длинными светлыми волосами, я дал бы лет сорок, другой, высокой сероглазой шатенке, лет двадцать. Нельзя было не отметить редкую красоту этой девушки. Старшая из женщин молилась, младшая внимала ей, безучастно глядя в небо.
— Господи, сжалься над нами, бедными пленницами! Ниспошли нам освобождение из плена в этом диком краю. Мы возносим благодарность Тебе, много лет хранящего нас целыми и невредимыми, уповаем на милость Твою, ибо одному Тебе по силам помочь нам. Господи, пусть наш дорогой муж и отец будет жив и здоров, пусть в один благословенный час мы с ним воссоединимся. А коли мертв он и на земле нам не свидеться, пусть умрем мы и встретимся на небесах Твоих, — молилась старшая чистым твердым голосом, а на щеках у нее блестели слезы. — Аминь, — наконец произнесла она.
— Аминь, — повторила девушка со странным акцентом.
Я обернулся и посмотрел на Брата Джона: он тоже слышал молитву и пребывал в глубочайшем потрясении. Он не мог ни шевельнуться, ни слова вымолвить, и, пожалуй, это к лучшему.
— Удерживайте его, а я поговорю с этими дамами! — шепнул я Стивену и Мавово, потом передал ружье Хансу, снял шляпу, прошел за ворота и кашлянул, чтобы привлечь внимание дам.
Обе женщины поднялись с колен и смотрели на меня как на призрака.
— Леди, прошу вас, не пугайтесь! — начал я с поклоном. — Господь Всемогущий услышал ваши молитвы. Я из отряда белых людей, которым, пусть не без труда, удалось сюда добраться. Вы позволите нам посетить ваше жилище?
Во взгляде обеих женщин по-прежнему читалось изумление. Потом старшая сказала:
— Я Мать Священного цветка. Чужестранец, говорящий со мной, обречен на смерть. Если ты человек, то как сумел добраться сюда живым?
— История длинная, — весело ответил я. — Можно нам войти? Рисковать мы привыкли и очень надеемся быть вам полезными. Замечу, что в отряде трое белых, два англичанина и американец.
— Американец? — изумленно повторила старшая женщина. — Как его зовут, как он выглядит?
— Ох! — в замешательстве воскликнул я, ибо нервы у меня сдавали. — Он в возрасте, с белой бородой… В общем, похож на Санта-Клауса, а зовут его… — Полное имя я называть не решался. — Джоном… Братом Джоном. Между ним и вашей спутницей мне видится некоторое сходство…
Я испугался, что моя новость убьет даму, и проклинал свою неловкость. Чтобы не упасть, бедняжка ухватилась за девушку. Увы, та оказалась ненадежной опорой, ибо сама едва держалась на ногах. Смысл моих слов она поняла, хотя, может, и не полностью. Не забывайте, что белых мужчин та девушка прежде не видала.
— Прошу вас, мадам, успокойтесь! — взмолился я. — Пережив столько горя, неблагоразумно умирать от радости. Можно привести сюда Брата Джона? Он проповедник, он подберет нужные слова, а я простой охотник.
Женщина сделала над собой усилие и прошептала:
— Пришлите его сюда.
Я выбежал за ворота, где дожидались мои спутники, схватил Брата Джона, успевшего немного оправиться, за руку, и поволок в хижину. Он и старшая женщина изумленно уставились друг на друга. Молодая леди следила за ними, изумленно раскрыв рот.
Брат Джон и пожилая леди стояли, пристально глядя друг на друга. Девушка тоже смотрела на них во все глаза, приоткрыв рот.
— Лизбет! — выпалил Брат Джон.
— Муж мой! — вскрикнула она, бросаясь к нему на грудь.
Я выскользнул за ворота и поспешно закрыл их за собой.
— Аллан, вы рассмотрели ее? — поинтересовался Стивен, когда мы с ним отошли в сторонку.
— Кого? — спросил я.
— Молодую леди в белом. Она прехорошенькая.
— Придержите язык, осел вы этакий! — ответил я. — Разве время теперь говорить о девичьей красе?!
Я отошел к изгороди и буквально зарыдал от радости. Тот день стал одним из счастливейших в моей жизни, ибо редко все складывается так, как должно. Мне тоже захотелось вознести к небу молитву — поблагодарить Всевышнего, попросить сил и мужества для преодоления многочисленных испытаний, которые нам уготованы.
Глава 17
ДОМ СВЯЩЕННОГО ЦВЕТКА
Прошло около получаса, в течение которого я обдумывал наше положение пункт за пунктом, вполуха слушая восторженную болтовню Стивена. Сперва он распространялся о красоте Священного цветка, на который успел глянуть, потом о прекрасных глазах молодой леди в белом. Лишь намекнув, что излишняя настойчивость оскорбит девушку, я убедил его пока не соваться на участок, где росла орхидея. Во время нашего разговора ворота открылись, и в них показалась юная красавица.
— Господа, — с почтительным поклоном начала она на забавном тягучем английском, — мать и отец… да, отец… спрашивают, не желаете ли вы со спутниками утолить голод?
Мы выразили согласие, и она повела нас к дому.
— Не удивляйтесь, глядя на родителей, они очень счастливы, и не взыщите с нас за пресный хлеб, — попросила девушка и с почтением взяла меня за руку.
В сопровождении Стивена мы вошли в дом, оставив Мавово и Ханса охранять его снаружи.
Дом состоял из двух комнат — гостиной и спальни. В гостиной Брат Джон и его жена сидели рядом на диванчике и восхищенно смотрели друг на друга. Лица обоих блестели от слез, но то, несомненно, были слезы радости.
— Лизбет, это мистер Аллан Квотермейн, благодаря решительности и смелости которого мы снова вместе, — сказал Брат Джон, когда мы вошли. — А этот молодой джентльмен — мистер Стивен Сомерс, его компаньон.
Говорить леди не могла, поэтому поклонилась и протянула нам руку, которую мы пожали.
— Что такое смелость и решительность? — шепотом спросила Стивена девушка. — И почему их нет у тебя, о Стивен Сомерс?
