ждет теперь подходящей погоды… Что опять передает этот транспорт, Престон? — спросил Тэрнер, заметив мигание фонаря Олдиса на мостике «Огайо».
— «Повреждение очень серьезное, — прочитал вслух Престон. — Идти прежним ходом и удерживать место не могу. Снижаю скорость».
— Еще один! — тихо сказал Кэррингтон. Он посмотрел на Тэрнера, на его мрачное лицо и потемневшие глаза и сразу же понял, что в голове старпома те же мысли, что и у него самого. — Его прикончат, как сидячую утку, сэр, — сказал он громче, — если мы…
— Если мы… что? — перебил его Тэрнер. — Если мы не оставим с ним эсминец? Но какой эсминец, помощник? «Викинг»? Единственный боеспособный корабль? — Он медленно, но решительно покачал головой. — Они хорошо знают, что мы не можем этого сделать. Престон, передайте на «Огайо»: «Сожалею, эскорт оставить не могу. Сколько времени потребуется на ремонт?»
Светящая бомба взорвалась еще до того, как Престон начал передавать семафор. Она повисла точно над конвоем. Высоту определить было трудно — что-нибудь около шести — восьми тысяч футов, но на этой высоте и на фоне светлой дуги северного сияния она казалась всего лишь раскаленной точкой. Бомба быстро снижалась и становилась все более яркой: парашют, если он вообще был, то, видимо, только для того, чтобы придать бомбе остойчивость.
Дробный стук кнопки сигнального фонаря в проворных руках Престона внезапно нарушился щелчком в динамике: «Мостик, докладывает радиорубка. Мостик, докладывает радиорубка. Радиограмма с «Сирруса»: «Трое из спасенных скончались. Много тяжелораненых и умирающих. Необходима немедленная медицинская помощь. Повторяю: немедленная». Динамик умолк как раз в тот момент, когда с «Огайо» начали передавать ответ на семафор.
— Лейтенанта Николаса — на мостик! — отрывисто приказал Тэрнер. — Пусть поднимется сейчас же!
Бросив тревожный взгляд на высокие волны и стремительно проваливающийся вниз форштевень «Улисса», Кэррингтон спросил с беспокойством:
— Хотите рискнуть, сэр?
— Должен. Вы поступили бы так же, помощник… Что отвечает «Огайо», Престон?
— «Понимаю. У вас своих забот — хоть отбавляй. Мы догоним вас. До свидания!» — прочитал сигнальщик.
— «Мы догоним вас. До свидания», — мягко повторил Тэрнер. — Передает заведомую ложь и хорошо понимает это. Ей-богу, — продолжал он, — если кто-нибудь скажет мне, что американским морякам недостает мужества, я набью ему морду. Престон, передайте на «Огайо»: «До свидания! Желаю удачи!..» Помощник, я чувствую себя убийцей. — Тэрнер потер рукой лоб и кивнул в сторону рубки, где лежал распростертый на диване мертвый Вэллери. — Подумать только, из месяца в месяц он непрерывно принимал подобные решения… Не удивительно, что…
Скрипнула входная дверь, на мостик вошел Николас.
— А, это вы, Николас? Для вас имеется дело, юноша. Не люблю, когда врачи слоняются весь день без дела, — пошутил Тэрнер и тут же поднял руку, как бы успокаивая его. — Хорошо, хорошо, знаю, — заверил он Николаса. — Как дела на медицинском фронте? — спросил он уже серьезно.
— Мы сделали все, что могли, сэр, — тихо ответил Николас. — На его изнуренном лице появились глубокие морщины. — Плохо с медикаментами и перевязочным материалом: бинты и анестезирующие средства все израсходованы, за исключением разве того, что осталось в переносных сумках. Но майор Брукс не разрешает брать из них.
— Хорошо, — пробормотал Тэрнер. — А как вы себя чувствуете, лейтенант?
— Отвратительно.
— Да и выглядите вы очень плохо. Я очень сожалею, Николас, но вам все-таки придется перебраться на «Сиррус».
