Все это время напарники шли, буквально переступая через тела наемников. Трупов был гораздо меньше, чем в первом коридоре, но все равно достаточно, чтобы ужаснуться, осознавая с чем им придется столкнуться через несколько минут. Если это и был человек, то достаточно бездушный, чтобы пойти на столь многочисленные убийства, и достаточно могущественный, чтобы противостоять наемникам Цестиана, среди которых вне сомнения были и маги.
Однако Энида уверенно шла вперед, лишь иногда замедляя шаг, чтобы не поскользнуться на луже крови или не споткнуться о чье-то неудачно упавшее тело. Она была достаточно опытной, пережила многих чародеев и уничтожила многих чудовищ, как во времена службы Тенебрисам, так и задолго до нее, и сейчас боялась не потерпеть поражение от неизвестного колдуна, и не за свою жизнь. Нет, если она чего-то боялась, так это не успеть спасти Элия, который оставался единственным следом к возможным заговорщикам.
Либо она спасет его, либо… она не хотела думать о том, что это за «либо», поставив перед собой единственную задачу — во что бы не стало вытащить Цестиана из этой передряги.
— Ты еще сопротивляешься? — Сухой, лишенный эмоций голос заставил ее остановиться перед поворотом в одном из соединяющих различные залы коридоров. Чародейка прижалась к стене и, стараясь не дышать, выглянула из-за угла.
Проход в зал был открыт, вернее двери были буквально вырваны вместе с петлями, и сейчас Энида видела все, что происходит внутри. Видела высокую седовласую фигуру в темном балахоне, в руках которой находился посох в виде позвоночника с черепом вместо навершия. И десяток уцелевших наемников, которые, несмотря на потери и невозможность выиграть бой, продолжали охранять Элия. Самого торговца она не видела, но прекрасно слышала.
— Чего ты добиваешься, колдун? — Раздался хриплый выкрик хозяина резиденции. Судя по всему, он принимал в бою такое же участие, как и все остальные и был истощен. О слабых способностях Элиев к магии знали практически все моравольцы. — Гвардейцы Вортигерна уже бегут сюда и стоит им увидеть твою черепушку…
— Кого ты обманываешь, торгаш? — В голосе его оппонента не было эмоций, но и без того было понятно, что он испытывал ярость. — Я прекрасно видел, с кем твой выродок выходил из резиденции! И знаю, что ты слил Вортигерну наши планы! Сейчас все его гвардейцы бегают по городу, пытаясь выследить моих людей.
Энида не слышала, что ответил Цестиан, но была уверена — это было ругательство.
— Ну что там? — шепотом спросил Блэйд, и чародейка вздрогнула, не ожидая, что его голос прозвучит буквально над ухом. Она беззвучно обругала колдуна и жестом приказала ему замолчать. Чернокнижник в этот раз не стал язвить, а понимающе кивнул и прислонился к стене, ожидая, когда напарница решит действовать.
— Скажи честно, герцог! — В этот раз голос торговца был гораздо живее. По изменениям в магическом потоке комнаты, чародейка поняла, что он использовал один из артефактов-накопителей и частично восстановил свой резерв. — Там, в подземелье, этот ведь был ты?! Ты уничтожил лабиринт? Тебе ведь это выгодно? Сейчас вся контрабанда будет идти через твои руины! Да и выжившие бездомные побегут к тебе!
— Будь моя воля — сделал бы это много лет назад. Мне ни к чему привлекать внимание к трущобам.
Энида мгновенно поняла, к кому подобралась так близко, и сильное удивление незамедлительно отразилось на ее лице. Блэйд поднял бровь, беззвучно спрашивая: «в чем дело», но чародейка лишь поморщилась и покачала головой.
Энида посмотрела на свои ладони, еще раз повторила заклятия, которые собиралась использовать и вновь покачала головой. Если перед ней действительно Трущобный Герцог и хотя бы часть сказок о нем — правда, то ни одно ее заклятие не сможет навредить ему. Тем не менее отступать она не собиралась.
Глава канцелярии вышла из-за угла и бросила огненный шар в фигуру в балахоне. Заклятие пролетело через остаток коридора, ворвалось в зал и… погасло в одном из магических щитов Лича.
