– Так что давайте кончать, – подвел черту Сомов. – Делом надо заниматься! Что там у нас в повестке?
– В повестке вот что, – сказал я. – Вы в курсе истории с камешками и горшочками?
– Разумеется. Про эти камешки я в курсе уже давно. Именно ими я и интересовался в Непале. Теперь Петр Янович мне объяснил, что больше ими пока интересоваться не следует, потому что теперь он сам ими заинтересовался, и займется, буде возникнет острая необходимость. Я попросил, все же, держать меня в курсе.
– И что же он?
– Он сказал, что, безусловно, поддерживает все полезные начинания, но не склонен поддерживать самодеятельность, посему все нужно обдумать, сопоставить и спланировать. Но это возможно только тогда, когда возникает доверие и взаимопонимание, а еще лучше, если возникнет дружеская привязанность, и все такое прочее. Что касается информации, то ее необходимо складывать в копилку для всеобщего употребления, а не рассовывать по закромам, где она стареет, портится и превращается в свою противоположность. В результате мы пришли к выводу, что необходимо работать в тесном контакте, как делают все порядочные братья по разуму.
– А насчет истории с Шатиловым он вас осведомил?
– Схематично. Сослался на тебя, как на первоисточник. Я хотел бы ознакомиться с деталями.
– Нами почти достоверно установлено, что факт имел место.
– Интересно. И как же это установлено? – Сомов ухмыльнулся. – Что, есть способы это установить? Тогда, если можно, подробнее.
Я достаточно подробно рассказал о своем визите к Шатилову.
– Т-так.., – сказал Сомов, выслушав резюме. – Вот уж, действительно, история… Теперь я понимаю, почему Петр Янович так взбодрился. А я-то, грешным делом, решил, что он…
– Уж вы-то, как никто другой, должны знать, что Петр Янович…
Сомов меня перебил:
– Уж я-то – разумеется. Но я полагал, что он подослал вас ко мне с целью выудить какие-то нужные ему факты, а он оказывается…
– А у вас есть какие-то факты, которые могут понадобиться Петру Яновичу? – напористо встрял Куропаткин.
– У меня? Да я просто набит всякими фактами! И ломал голову, какие из них понадобились Петру Яновичу теперь. Я же не могу всучить ему сразу все – он их просто не воспримет. Но, как выяснилось, ему в данный момент нужны не факты. Ему нужен анализ. Но в каком аспекте?
– Пришельцы, – брякнул Вася. – Братья по разуму. И еще он хочет виртуальную реальность.
– Что? Что он хочет?
– Ну… – Вася смутился. – Чтобы мы все проанализировали. Я так думаю. Да он нам это и поручил. Ведь так, Глеб?
– На меня прошу не ссылаться, – сказал я сурово и тоже навалил себе мороженого. – Петр Янович не давал указаний раскрывать цель визита. У нас следственный орган, а не шарашка.
Сомов сунул в рот ложку мороженного и скривился.
– Ладно, ладно, никого ваши цели особенно и не интересуют. Интересно другое: почему он вас подослал, а не того же Сюняева или Кикнадзе. Кикнадзе ведь специалист по связям с общественностью?.. Видать, решил кадры омолаживать. Угадал?
– А-а, – Гиря-младший махнул рукой, – в этом ГУКе такой бардак, что пока они свои кадры омолаживают, те успевают состариться и задеревенеть… В смысле, закостенеть.
Сомов посмотрел на него неодобрительно:
– Вот этого сейчас не надо… Глеб, давай ближе к делу. Вешай вопрос.
– Хорошо. Мы обнаружили, что аварийные КК почему-то спонтанно меняют параметры своих орбит.
– Ну и что. Аварийные КК – это хлам. Естественно, что кто-то занимается его утилизацией. Гиря делает вид, что он этого не знал?
– А должен знать?
Сомов пожал плечами.
– Наш разговор приобретает какой-то очень странный характер. Куда ни ткнись – вы ничего не знаете. И возникает впечатление, что у вас там не сектор безопасности, а общество слепых. Между тем, я совершенно точно знаю, что уж Петр-то Янович знает гораздо больше моего, и я подозреваю, что, либо он проводит воспитательное мероприятие и желает, чтобы нужную информацию вы получили не от него, а от третьих лиц, либо ее перепроверяет. В силу каких-то причин. Возможно, потому, что эта информация неофициальная. То есть, причины мне неизвестны, и я целиком полагаюсь на здравый смысл Петра Яновича. К тому же, следует войти в его положение.
– А какое у него положение? – заинтересовался Куропаткин.
– Сложное и двусмысленное.
– В каком смысле?
