— Несколько неожиданное заявление.
— Ну да! Когда я выясняла, чем ты занимался, я подозревала, что ты фотографию не бросил, а просто переквалифицировался. И пересмотрела в Ленинке все наши издания, а в зарубежные заглянуть не догадалась.
Игорь улыбнулся:
— Пересмотреть всю мировую прессу невозможно. Идея была неплоха, но совершенно неосуществима.
Лена засмеялась:
— Вообще-то забавно. Выходит, и ты занялся журналистикой.
— Выходит, что так.
— Похоже, что в журналистику сбегают от неудач в личной жизни. А теперь, если у нас все удачно сложится, мы бросим это занятие?
— Ты, наверное, да.
Лена возмутилась:
— Это почему? Ты, как суровый патриархальный муж, запретишь мне работать?
— Ничего я тебе не запрещу. Но, — Игорь хитро посмотрел на нее, — а как же ребенок? Мы, конечно, можем взять няню…
— Ну нет, нашего ребенка я буду воспитывать сама!
— Я так и думал.
— Ты не сказал, как ты думаешь разбогатеть, — Лена вернулась к оставленной теме.
Игорь откашлялся и помолчал секунду, чтобы слова прозвучали весомее.
— Во-первых, я написал книгу… — начал он солидно и неторопливо.
Лена тут же перебила:
— Как это? Уже написал? Когда?
— Ну не совсем, — смутился он. — Так, наброски. О Сербии. С моими фотографиями.
— А, так ты поэтому встречался с Лембовским? — догадалась Лена. — Это тебя Магницкий сосватал?
— Почему «сосватал»? — обиделся Игорь. — Я и сам по себе интересен. Просто так было легче договориться о встрече.
— Понятно. — Лена кивнула. — А во-вторых?
— Что? — не понял он.
— Ты сказал: во-первых. Значит, должно быть и во-вторых…
Игорь слегка рассердился:
— Слушай, не сбивай меня, я и сам собьюсь!
Лена покорно приложила руки к груди:
— Слушаю, слушаю, мой повелитель.
— Вот так-то лучше. — Он улыбнулся и продолжил: — У меня накопилось очень много интересных работ. Хочу сделать выставку, а потом можно будет подумать о постоянном контракте в журнале. Выставка, разумеется, не у нас.
— А где?
Игорь пожал плечами:
— В Париже. Я там жил довольно долго, и у меня остались друзья.
— А в модельном бизнесе ты больше не хочешь работать?
Игорь улыбнулся:
— Нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Меня это уже не интересует.
— Подожди-подожди… — Лена вдруг кое-что сообразила. — То есть ты хочешь быть фотокорреспондентом? Но это же постоянные разъезды!
— Зато потом ты будешь меня встречать на пороге нашего дома. Кстати, ты настаиваешь на том, чтобы жить именно в Москве?
— А где же?
— Видишь ли… Постоянный контракт у меня намечается как раз во Франции. Что ты скажешь о маленьком уютном домике где-нибудь в пригороде Орлеана?
— Ох! — Лена засмеялась. — Ты не перестаешь меня удивлять.
— Пока мы с тобой не виделись, я кое с кем созвонился, послал кое-какие факсы и сделал несколько телефонных звонков.
— Так вот почему ты не встревожился, что я исчезла и не звоню!
— Улаживал дела и замотался. Оказывается, четыре года — срок долгий, но не очень. Друзья меня еще помнят.
Лена задумчиво посмотрела на него:
— Скорей бы это все сбылось. По-моему, мы заслужили кусочек счастья.
— Почему кусочек? Большой-большой кусище! Нет, лучше целое счастье на всю жизнь!
Лена поднималась по лестнице медленно, как черепаха. Лифтом она не воспользовалась, решив потянуть время. Снова смотреть в глаза Славику, отвечать на его вопросы… Нет, это невыносимо! Надо попробовать поговорить с ним сегодня же!
Она открыла дверь своим ключом так осторожно, как только смогла, но Славик услышал и выскочил в коридор:
— Леночка, пришла наконец! Я уже заждался. Устала?
— Не очень.
Лена села на стул и стала снимать туфли. Славик опустился перед ней на колени:
— Давай помогу.
Лена едва заметно поморщилась, но не возразила. Славику всегда нравилось ее баловать, а после больницы он вообще шагу ей ступить не давал. Вот и сейчас он укоризненно посмотрел на нее снизу вверх и покачал головой:
— Тебе велели побыть дома минимум три дня, а ты на следующий же день после выписки уходишь так надолго. Я вернулся в пять, тебя уже не было.
Лена устало улыбнулась:
— Я ушла без пятнадцати.
— А сейчас уже почти девять! Хоть бы позвонила! Я бы встретил.
— Меня подвезли на машине. — Оправдание Лена на всякий случай заготовила. — Я ходила встречаться с одним типом. Это насчет работы. Инка Лесковская сватает меня в «Дину».
— Это что такое?
— Новый женский журнал. Будет выходить с сентября. Что-то вроде современной «Работницы».
— Не слышал. Ну и как?
— Пока туманно.
Не вдаваясь в дальнейшие объяснения, Лена быстро сказала:
— Есть хочу — просто как волк! Ты ничего не приготовил?
— Жареная картошка и сейчас быстренько сварю сардельки. Будешь?
— Давай.
— А еще у меня для тебя знаешь что есть? Твое любимое…
— Что?
— Пахлава. Специально заезжал в «Восточные сладости». Рада?
Лена кивнула головой, но радости она не испытывала.
После ужина Лена забралась с ногами на диван. Славик заботливо прикрыл ей ноги пледом и спросил:
— Принести тебе чаю?
— Да нет, спасибо, что-то не хочется.
Ну почему он такой заботливый! По дороге домой Лена уже почти решила начать сегодня объяснение, но Славик вел себя так, что совершенно выбивал у нее почву из-под ног. Она не знала, как начать разговор.
— Что ты такая задумчивая? — Славик пристроился рядом и робко заглянул ей в глаза: — Плохо себя чувствуешь? Что-то болит?
— Да нет, все в порядке. — Лена вздохнула. — Тебе не кажется, что ты слишком хорош для меня?
— Ну что ты! — Славик погладил ее по руке. — Это ты для меня как подарок. Я не знаю, чем заслужил такую жену.
Он смотрел на нее с таким обожанием, что Лене стало совсем не по себе.
— Слушай, я хочу, чтобы ты знала, — Славик вдруг стал очень серьезным, — если бы с тобой что-нибудь случилось, я не смог бы дальше жить. Ты очень нужна мне. Правда. Если тебя не будет со мной, я… В общем, не знаю что сделаю.
О Господи! Только этих слов ей сейчас и не хватало! Ну как тут скажешь, что она любит другого?
Лена помолчала, потом решила все-таки попытаться:
— Я же говорю — я не стою тебя. Ты всегда относился ко мне так бережно, с таким пониманием… Так заботился обо мне… А я никогда не могла ответить тебе тем же. Ты целуешь, а я только подставляю щеку…
— Я же большего и не требую, — горячо перебил ее он. — Мне же хватает того, что ты мне даешь. Главное — ты рядом со мной. Все остальное не имеет для меня значения.
