— Менее трех минут назад вы назвали меня кретином. Я уверен, что мы прекрасно обойдемся без церемоний. Я знаю, что вы здесь управляете некой колонией женщин. — Ни Изабель, ни Ник не проронили ни звука. — Меня не волнует, что вы здесь вытворяете, пока не вовлекаете мою сестру в свои беззакония. Я ясно выразился?
Изабель подалась вперед, опершись руками о холодный кожаный переплет учетной книги, лежавшей на столе.
— Нет, не совсем.
— Изабель… — В голосе Ника слышалось предостережение. — Не подстрекайте его.
Эти слова только разожгли ее ярость.
— Не подстрекать его? Это почему же? Что заставляет его думать, будто он может врываться в мой дом, угрожать моей безопасности и безопасности тех, кто живет здесь, и ожидать, что я просто верну ему бедную девочку?
— Она моя сестра! — взревел Лейтон.
— Сестра или нет, ваша светлость, но она приехала сюда по своей воле, напуганная, неуверенная и отчаянно желавшая быть подальше от вас! Что мне, по-вашему, оставалось делать? Отослать ее обратно?
— Вы укрывали пропавшую сестру герцога Лейтона! Я перевернул весь Лондон, чтобы отыскать ее!
Ник вытянул свои длинные ноги, скрестив в лодыжках.
— Может, вы все же позволите его светлости ненадолго повидаться с сестрой?
Взгляд Изабель вновь устремился на герцога.
— При условии, что ваша сестра согласится, я не вижу причин, почему бы нам не организовать эту встречу.
Герцог склонил голову — истинное воплощение вежливости.
— Благородное начало.
— Если вы тронете ее хоть пальцем, я прикажу вышвырнуть вас из этого дома, — бесстрастно добавила Изабель, словно обсуждала погоду.
Лейтон и Ник застыли при этих словах, так явно оскорбляющих честь и достоинство герцога. Но Изабель осталась спокойной под их изумленными осуждающими взглядами. Она встала и направилась к двери.
Она его совсем не знала. Не знала она и Ника, коли на то пошло.
На миг ее охватило уныние. Взявшись за ручку двери, Изабель обернулась к двум огромным мужчинам, стоявшим перед ней бок о бок в ожидании.
— Джорджиана находится под покровительством графа Реддика. Он поддерживает ее всем авторитетом своего титула.
И она покинула их, плотно захлопнув за собой дверь. Лейтон повернулся к Нику и сказал ледяным тоном:
— Граф Реддик всего лишь граф, а я герцог. Насколько я знаю, иерархия титулов все еще соблюдается в Йоркшире, разве нет?
Ник неожиданно проникся сочувствием к этому человеку.
— Думаю, тебе следует подготовиться к тому, что придется забыть здесь о твоем могуществе герцога. Каждый обитатель этого дома готов присягнуть в верности этой женщине прежде, чем королю Георгу.
«Как и я».
Лейтон встретился с ним взглядом.
— Не рассказывай сказок. Просто ты очарован этой девчонкой.
Ник вернулся к своему креслу. Слова друга все еще звучали в его ушах. «Очарован». Это слово не вполне отражало то, что он чувствовал к Изабель. Нет, после минувшей ночи. Нет, после этого утра, когда она властно распоряжалась, сидя за столом, за которым восседали многие поколения мужчин. Нет, после того как она бесстрашно бросила вызов одному из могущественнейших аристократов Англии… и победила.
— Достаточно сказать, что она заслужила мое уважение и восхищение. А может, и больше.
Лейтон прищурил глаза.
— Знаешь, ты настоящий безумец, если свяжешься с ней.
— Я на ней женюсь.
— И тем не менее.
— Я сделаю это в любом случае.
Герцог кивнул, и в этот момент дверь отворилась. Ник снова встал, когда вошла Изабель, и был потрясен ее красотой. Даже в траурном платье ее изумительная фигура была неотразима — высокая, стройная, совершенная. Она на мгновение встретилась с ним взглядом, но сразу же отвела глаза, прежде чем он успел прочесть ее мысли. Так ли она околдована событиями прошлой ночи, как он?
Ник находился в своей комнате, обдумывая план увезти ее из дома на денек, когда раздался стук в дверь и Джейн объявила о прибытии Лейтона.
Как обычно, герцог явился чертовски не вовремя.
Размышления Ника были прерваны появлением Джорджианы, вошедшей в комнату вслед за Изабель. Девушка крепко сжимала руки перед собой, устремив взгляд в пол кабинета.
Лейтон выступил вперед, и когда он заговорил, голос его был полон радости:
— Джорджи…
Джорджиана подняла на него взгляд, и Ник был поражен бурей эмоций, отразившихся на ее лице, — радость, смешанная с тревогой и печалью, да, но также и с любовью. Когда Лейтон, схватив ее в медвежьи объятия, поднял над полом, она радостно воскликнула:
— Саймон!
Тяжесть, сжимавшая грудь Ника с предыдущего дня, когда ему пришлось открыть Джорджиане свою связь с герцогом, пропала при виде взаимной братской любви этих двоих. Теперь он был твердо уверен, что Лейтон не имел никакого отношения к бегству девочки на север.
Напротив, опустив ее на пол, герцог взял ее ладони в свои и сказал:
— Я так беспокоился о тебе, Джорджи. Ты должна была рассказать мне, что случилось. Клянусь, я сделаю все, что в моих силах, чтобы все исправить.
При этих словах на глазах девушки показались слезы. Она вырвала ладони из его рук и отступила на шаг назад, прочь от него. Изабель оказалась рядом и обняла девушку за плечи в знак утешения и солидарности. Затем Изабель произнесла:
— Пожалуй, я распоряжусь подать чай.
Разочарование и недовольство Лейтона — неспособность ни понять, ни исправить напасть, явно угнетавшую его сестру, — снова вывели его из равновесия. Он в отчаянии вцепился обеими руками в волосы.
— Я принимаю тебя, что бы там ни было, Джорджи… что бы ни заставило тебя бежать в Йоркшир. Я могу все уладить.
Она встретила его взгляд с твердостью королевы.
— Не думаю, что сможешь, Саймон. Я очень рада, что ты пришел искать меня. Счастлива, что повидалась с тобой. И еще более счастлива оттого, что леди Изабель и остальным обитателям Таунсенд-Парка не придется больше жить в постоянном страхе, что ты явишься за мной. Но ты должен позволить мне остаться здесь. Здесь мое настоящее место.
— Глупости, — усмехнулся Лейтон. — Ты сестра герцога Лейтона и заслуживаешь жизни, достойной герцогини.
Слабая улыбка заиграла на губах Джорджианы:
— А что заставляет тебя думать, что здесь я живу не такой жизнью?
— Ради всего святого, Джорджиана! Только взгляни на это место.
— Мне здесь нравится. И леди Изабель великодушно предложила мне место.
— Место? — с недоверием спросил Лейтон, лицо которого выражало откровенное недовольство.
Девушка утвердительно кивнула:
