих четырех лет. Перед ним открывалась перспектива наладить производство сукна в Брабанте, и его изголодавшимся
