- Все последующие дни вы должны находиться на шоссе Батурино Духовщина и принимать участие в действиях любых отрядов. Ваша задача следить за гитлеровскими связными и курьерами. С этой минуты вы целиком и полностью подчиняетесь только мне. Полагаюсь на вашу безупречную партизанскую дисциплину. Вы, как бывший немецкий солдат, понимаете, что нас интересует.
- Так точно! - Фриц вскочил и вытянулся по стойке "смирно".
Прощаясь, Дударев протянул Шменкелю руку:
- Успехов вам!
В ту ночь Шменкель долго не мог уснуть. Он хорошо понимал, что доверие начальника разведки ко многому его обязывает и что от его действий в значительной степени будет зависеть судьба всей бригады.
На следующий день он с группой партизан пошел на задание. Попадется ему гитлеровский связной или нет? Нервы были напряжены до предела. Но, как назло, до самого вечера по дороге проследовал лишь один обоз с продовольствием.
Партизаны, разумеется, захватили обоз, обеспечив себя вдоволь мукой, сахаром и маслом, но Шменкель не мог доложить ничего отрадного капитану.
Так прошло несколько суток. Начались холода. Мороз сковал землю, беспрестанно валил колючий снег.
Из штаба бригады один за другим шли запросы: нет ли чего нового. Шменкель уныло докладывал капитану, что ничего интересного нет. Рассказы бригадных разведчиков об успехах только раздражали Шменкеля. С первых дней нового года партизаны захватили уже шестой транспорт противника. Политрук Алексей Кононенко из отряда "Александр Невский" организовал минирование железнодорожной ветки у станции Дурово. Девятнадцать вагонов с пехотой противника были пущены под откос.
- Вагоны так смяло, будто они из бумаги, - рассказывал один из бригадных разведчиков, обращаясь к Шменкелю, который лежал на соломенном матраце, обхватив голову руками.
- Ты чего молчишь? Может, тебе жаль фашистов?
Шменкель повернулся к говорившему и так посмотрел на него, что тот испуганно пробормотал:
- Я не хотел тебя обидеть. Уж не заболел ли ты?
Нет, Фриц был совершенно здоров. Просто не хотелось разговаривать, он даже голода не чувствовал, хотя давно уже не ел. Он только без конца курил...
10 января 1943 года отряд "Смерть фашизму" устроил засаду около Доброселово.
Рядом со Шменкелем оказался его друг Рыбаков. Лежа в глубоком снегу, Петр торопливо сообщал другу последние новости и делился собственными мыслями.
Примерно в полдень Петра послали на опушку леса, чтобы сменить там часового. Вернулся он сильно возбужденный.
- Со стороны Духовщины показались немецкие конники, не меньше эскадрона. И целая вереница повозок!
"Кавалерия, - мелькнуло в голове у Фрица. - Их-то я и жду".
Пока Васильев отдавал команды, Шменкель пополз через кусты к дороге. Он был спокоен, правда, сильнее, чем обычно, сжимал автомат.
Когда Васильев приказал открыть огонь, Фриц стал целиться в голову первой лошади. Лошадь упала. Всадник, однако, оказался далеко не новичком. Спрятавшись за трупом лошади, он начал отстреливаться. Фашист находился совсем близко: Фриц отчетливо видел офицерский погон и циничное выражение лица. Не успел офицер прицелиться еще раз, как Фриц выстрелил гитлеровцу прямо в очки.
Вокруг рвались ручные гранаты. Лошади ржали и шарахались в стороны. Пули то и дело поднимали на дороге белые снежные фонтанчики. Шменкель хотел отыскать в этой неразберихе какого-нибудь старшего офицера или эсэсовца, но бесполезно. Укрывшись за повозками, они пытались отбить атаку партизан и пробиться в определенном направлении.
Неожиданно Фриц заметил, как из-за соседнего куста показался человек в форме шарфюрера. Он пытался установить ручной пулемет, чтобы ошеломить партизан огнем с фланга. Шменкель сразу же разгадал коварный план фашиста. Фриц бесшумно поднялся и стал осторожно подходить к гитлеровцу сзади, держа автомат за дуло. Шменкель решил взять фашиста живым. Это оказалось не таким трудным делом: гитлеровец слишком увлекся своим занятием.
Постепенно шум боя стал стихать.
- Никто не ушел! - произнес Рыбаков, неожиданно появившись из-за куста. - Сегодня вечером будет гуляш от пуза!
Глубоко вдохнув морозный воздух, Петр закричал:
- Ваня! Эй, Ваня, где ты?!
Оглянувшись, он вдруг увидел Шменкеля и эсэсовца, голова которого безжизненно свисала на плечо.
- Да ты же ему шею свернул! - заметил Петр.
Вместе с другими партизанами они пошли считать трофеи. Среди шестидесяти семи убитых гитлеровцев Шменкель насчитал шесть эсэсовских офицеров. Однако, как тщательно Фриц ни обыскивал, в карманах у них и в полевых сумках он не нашел ни одной бумажки, которая заинтересовала бы его. Карта местности оказалась лишь у начальника колонны, но и она не представляла ценности. Забросив за плечо все шесть полевых сумок, злой на весь свет, Фриц пошел к начальнику разведки.
- А вы все внимательно просмотрели? - спросил Шменкеля Дударев, выслушав его доклад. - Ничего не упустили из виду? Гитлеровцы борются не только против партизан. Они варварски расправляются с жителями освобожденных нами деревень. Но мы ничего не знаем о планах их карательных экспедиций. Поэтому я еще раз спрашиваю: не просмотрели ли вы чего-нибудь?
Шменкель покачал головой.
- Ну, ладно. Пойдемте со мной.
И капитан направился к месту, где партизаны сооружали нечто вроде временной конюшни. Десять лошадей, покрытых попонами, жевали сено.
- В ваш отряд переданы тринадцать лошадей: Выберите себе одну из них, - предложил капитан.
Фрицу стало жарко. Он покраснел. Дударев знал его слабости.
- Этого я не заслужил. Ведь задание-то я все еще не выполнил, ответил Фриц.
- Вы должны иметь самую лучшую лошадь.
Дударев усмехнулся:
- На лошади вам быстрее будет до меня добираться.
Вечером того же дня, когда Фриц сидел и ел гуляш из конины (мясо оказалось на удивление вкусным), неожиданно его вызвали к капитану.
Заложив руки за спину, Дударев расхаживал по землянке.
- Один из ваших офицеров-эсэсовцев оказался нам полезен. Вот посмотрите-ка!
Дударев подошел к лежавшей на столе карте. В отдельных местах на ней остались следы пальцев, но никаких пометок видно не было.
- Овсяники, Самодумки, Курбатово.
Рука капитала скользила по слегка затертым местам карты.
- А вот здесь - Селище и Гаврюшино. Теперь мы примерно знаем, где нам ставить засады. А вот здесь, между Верховьем и Широкой, мы устроим фашистам баню на участке в двенадцать километров. Полагаю, что и в Татьянке нужно ждать сюрприза. Садитесь, товарищ Шменкель. Закуривайте.
Фриц почувствовал облегчение. Дым махорки давно не казался ему таким приятным. От Дударева Шменкель пошел прямо к конюшне, где после долгого и тщательного осмотра выбрал себе хорошего коня. Из-за светлого пятна на лбу он решил назвать его Белолобым.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
