— Прекрасно. А теперь, драгоценная моя Аурелия, иди к привратнику и скажи, что ты уезжаешь.
— Нет, — крик застрял в горле, ужасом скрутило желудок.
— Ты поедешь со мной, паршивка, — зло прошипел Присли. — И заставишь поверить вашего цепного пса, что делаешь это добровольно и с большой радостью.
— Отпустите Грейс. — Я сжала руки в кулаки, пытаясь справиться с паникой. — Отпустите и мы продолжим разговор.
— Либо ты выполняешь мои условия, либо завтра эту повариху казнят за воровство, — процедил он.
— Но зачем я вам? У меня по-прежнему нет доступа к наследству.
— Пока нет, — гадко усмехнулся Присли. — Иди.
И я пошла.
То, что Присли получил ключ, не значило, что он не мог обвинить Грейс. С ворами в империи не церемонились и о казнях регулярно писали в «Вестнике Оришана». Но что могла сейчас сделать я? Расстроить Присли желудок? Он знает меня дольше кого бы то ни было, и наверняка обвешался артефактами от всего на свете. Отказаться? Чтобы через пару-тройку дней прочитать о том, что Грейс Гомели повесили за воровство? Проще сразу пойти и утопиться.
Выполнить все условия Присли? Как бы ни хотелось — придётся. Хотя бы, пока он не отпустит Грейс, а, значит, я должна, насколько возможно, приблизить этот миг.
— Вы уезжаете, лиерра? — нахмурился привратник.
— Да, — улыбнулась я смущённо. Как смогла. — Дядя плохо себя чувствует и не хочет больше тянуть — требует, чтобы мы поехали в Имперский банк и оформили наследство.
— Ох, сочувствую, лиерра, — поджав губы, покачал головой привратник. — Да облегчат рианы участь вашего дяди.
— Благодарю. — Лучше бы Присли катился шаргхам под хвост!
Буквально несколько мгновений заняла строчка в журнале и моя подпись.
Натягивая рукава на руки, чувствуя, что совершаю страшную ошибку, я шла к тёмному экипажу и Присли, виднеющемуся сквозь его окно.
* * *
— Где Оелуон? — открыв дверь своего кабинета, рявкнул Ориан.
— Проректор Оелуон у себя, — бесстрастно отозвался секретарь и недрогнувшей рукой подписал очередной документ.
Чеканным шагом Ориан пересёк собственную приёмную и прошёл по коридору до следующей двери.
— Акиро! — Он грохнул кулаком по двери и та медленно открылась.
Ориан редко злился и ещё реже заходил в чужие кабинеты, но Оелуон целый день игнорировал его вестники, не оставляя выбора.
На первый взгляд всё лежало на своих местах, но, присмотревшись, он заметил и сдвинутую чернильницу, и брошенную на полке книгу, и криво висящую картину. Для педантичного до тошноты Оелуона в кабинете царил жуткий беспорядок, а то, что за солнечным пейзажем оказался неизвестный Ориану тайник только добавляло ситуации остроты.
Хуже стало, когда тайник оказался пустым, а в камине обнаружились нечитаемые обрывки посланий. Выругавшись, Ориан попробовал восстановить вестники, но ему не удалось — Акиро их не сжигал, он растворил их зельем. На конюшне выяснилось, что Шаена, коня Оелуона, тоже нет, и с мрачным предчувствием Ориан переместился к привратнику.
— Ректор Оллэйстар, — поклонился тот.
— Когда Оелуон покинул академию?
— Около пяти часов назад, — сразу же отозвался Овис и замялся.
— Что ещё случилось? — Ориан обречённо потёр переносицу.
— Около двух часов назад академию покинула лиерра Грасс, — неуверенно признался Овис. — Странное дело посреди учебного дня, поэтому я решил спросить у вас.
— Кто разрешил? — Ориан прикрыл на мгновение глаза.
— Так никто, — сжался привратник. — Не Гвинбор же, много кто из лиерр иногда ездит на ночь домой, а уж приключение льерров…
— Да, — медленно произнёс Ориан. — Конечно. Благодарю за бдительность, господин Овис.
Привратник ещё что-то говорил, но он уже не слушал. Развернувшись, Ориан быстрым шагом направился в сторону главного корпуса. Теперь он знал, кто его предал.
Глава 41
Шаргхов гад! Предатель! Первостатейная дрянь!
