* * *
Кольцо вызывающе сверкало на пальце даже тогда, когда на него не падал ни один луч света. Оказалось, что его не видел никто, но так даже хуже. Оно отвлекало в аудиториях, отвлекало в столовой, отвлекало даже тогда, когда я учила право. Пыталась учить, но…
«Поэтому мы вернёмся к этому позже, и к разговору, и к твоим страхам».
Отбросив карандаш, я со стоном схватилась за голову. Как следовать намеченному пути, если от волнения кружится голова? Тайны, заговоры, Эвилонберг и оскант. Всё катится шаргху под хвост!
С этим увлечением я собиралась бороться? Эту влюблённость перебороть и забыть? Разве что с помощью того самого «Забвения». Или лишения головы. Никакими другими способами вырвать это чувство из сердца и разума не удастся. Понимание пугало, потому что если уйти я ещё смогу, то забыть…
Резко поднявшись, я сделала нервный круг по комнате. Что думает Ориан о том, что происходило между нами? Откровенный вопрос, ответами которому служили и его подарок, и обещание поговорить. Волнующие и заставляющие сердце ускориться. Вот только между нами всё ещё стояло слишком многое.
И при мыслях об этом тревожно сжимался желудок… но и шаргх с ним! Оскант и право — вот то, на чём я сосредоточусь, а остальное подождёт. До конца недели уж точно.
— Грасс. — Я не сразу осознала, что оклик относился именно ко мне. — Это тебе.
Неудивительно, что я не заметила прислонившегося к подоконнику старшего Делаберга, странно другое — что не столкнулась ни с одной курсирующей по коридору девичьей парочкой. Глупо хихикающей и стреляющей глазами в сиятельного близнеца.
— Что это? — Я не спешила брать в руки протянутый конверт.
— Письмо, Грасс, — усмехнулся Араэл, взял мою ладонь и вложил в неё конверт. — Простое и написанное собственноручно.
— Тобой? — не поверила я, в ответ получив лишь усмешку и стремительно удаляющуюся по коридору спину.
Письмо оказалось от Рика.
Пора было брать себя в руки и спускаться в лабораторию, но я не могла.
Неподписанный конверт жёг мне карман всю этику и документоведение, поэтому первым, что я сделала, вернувшись к себе — вскрыла послание, которого не должно было быть. Одна страница и подпись внизу. Ничего ужасного, но я уже несколько часов сидела на подоконнике собственной комнаты и не могла оторвать взгляд от падающего мелкого и колючего снега.
Такого же острого, как его письмо.
Простые слова складывались в режущие сердце фразы. Я перечитала его трижды, прежде чем окончательно поняла смысл. «Прости меня», «недостоин» и «магия не вернётся» от того, кто спас мне жизнь. Хотя жизнь это слишком мелко. Рик спас мою сущность. Мои мечты и планы. То, что делало меня мной.
И просил прощения.
За тот поцелуй, за давление, за бал и детские уловки. Он обещал свободу — от себя, от деда и от того знания, которым они могли меня уничтожить. И сообщал, что не вернётся в академию.
— Лея.
— Это моя вина. — Соскользнув с подоконника, я крепко прижалась к Ориану. — Только моя. Если бы не я…
Первый судорожный вздох и первые слёзы. Одна за другой они впитывались в ткань его сюртука, и я не смогла сдержать истерический смешок. Почему он? Что заставляло меня утешаться именно в его руках? Снова.
— Из-за меня он потерял почти весь резерв.
Лёгкие поглаживания по спине не помогали. Ничего не помогало, стоило вспомнить о том, что из-за своего героизма Рик не сможет окончить академию. Не сможет стать боевым магом. Не сможет расправиться даже с одним стихийником, не говоря о битвах, о которых он, лучший выпускник факультета, наверняка мечтал.
— Это был его выбор.
— Я должна была оттолкнуть! Напугать, заставить забыть. Я…
— Он любит тебя, и ты бы не смогла ничего. — Ориан стёр очередную слезу с моей щеки. — На его месте я поступил бы также. И не жалел.
— Ты другой. — Я отстранилась, некрасиво вытирая лицо ладонями.
— Такой же, — с улыбкой покачал головой он. — И также не могу не думать о тебе. Между нами лишь одна разница.
