Колеса тайной дипломатии завертелись с удвоенной скоростью. Немцы и русские любили и главное — умели создавать обстановку полной секретности. Да и как в этой ситуации могло быть иначе. Слишком многое было поставлено на карту. Слишком многое зависело от этой встречи. В таком деле нет места случайностям, и, тем более, чужим ушам и глазам.
Вечером того же дня в резиденцию Секта прибыл рейхсканцлер Шлейхер. Давний соратник Секта, продвинутый им в верхние эшелоны власти для противодействия центристам и лейбористам. Человек жесткий. Преданный и лично Секту и Германии, но не политик. Тоесть абсолютно. Собственно у власти он был недолго, всего три месяца. И теперь пришло время с этой властью прощаться. Разговор получился коротким и сугубо деловым. Собственно, Шлейхер и сам прекрасно понимал, что он фигура временная и готов был, вернутся к службе в рейхсвере в любой момент. Секта он понял сразу и был готов его безоговорочно поддержать.
Вызванный следом за Шлейхером главнокомандующий сухопутных войск Германии фон Хаммерштейн всегда привлекал Секта своей энергичностью, способностью быстро и четко разбираться в хитросплетениях Германской политики и в любой ситуации соблюдать интересы армии. После обмена приветствиями, Сект даже не пригласил Хаммерштейна сесть. Словно подчеркивал необходимость принятия быстрых и резких действий.
— Генерал, я пригласил вас для очень важного разговора. Наступает время больших перемен и ответственных решений. Демократия чуть не сыграла с Германией злую шутку. Я знаю вас как человека обладающего политической проницательностью и самое главное как человека чести. Поэтому буду предельно с вами откровенен. Настало время, когда Германии предстоит возродиться как великой державе и громко заявить об этом на весь мир. Вы барон хорошо знаете мою позицию, мою доктрину. Только союз с Россией, даже при некоторой политической зависимости от неё, позволит не только сохранить, но и возродить величие Германии. Ставка на коммунистов сейчас — это гарантированный военно-политический союз с Россией завтра. В этот переломный момент я хочу быть уверен, что армия останется не просто нейтральной, но и поддержит меня. Что вы на это ответите?
— Господин президент, если это позволит возродить величие Германии и смыть позор поражения, то армия будет приветствовать любую сильную власть. Но что вы имели в виду, говоря о поддержке армии?
Сект прошелся по кабинету. Остановился перед огромной, на всю стену картой Европы. Монокль в левой глазнице радужно поблескивал цейсовской просветленной линзой. Наконец повернулся к Хаммерштейну.
— Союз с Россией, для нас означает подготовку к новой войне. Возможно, даже, скорее всего, мировой войне. И Германия должна вступить в эту войну не только с сильной и по-современному оснащенной армией, но и с единым, исполненным волей к победе руководством. Объединившись, Гитлер и Тельман способны создать такое руководство. Но! Они, особенно Гитлер, способны зарваться. Почувствовать себя непогрешимыми и непобедимыми. К сожалению, я сфинкс только по прозвищу и я не вечен. А союз с Россией нужен Германии навечно! Я не собираюсь повторять ошибку Бисмарка.
За время своего монолога Сект подошел к Хаммерштейну почти вплотную и теперь смотрел ему прямо в глаза. Обычно холодные, серого цвета глаза, сейчас сверкали как золингеровская сталь.
— Германии нужна гарантия такого союза. И армия, должна стать таким гарантом! Вы, Хаммерштейн, создадите корпус охраны союза. Не перебивайте меня! Я, пока, являюсь гарантом соблюдения конституции. И я могу вносить в неё поправки. Внесение таких изменений будет мои условием партии Гитлера-Тельмана. И они на это пойдут! Не ваша забота думать про формулировку. Ваша забота создать инструмент, обеспечивающий её выполнение. Выполнение при любых условиях. Вплоть до свержения правительства Германии, если оно пойдет на нарушение союза.
Сект напряженно смотрел на генерала, словно пытался проникнуть в его мысли. Видимо оставшись удовлетворенным, прикрыл глаза. Отвернулся и снова подошел к карте. Постучал по ней пальцем.
— Хаммерштейн, посмотрите на эту карту. Внимательно посмотрите. Я хочу, чтобы вы поняли, не только умом, но и сердцем поняли, по-другому нельзя.
Хаммерштейн пристально рассматривал карту, которую ему приходилось видеть каждый день, у него в кабинете бала точно такая же. Но сейчас он словно увидел её впервые, так, как видел старик Сект. И ему становилось не по себе. Каждым изгибом своих, изуродованных волей победителей в мировой войне, границ карта действительно кричала — ВОЙНА!
— Вы видите. Германия самой судьбой расположена меж двух миров. Непримиримых миров Хаммерштейн. И воевать нам придется все равно. Или с Россией, или против неё.
Антанта даст нам любые деньги, только бы мы сцепились в смертельной схватке с Россией. Россия предлагает полноправный союз.
Я верю в силу нашей армии и наш народ. Мы сможем победить в любой войне. Но какой ценой и для чего? России нужна сильная Германия и возможно объединенная Германией Европа, как надежный партнер способный гарантировать безопасность её западных границ. Территориальные претензии их к Польше и Румынии естественны и справедливы. А для них, — Сект ткнул пальцем в сторону Британских островов, — для них мы только меч. Орудие, которое когда оно затупится, надо выбросить или переплавить.
Холодный северный ветер принес с собой дождь. Крутая, свинцово-серая, балтийская волна с гулом ударяла в крутые борта корабля, поднимая тучи брызг, временами долетавшими даже до мостика. Учебный линкор крингсмарине «Шлезвиг-Гольштейн», с трудом удерживая пятнадцатиузловый ход, спешил с дружественным визитом в Кронштадт. Давно запланированный поход, о котором последние два месяца трубили все газеты Германии. Старый, времен Ютландской битвы, линкор, один из двух оставшихся у немцев по Версальскому соглашению, не привлек к себе внимания Британских и Французских спецслужб. Если бы они только могли предположить, что на борту линкора находится имперский президент Германии Ханс фон Сект!
Все было обставлено с истинно немецкой аккуратностью. Провожаемый корреспондентами и членами правительства, Сект уехал в свое загородное имение для поправки пошатнувшегося здоровья. Только вместо уютного «сельского дома» оказался на борту «Шлезвиг-Гольштейн».
Сект спешил, и старые машины работали с предельной нагрузкой. Личная встреча со Сталиным, договоренность о которой была удивительно быстро достигнута, была ему жизненно необходима. Когда решается судьба Германии, не может быть ни каких личных амбиций. Если нельзя провести встречу на нейтральной территории и совершенно непредставим визит Сталина в Германию, то он сам прибудет в Россию.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