Экипаж прыгал по кочкам, всё дальше удаляясь от столицы. Я не просто не отдам Присли своё наследство, я разорю его, чего бы мне это не стоило!
Этот лицемер меня обманул! В том экипаже не было никакой Грейс, зато сидели два мага, один из которых под заклинанием иллюзии. И я бы поняла это, если хотя бы мельком взглянула на экипаж магическим зрением, но одно только упоминание о её вине… чего уж теперь!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Стоило мне забраться внутрь, как тот маг, который якобы душил Грейс, скрутил мне руки, надел на голову мешок и толкнул на сидение напротив. И я бы высказала всё, что думаю о Присли и его методах, но ткань мешка мешала не только видеть, но и говорить. Из горла не вырывалось ни звука, в то время как Присли после непродолжительной поездки пожелал удачи «хозяину», уточнил, когда ему ждать деньги и вышел.
Туда, где слышались звонкие голоса детей, а до нас долетал аромат свежеиспечённой выпечки. Мерзавец! Подлец!
Он врал. У Присли не было доказательств кражи, он понадеялся, что я испугаюсь за Грейс. И ему повезло — ужасом мне перекрыло сознание, не давая ни одной мысли пробиться наружу. Уверена, эта сделка оказалась самой лёгкой и прибыльной за всю жизнь Ораса Присли.
Хотя бы потому, что единственный, кому я могла понадобиться, был Ориан, а скоро ли он поймёт, что меня нет в академии? Великолепно, просто великолепно. Самое время вспомнить, что интриги уровня императорского двора не заканчиваются благополучно ни для кого из участников.
И уж тем более не для простой сироты-студентки.
Экипаж, в который меня пересадили неизвестно где и неизвестно когда, подбросило последний раз, и он остановился. Снаружи слышались окрики и басовитый смех, а я не могла даже просто провернуть кольцо на пальце — настолько туго верёвка стягивала запястья за спиной. Звук открывшейся двери заставил меня вздрогнуть и выпрямиться на сидении. Экипаж просел под весом того, кто в него зашёл, и тем неожиданнее оказалась аккуратная поддержка.
Мужчина, насколько я могла судить по тяжёлой походке, поднял меня, спустился сам и спустил с экипажа меня. Подошвы коснулись ровной площадки, а цоканье каблуков говорило о том, что мы идём по мощёной камнем дороге. Недолгое путешествие закончилось лестницей на пять ступеней, тоже каменной, но какой-то другой, и звуком открывающейся двери.
Ни одного лишнего звука, ни единого возгласа не раздалось, пока мой провожатый вёл меня по чужому дому. Причём дому хорошо отапливаемому — на седьмом шаге мне стало по-настоящему жарко — и не бедному. Потому как паркет, о котором мечтал Присли года два назад, но который не смог себе позволить, иногда мелькал в щели между шубой и мешком у меня на голове.
Пятнадцать ступеней вниз не радовали, но, по крайней мере, меня не подняли на предполагаемый второй этаж, сбежать с которого стало бы ещё сложнее. А бежать я собиралась, даже если у меня заберут всё, вплоть до одежды. Лучше быть голой, чем мёртвой, а в том, что меня привезли не для того, чтобы похвастаться паркетом, я не сомневалась.
Мой провожатый оказался высоким и могучим заросшим мужиком неопределённого возраста. Никогда бы не подумала, но сдёрнутый с головы мешок не врал. Разрезав верёвку на запястьях, окинув меня последним внимательным взглядом, мужчина вышел и запер за собой дверь.
Ну, Присли…
Я оглянулась и хмыкнула, в подвале с припасами меня ещё не запирали. Что ж, могло быть и хуже. По крайней мере, если я умру, то точно не от голода — три стены были уставлены полками с разной снедью. Половина из них представляла различные соленья, банки и бочки, вторая — колбасы и сыры. Как-то так я воображала священное хранилище Николаса, куда могли заходить далеко не все его поварята.
Подвал оказался чуть больше моей спальни в общежитие, без окон и с единственной дверью. Облокотившись спиной о полки, я присела на корточки и стала думать.
Кольцо-накопитель при мне, а в комплекте с головой это радовало вдвойне. Вот только что я могла? Пару-тройку раз ударить волной чистой силы? Для человека это если не смерть, то серьёзные травмы, для мага — хилый пшик. Особенно, если он будет защищён артефактами.