— Есть, сэр, — нисколько не удивившись, ответил Николас. Он легко догадался, зачем его вызывает старший помощник. — Когда? Сейчас?
Тэрнер ответил кивком головы. Его тонкие черты лица, густые брови и глубоко запавшие глаза, освещаемые опускавшейся бомбой, произвели на Николаса сильное впечатление.
— Сколько сумок можно мне взять с собой, сэр?
— Только необходимый инструментарий. Больше ничего. Не забывайте, что будете перебираться туда не в пульмановском вагоне.
— Можно взять с собой фотоаппарат и пленки?
— Да, пожалуйста, — разрешил Тэрнер. — Вам что, очень хочется запечатлеть последние секунды «Улисса»?.. Имейте в виду, что «Сиррус» дырявый как решето… Штурман, свяжитесь с радиорубкой, пусть передадут «Сиррусу». «Подойти к борту и приготовиться принять врача на спасательной люльке».
Снова скрипнула дверь. По раскачивающейся палубе на мостик неуверенным шагом вошел Брукс. Как и все на «Улиссе», он едва держался на ногах от усталости, но его голубые глаза, как обычно, возбужденно блестели.
— У меня повсюду есть шпионы, — заявил он громко. — Что, «Сиррус» вербует нашего юного Джонни?
— Очень жаль, старина, — отозвался Тэрнер, — но на «Сиррусе» положение тяжелое.
— Понятно, — пробормотал Брукс, поежившись от холодного ветра. Он взглянул вверх, на медленно снижающуюся светящую бомбу. — Очаровательная штучка, просто прелесть! К чему же такая иллюминация?
— Мы ожидаем гостей, — усмехнувшись, ответил Тэрнер. — Старинный обычай: встречать гостя со светом в окне. — Внезапно все его тело застыло, как гранитное изваяние, лицо помрачнело. — Я ошибся, — произнес он сквозь зубы, — гости уже прибыли.
Последние слова Тэрнера заглушил раскат мощного отдаленного взрыва. Тэрнер ждал его. Он видел, как за пять-шесть секунд до этого в носовой части «Огайо», перед самым мостиком, в небо взметнулся острый язык ослепительного пламени. «Огайо» уже отстал и находился теперь на правой раковине «Улисса» на расстоянии около десяти кабельтовых, но был хорошо виден в освещении северного сияния, безжалостно выдавшего его подводной лодке противника.
За исключением момента взрыва, на «Огайо» не было ни дыма, ни пламени. Никто не слышал никаких новых звуков, но корму и днище судна, почти наверное, оторвало напрочь. Его трюмы были до отказа загружены танками и боеприпасами. Оно затонуло быстро и тихо, всего за три минуты.
Первым напряженную тишину на мостике «Улисса» нарушил Тэрнер:
— До свидания, — пробормотал он, ни к кому не обращаясь. — До свидания… Я же говорил, что это чистейшая ложь. — Он покачал головой и, коснувшись руки Карпентера, приказал ему: — Свяжитесь с радиорубкой, передайте на «Викинг», пусть торчит над этой лодкой до тех пор, пока мы не отойдем на безопасное расстояние.
— Когда же и где все это прекратится? — мрачно нахмурившись, спросил Брукс.
— Одному богу известно! Как я ненавижу этих проклятых убийц! — воскликнул Тэрнер. — О, я знаю, знаю, мы тоже убиваем, но дайте мне что-то, такое, что я мог бы видеть, с чем я мог бы бороться, что-то такое…
— Скоро вам представится такая возможность, — сухо прервал его Кэррингтон. — Вы будете видеть «Тирпиц». Полагаю, он достаточно велик, чтобы можно было видеть его…
Тэрнер понимающе посмотрел на помощника, а потом запрокинул голову и уставился на мерцающий небосвод: его интересовало, когда самолет сбросит вторую светящую бомбу.
— У тебя не найдется для меня свободной минутки, Джонни? — тихо обратился Карпентер к Николасу. — Мне хотелось бы сказать тебе пару слов.
— Конечно, — удивленно