— Именем Тайной Канцелярии и Его Величества Августина приказываю всем из здесь присутствующих сложить оружие и надеяться на самую легкую из участей, которую могут заслужить предатели Моравола.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Раздался сухой, скрипучий и внушающий страх смех, больше похожий на кашель умирающего, и Трущобный Герцог повернулся к Эниде. Гвардейцы переглянулись между собой, но — хотя приказ сложить оружие распространялся и на них — лишь плотнее сомкнули ряды.
Бледный старик осмотрел принявшую боевую стойку чародейку и вновь издал театральный, пробирающий до костей смех.
— Гвардейцами ты решил не ограничиваться, Элий? — Он повысил голос так, чтобы спрятавшийся за спинами торговец точно смог расслышать его слова.
— Понятие не имею, что она тут делает! — выкрикнул Цестиан и над наемниками появилась довольно измученная фигура торговца. Он опирался на трость и выглядел так, словно несколько дней не спал. Почерневшая кожа под глазами была усыпана мелкими трещинами — одна из первых стадий магического истощения.
Он внимательно оглядел Эниду и добавил.
— Я думал, Тавис занялся всей канцелярией вплотную и ее членов здесь быть не должно, если только… — он замолчал, улыбнулся и едва заметно поклонился. — Добро пожаловать, госпожа фон Рейнор. Господин Тенебрис много рассказывал о вашей… дружбе в канцелярии.
— Глава Тайной Канцелярии? — Герцог сделал шаг вперед, но у Эниды не было никакого желания приближаться к нему. Стоило Личу сделать еще один шаг, как она отошла на два назад. Колдун остановился и с шумом втянул воздух. Совершенно лишнее движение для живого скелета, но только так он мог полностью почувствовать ее ауру и понять, кто стоит перед ним.
— Это ты. — В этот раз в его голосе появилась эмоция. Гнев. — Ты вмешалась в работу моих людей! Ты привлекла к нам внимание Вортигерна! И это из-за тебя мы потеряли посох, а ты… — он повернулся к Цестиану. — Мой дорогой предатель, потерял свой склад.
— Думаешь, это была она…
У Эниды не было никакого желания развивать дискуссию. И уж тем более выслушивать нарекания от противников.
Взмахнув руками и наплевав на всякую осторожность, она ударила еще одним огненным шаром, но в этот раз вложила максимально возможные для такого заклятия силы.
Оно тут же раздулось, увеличилось в размере в несколько раз и с необычайной скоростью направилось к Личу. При этом опаляя стены и превращая в пыль остатки дверной коробки.
Однако даже видя силу заклинания, герцог и не подумал избегать смертельно опасный шар. Он приглашающе развел руками и принял удар…
Моравол, Квартал Академий, Центральная площадь, 18:47
У них почти получилось сделать это…
Позабыв о жалости, адепты уничтожали чудовищ, запертых в клетках. Лютоволки выли и скулили, виверны пищали, бросались на решетки, в надежде сломать их, но все было тщетно. Ледяные шипы и стрелы из чистой энергии беспощадно расправлялись с тем, что может стать гораздо большей проблемой, чем муки совести. Подростки знали это, поэтому и рискнули сделать то, что вполне возможно еще долгое время не будет давать им спать по ночам. И они почти успели разобраться с тварями, когда торговец, наконец, решил активировать скрытую в них магию.
Чужеземец помнил свой уговор с трущобным герцогом, он должен был выпустить монстров за час до того момента, как Августин начнет свою речь, однако внезапно появившийся Вортигерн помешал его планам.
Торговец поначалу был полон надежды, что сможет разобраться с лордом-командующим и его солдатами, нередко ему удавалось справиться и с более сильной проблемой, однако сейчас что-то пошло не так. Гвардейцы, которых он считал обычными солдатами в дорогой одежде, оказались неожиданно хорошими воинами и смогли достаточно сильно измотать чародея.
И пусть он и смог убить несколько противников, их все равно оставалось слишком много для уставшего и почти опустошенного мага.
Ударив по противникам простым, но достаточно сильным, чтобы задержать, заклятием, он отскочил на несколько шагов назад и прикоснулся к шее, где висел амулет. Ода простая ключ-фраза, и артефакт засветился мистическим фиолетовым светом. А вслед за этим начала светиться оставшаяся пара лютоволков.
