Аврора никогда не слышала слов прекраснее этих. В этот момент корабль снялся с якоря. Николас поднял голову и снова приник к ее губам.
— У нас впереди долгий путь, любимая.
При мысли об этом сердце Авроры учащенно забилось и наполнилось счастьем.
Она обвила руками его шею и заглянула в светившиеся нежностью глаза.
— С тобой мне целой жизни мало, — прошептала она. Она плыла в Виргинию с Николасом в качестве его жены.
Она приняла такое решение и считала его единственно разумным и правильным. Тревога за будущее исчезла.
Николас был ее жизнью, он единственный мог сделать ее счастливой. «Он взял в плен мое сердце и заковал в цепи». Именно так писала француженка в своем дневнике.
Да, она была пленницей Николаса, добровольной пленницей. Пленницей собственного желания.
Аврора вздохнула и подставила ему губы для поцелуя. Это было только начало. Начало прекрасного светлого пути. Они пойдут по этому пути вместе к вершине счастья. Муж и жена, связанные воедино неодолимой страстью, имя которой — любовь.
Эпилог
Из дневника
4 февраля, 1814
Теперь я знаю: у меня не было настоящей жизни до встречи с тобой. Ты мне раскрыл ее истинный смысл.
Ты один смог освободить меня из тюрьмы. Найти спрятанный у меня в глубине огонь. Заглянуть в мое сердце, ответить на его призыв.
Ты научил меня страсти, а потом и любви…
Аврора отложила перо и взглянула на дверь, ведущую в соседнюю со спальней комнату. Николас. Она скорее почувствовала его, чем услышала.
Он стоял, небрежно прислонившись к косяку. Он был неотразим. И сердце ее сладко замерло. Холодный свет зимнего утра играл на его золотистых волосах.
Она улыбнулась ему, полная нежности и желания.
— Давно ты тут стоишь?
— Не очень.
— Вижу, у тебя вошло в привычку наблюдать за мной.
— Верно. Нет большего удовольствия, чем смотреть на свою красавицу жену. — Николас подошел к ней и сел рядом за, письменный стол. — Снова пишешь обо мне?
— О нас, — возразила Аврора.
Аврора записывала в дневник свои самые сокровенные мысли. Ее любовь к Николасу была огромна, и она изливала ее на бумаге.
Она не прятала дневник от Николаса. У нее вообще не было от него секретов. Их странствия по океану страсти, казалось, никогда не кончатся, Николас открывал перед ней все новые и новые континенты. Это было ни с чем не сравнимое блаженство.
— Прости, что помешал тебе, любимая, — сказал он, разворачивая перед ней лист бумаги, — но я получил сообщение от Люсьена. Оно должно тебя порадовать.
Аврора с интересом стала читать документ. Вот она — королевская печать!
— Тебя помиловали? — с радостью воскликнула она.
— Да. Пришлось пожертвовать двумя торговыми судами, зато я могу вернуться в Англию, не рискуя быть схваченным и повещенным. И мы можем съездить к тебе на родину, дорогая.
Однако Аврора радовалась больше за Николаса, чем за себя. Он теперь не изгой. Никто не арестует его, не потащит на эшафот.
— Если хочешь, как только закончится война, поедем в Англию, — предложил он.
Аврора задумчиво посмотрела на мужа. Война между Америкой и Англией продолжалась — в опасной близости от берегов Виргинии. Война делала опасными любые перемещения в море — их путешествие через Атлантику тоже было рискованным.
— Я не рвусь в Англию, — с улыбкой сказала она. — Теперь мой дом в Америке. Здесь живут все, кто мне дорог. За исключением Равенны… Уиклифф ничего не пишет о ней?
— Только вкратце. Она все еще первая звезда в лондонском свете, а помолвка с герцогом лишь увеличила ее популярность.
— Вот это меня и беспокоит, Николас. — На лицо Авроры набежала тень. — Зачем она приняла предложение Холфорда, ведь недостатка в поклонниках у нее никогда не было.
— Мне тоже не по душе ее выбор, но мы с ней договорились, что я не стану препятствовать их браку.
— Я знаю, но… Думаю, пора отправить ей дневник Дезире, пока она не совершила роковой ошибки. Что за жизнь без любви и страсти? Она должна понять, чего себя лишает, пусть даже любовь влечет за собой страдания.
— Как Дезире?
— Да. Ты оказался прав. Любовь Дезире хоть и закончилась трагически, но она ни о чем не жалела.
— Вспомни наши отношения. Ты пожалела приговоренного к смерти и избавила меня от судьбы худшей, чем смерть. Без тебя я не узнал бы, что такое любовь.
Аврора ощутила ледяное дыхание смерти. Еще миг — и Геррод перечеркнул бы их будущее. Николас думал совсем по-другому.
— По-моему, своим счастьем мы обязаны Герроду. Ведь это благодаря ему мы встретились.
Впервые в жизни Аврора чувствовала себя по-настоящему счастливой. Она любила и была любима, к тому же семья Николаса приняла ее как родную. Но Геррода она по-прежнему ненавидела — ведь он хотел убить ее мужа.
— А как поживает Уиклифф? Нашел себе невесту?
— Об этом он ничего не пишет. Хочу надеяться, что ему повезет так же, как мне.
Улыбнувшись, Аврора свернула документ и завязала ленту.
— Твое помилование надо отпраздновать.
— Я, кажется, знаю, как это сделать, — прошептал он, целуя ее в шею и щекоча дыханием мочку уха. — Отдаться одному из моих самых любимых занятий…
— Средь бела дня? Как тебе такое могло прийти в голову! Но одного взгляда Николаса было достаточно, чтобы на нее нахлынуло желание.
Она обвила руками его шею, все крепче прижимаясь к нему, наслаждаясь вкусом его губ, запахом его кожи.
Он взял ее за руку, отвел в спальню и закрыл дверь.
Они лежали в постели совершенно нагие, лаская друг друга, и когда возбуждение достигло предела, вознеслись на вершину блаженства, и там, в сверкающем мире, соединились не только их тела, но и души.
Умиротворенные и счастливые, они лежали в объятиях друг друга, желая, чтобы этот миг длился вечно.
— Моя жена, — прошептал Николас, целуя ее в висок. — Моя душа.
Из груди Авроры вырвался вздох. Она не ошиблась в выборе. Они созданы друг для друга.
Аврора уткнулась в широкое плечо мужа, теплое и надежное, и на ум пришли строки из дневника; «Сердце находит свою половину».
Николас — ее половина, сейчас и вовеки. Он разжег страсть, скрытую глубоко в ее сердце. Он — ее единственная любовь. Чего еще ей просить у жизни?