– Во всех, – Сомов опять вздохнул. – Во всех мыслимых смыслах. С одной стороны, он должен конкретно заниматься безопасностью людей в космосе. И в этом качестве выступает официально. Всем же прочим, и особенно здесь, на Земле, Гиря занимается строго неофициально. Но почему он вынужден это делать. Да потому, что безопасность людей там, зависит от людей, которые сидят здесь, и, притом, в полной безопасности! – Сомов помолчал. – Не знаю, понимаете ли вы, но, с точки зрения вашего ведомства, полная безопасность всех людей наступит в том случае, когда за пределами земной атмосферы не останется ни одного человека.
– Мы это понимаем, – сказал я солидно. – И всячески стремимся к этому состоянию освоения космоса.
– А вы понимаете, что при достижении такого состояния, в вашем ведомстве отпадет всякая необходимость?
– Разумеется. Именно поэтому, вероятно, мы строго дозируем свои усилия.
– Ага! – теперь Сомов улыбнулся. – Вы, оказывается, на самом деле, все понимаете, только склонны валять дурака. Вот в этом и заключается основная сложность положения Гири. Он, и только он один, стремится к тому, чтобы все перестали валять дурака, а все прочие, и я в том числе, не только хотят, но и валяют его при всяком удобном случае… Но вернемся к обыденному. Мне известно, что вам известно, что "Межпланетная Лига" хотя и почила в бозе, но дело ее живет в умах и сердцах, и присутствующий здесь мой зять и, одновременно, сын Петра Яновича может немедленно развеять любые сомнения по этому поводу.
"Присутствующий здесь" Гиря-младший выглядел несколько смущенным, но очень солидно поболтал ложечкой в чашке, солидно отхлебнул из нее то, что ранее было мороженым, и важно кивнул.
– В свое время, – продолжил Сомов, – Петр Янович не дал растерзать макушку этой лиги, имея в виду, как он однажды выразился, "создание конструктивной оппозиции деструктивной позиции некоторой части руководства ГУКа" – я цитирую дословно. Но он понимал, что упомянутым лицам надо дать флаг, причем на нем должен быть написан лозунг, призывающий к какому-то вполне конкретному делу. И такое дело он придумал. Хотите альтернативно осваивать космос и лететь к далеким мирам – так займитесь полезным делом! Не орите на своих сборищах без всякого толку и смысла, а сядьте и по-ду-май-те. Все конструктивные идеи будут поддержаны сначала неофициально, а, буде возникнет такая необходимость, и с помощью административного рычага, над созданием которого тоже должны работать лучшие умы. Например: ГУК заполнил космос аварийными объектами – это хлам. Пожалуйста вам – космическая экология. С другой стороны: это материальные объекты, и из них можно сделать что-то полезное. Подумайте: что и как?
– Нет слов! – Куропаткин даже привстал. – Глеб, ты понял!
– Я понял, понял… Не возбуждайся.
– Вот эту идею Гиря, предъявил бывшим космическим экстримистам, и какая-то их часть ее восприняла. Но, к сожалению, а, быть может, и к счастью, идея эта пустила слишком глубокие корни и, я бы сказал, изменила направление роста. Петр Янович недооценил темп развития процессов, и теперь вынужден проводить очень сложную политику, чтобы процессы не вышли за рамки разумного, доброго и вечного. Ведь вы только подумайте, что может происходить! Вот есть КК в составе Космофлота. Уходит в далекий рейс, имитируется авария, собирается комиссия, делается липовое заключение, КК списывается без утилизации и летает по орбите, готовый к применению…
– И что, такие случаи уже имели место?
– Об этом вы должны спросить Петра Яновича.
– Но ведь это даже не уголовщина! Это…
– Глеб, – Сомов поднял руку, – я вовсе не утверждаю, что такие случаи были. Я просто пытаюсь проиллюстрировать сложности, стоящие перед службой безопасности ГУК и Петром Яновичем лично. По моим оценкам, общее количество судов всех классов – примерно пятнадцать тысяч. Из них, однако, лишь немногим более полутора тысяч в разной степени пригодны для полетов за орбиту Юпитера. Все эти суда контролируются, и пока нет повода для беспокойства.
– Но какая-то новая информация у вас есть?
– Да.
– И вы готовы ею поделиться?
– Теперь, безусловно да.
– А до этого?
– А до этого я безуспешно пытался найти тех с кем можно поделиться, теперь же Петр Янович прислал вас, и мне стало гораздо легче, – Сомов посмотрел на Гирю-младшего и ухмыльнулся. – Сейчас неожиданно выявились некоторые новые факторы, беря во внимание которые, я принял точку зрения Петра Яновича о том, что нам надо не просто делиться, но очень тесно сотрудничать, ибо… Может быть кофе, или чаю?.. Мариша, что с кипятком?