— Какая? — я всё ещё думала о письме Рика, плохо понимая, о чём в действительности идёт речь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ему ты не ответила.
Через четверть часа и тонну моих уговоров мы всё же спустились в лабораторию.
Я отказывалась встречаться с прямым понимающим взглядом Ориана, лишь гораздо позже осознав смысл сказанных им слов.
— Ты можешь забрать схему, — решительно выдохнула я после того, как проверила третий слой не трижды, как обычно, а пять раз.
— Ты уверена или подождём ещё неделю? — насмешливо хмыкнул Ориан, не спеша забирать листок из моих рук.
— Это не смешно, Ориан, — нахмурилась я. — Первый слой не грозил тебе ничем, второй не гарантировал смерть, но этот… здесь меньше заклинаний, но переплетены они не одним узлом, а двумя, а то и тремя. А, значит, что углы накладываются с гораздо большей эффективностью, так, что образованные ими градусы…
— Я понял, Лея, — перебил он, с улыбкой меня обнимая, — и мне приятна твоя забота.
— Это не забота, — вывернулась я, — это…
— Ответственный подход, — его улыбка стала только шире. И насмешливей.
— Здесь и здесь, — игнорируя его настрой, я по очереди ткнула карандашом в верхний левый угол и середину, — два наиболее вероятных места для схождения.
— Этот не подходит, — заключив меня в кольцо рук, он указал на угол. — Линии не сходятся, они накладываются друг на друга.
— Тогда середина? Слишком очевидно, — забеспокоилась я.
— Возможно. Попробуем? — Ориан выпрямился.
— Прямо сейчас? — Его не смутил выразительный взгляд на часы, показывающие половину первого ночи.
— Я освобожу тебя от занятий до обеда, — отозвался он, доставая из шкафа знакомые уже элементы стихий.
— А если мы ошиблись?
Мне хотелось воззвать к его разуму, но куда там, если мой собственный приходил в восторг от мысли, что здесь и сейчас мы сможем увидеть оскант.
— Поглотитель всё ещё здесь, — хмыкнул Ориан, устанавливая его на место. — Я могу отправить тебя в спальню, — предложил он.
— По-твоему, я боюсь?
— Только не ты, — легко коснувшись моих губ своими, он развернул меня и прижал спиной к своей груди.
Вокруг нас замерцала знакомая сфера.
— Безумие! — прошептала я… и положила ладонь поверх его руки.
В этот раз до схождения мы добрались гораздо быстрее, вот только схождением это не было.
— Это не то, Ориан, — напряглась я. — Я не могу объяснить почему, но это не схождение. Хотя и выглядит как оно.
— Второй вариант? — даже не собираясь возражать, уточнил он.
— Хорошо.
Но и это место оказалось чем-то другим.
— Что не так? — В который уже раз переспрашивала я, глядя как Ориан изучает схему. — Почему у двух слоёв было схождение, а здесь нет?
— Ловушка? — он поднял на меня взгляд. — Лея, ты должна отдохнуть.
— Ты не знаешь артефакторов, — я упрямо тряхнула головой. — Больше всего они любят порядок и симметрию. Каким бы гениальным ни был тот, кто придумал шкатулку, против мышления не пойдёшь. Схождения должны быть либо везде, либо нигде.
— Иди спать, — Ориан подошёл и обнял меня, отвлекая. — У тебя был сложный вечер.
«И также не могу не думать о тебе».
Кажется, мы подумали об одном и том же, потому что его глаза многообещающе замерцали. И эти светящиеся точки, то сходящиеся, то расходящиеся, напомнили мне танцующие прямоугольники…
У которых четыре угла!
Четыре угла, два узла и шаргх пойми какое заклинание. Как можно было забыть? Я резко развернулась в его руках, ища глазами сумку. То заклинание должно было остаться в ней, не помню, чтобы я его вытаскивала. Не заметив, как Ориан меня отпустил, я шагнула к сумке и вытащила из неё кипу бумаги.
Тетрадь. Ещё тетрадь. Пара глупых вестников. Исчерканные листы. Вот он!
— Что ты придумала?
Только сейчас я поняла, что собиралась сделать. Пусть Ориан знал обо мне всё, но вот так нагло показывать свои незаконные разработки мне ещё не приходилось. Некстати вспомнилось, что до меня он был вполне себе законопослушным и жёстким ректором, но…
