Ренат созвонился с приятельницей, но та долго не могла понять, что от неё требуется. Когда до неё дошло, она возмутилась: да что за ерунда такая, зачем ей лжесвидетельствовать против мужа пускай не лучшей подруги, но всё-таки хорошей знакомой!? Но предложенные деньги, двести долларов, решили её сомнения.
Первый раз в жизни Ренат делал подобные вещи, и ему было немного не по себе. А когда перевел двести долларов через Western Union, то и вовсе сник – настолько гадко стало на душе. Тем более он не заблуждался насчет женщин – его приятельница, сделав дело, через день может раскаяться и признаться Мариам, что наврала да ещё укажет по чьей просьбе. Утешало то, что лжесвидетельница была прожженой тварью, чуждой всякой сентиментальности.
И уже на следующий день она отчиталась в выполнении задания: встретилась с Мариам, предъявила картинку (Ренат отсканировал страницу из Time Out и переслал по электронной почте), и рассказала ей, что только что вернулась из Петербурга, отдыхала на берегу Финского залива, в загородной гостинице «Старая Мельница», и между прочим видела там Андрея в компании вот этой самой девушки, которая на фото. Андрей прибыл в гостиницу на джипе на таких-то номерах.
Итогом разговора стала ссора – Мариам заявила, что не собирает на мужа сплетни и послала доброжелательницу куда подальше. Но сделано это было только после того, как вся история была подробно рассказана. То есть Мариам приняла к сведению всю информацию. И не могла не принять – ведь были сообщены конкрентные данные: марка машины и номер, которые свидетельница не могла взять с потолка, а знать она их не могла, так как нигде не могла видеть джип; а также гостиница «Старая Мельница» – место, где Андрей часто бывал с семьёй.
Итак, совесть Рената лишилась невинности, теперь его беспокоило другое – он знал, что для изворотливого Андрея этот инцидент слабее чем укус комара. Раз уж он вывернулся и сумел оправдаться после того, как однажды ночью в пылу страсти назвал жену другим именем (и не раз, а даже после того, как жена удивленно переспросила: «Как ты меня назвал?» он повторил чужое имя). И во многих других случаях.
Нужно что-то более серьёзное, нежели наветы продажной клеветницы. Эмоции бурлили в Ренате с вулканической силой. В стремлении дать прикурить двоюродному брату годились любые средства.
Упорно ищущий всегда найдёт, и Ренат нашёл. Дмитрий Ярошенко, бывший исполнительный директор Совинкома, оказался тем самым человеком, который смог бы причинить Андрею серьёзные неприятности.
Глава 103
В Ставрополь прибыли вечером в начале девятого. Позднее время не стало препятствием для встречи – с Мыскиным знались достаточно давно, и Андрей уже неоднократно бывал у него в гостях. Заместитель главврача Краевой клинической больницы Ставропольского края Иван Васильевич Мыскин жил в частном доме неподалёку от проспекта Карла Маркса, главной улицы Ставрополя.
Из гостеприимства он предложил загнать машину во двор да и оставаться на ночь, но Андрей сказал, что не будет настолько утруждать хозяев и поставил машину на улице.
Все вместе прошли в дом. Который, по сравнению с прошлогодним визитом, увеличился в размерах в полтора раза – появилась пристройка. Андрей вручил хозяину увесистый пакет со свиной шейкой, купленной по дороге, тот из приличия отмахнулся: «Что ты, ты меня ставишь в неудобное положение!», и тогда пришлось вручать гостинец жене хозяина, мол, нельзя являться в гости с пустыми руками.
Оставив Тишина в беседке, Мыскин повёл Андрея в погреб. Там, бродя между рядами стеллажей с винными бочками, они поговорили о делах.
– Давай тут всё обсудим – при шофере ты же не станешь говорить, – сказал Мыскин.
– Ну что вы, конечно!
Мыскин доложил, что хорошие времена закончились, он уже не распоряжается больничными деньгами, на бюджеты присела коммерческая структура – ООО «Педиатрия Ставрополья», директриса которой, некая Хомченко – бой-баба, да что там! – прямо конь с яйцами и мощными прихватами на самом верху. Непонятно каким образом, но эта фирма дербанит медицинский бюджет безо всяких тендеров.
Для Мыскина настали тяжёлые времена – ещё бы, всего год назад он спокойно перечислял финансы на Совинком, как авторизованному дилеру нескольких иностранных фирм, ему привозили обналиченные деньги за вычетом 25 % плюс приходные документы, главбух и старшая медсестра (были в доле вместе с главврачом) делали нужные проводки и всё путём. Конечно, расходные материалы закупались тоже, Мыскин не утрировал и обирал излишки. А сейчас почти всё то же самое делает Хомченко и компания.
– Я тебя сведу с ней, но она сразу поймёт, что я в доле и сделает наоборот, – почти обреченно вздохнул Мыскин. – Или будет отжимать по скидкам, чтобы мне ничего не досталось.
Ситуация была один в один как в Казани с фирмой «Парамита», «Таттехмедфарм» и прочими, ухитрившимися отнять у больниц и перетянуть на себя бюджетные закупки. Всё это отразилось на ценах, потому что конечный потребитель не собирался отказываться от комиссионных, пищевая цепочка удлинилась, а кушать-то хочется всем.
– А есть тут у вас такой буй – Жирноклеев, – Андрей вспомнил, что старый седой полковник, Иосиф Григорьевич как-то упомянул носящего эту фамилию чинушу с Госнаркоконтроля, чей отец занимает в Ставрополе высокий пост в силовых структурах.
– Пхе, – Мыскин поморщился и чихнул, он в этот момент сдувал пыль с огромной бутыли. – Это сожитель Хомченки.
– Неплохо сучара пристроилась. Но знаете, я ведь могу договориться на Джонсоне, чтобы Хомченку направляли на нас и не давали ей прямой контракт. Больше чем Совинком она не сможет продавать, а на Джонсоне не заинтересованы в том, чтобы ломать рынок. Зачем им это грызня между дилерами? «Педиатрия Ставрополья» станет субдилером и будет закупать у нас. Правда она будет забирать ту дельту, которая прежде вся доставалась вам.
Мыскин определился, какое вино надо взять.
– Знаешь, я согласен умерить аппетит, лишь бы мне хоть что-то перепадало. Врачей зажали ты не представляешь как! Эти новые, что пришли к власти, хапают так, будто последний день живут.
Он протянул одну бутыль Андрею, вторую взял сам:
– Этого нам хватит?
– Да что вы… – Андрей машинально оглядел длинное сводчатое помещение со стеллажами в три ряда, заставленными бочками и бутылями.
– Да ты не бойся, там наверху у меня ещё коньяк, а если вина не хватит – так мы ещё раз сюда спустимся.
Устроились в летней кухне. Её, как и пристройки, в прошлом году ещё не было.
– Да, бывали времена, а сейчас временишки, что раньше были писюны, то теперь хуишки, – Мыскин разлил по первой. – Знаешь, давай попробуй коньячку, а потом винишко.
Он разлил из массивного хрустального графина коньяк, для приличия предложил и Тишину, тот, конечно, отказался – за рулём, но ему плеснули на дно чисто чтобы понюхать. Мыскин объяснил, что данный напиток представляет собой самый настоящий коньяк, который принесли с Прасковейского завода в бочке, а то, что разливают в бутылки «для своих» – это уже не коньяк, а пойло для бомжей, ну а то, что поступает в продажу – это годится лишь для протирки стекол.
Андрей махнул сто грамм и даже не почувствовал алкоголя, настолько мягкий напиток, и хозяин предупредил: «Ты осторожней, он незаметно нахлобучивает и даёт по ногам». Отметив качество напитка, который был выше всяких похвал, Андрей поддержал тему о том, «что было раньше»:
– Вообще раньше… всё было лучше: доллар зеленее, пресс толще… писюн тоже, киска мокрее, водка алкогольнее, черная икра чернее, пиздюли крепче, а клиент всегда мертв.
Вспомнили неоконченное дело с мясокомбинатом, через который планировали провести взаимозачёт и выбрать оттуда крупную партию кровезаменителей. Такие грандиозные планы, столько возни, и всё впустую. Зато был повод каждую неделю ездить в Ставрополь.
– Ну а Вахмистров, помнишь такого – исполнитель с мясокомбината, у него дочь умерла, взрослая уже девушка, 26 лет – умерла и всё тут. Никто и не понял, с чего – на сердце никогда не жаловалась, и тут на тебе – приступ.
– Да уж, Иван Васильевич… – такие вещи Андрей плохо воспринимал – когда безвременно уходили дети близких знакомых. Гораздо проще было обсуждать последствия урагана Катрин, унесшего тысячи жизней далеких неведомых туземцев.
Тишин что-то вставил про своего сына, женившегося на пэтэушнице старше него и тупой, как брянский лес. А эта тема была неприятна Мыскину. Оказалось, что его невестка, которую год назад здесь в семье величали как «доченька наша», оказалась «несерьезной… очень несерьёзной», и его сын с ней развёлся.
– Ну ничего, – умиротворенно произнес замглавврача краевой больницы. – Я ему машину купил, заведующим отделением поставил, всё путём.
Андрей и тут не смог ничего присовокупить, кроме как:
– … вы знаете, Иван Васильевич, тут вариантов много может быть разных, и личная жизнь, это такая отрасль, в которой никто ничего не сможет посоветовать. Нельзя сказать: вот это правильно, а вот это – нет, потому что такие удивительные пары вместе уживаются…
