Он поднял голову.
- Мамми, а часто бывают в семьях такие истории?
Она вздохнула с облегчением, у нее отлегло от сердца: "Он рассуждает, все идет хорошо".
- Не очень часто, милый. Не очень часто, но все же чаще, чем это можно было бы ожидать в наше время.
И, воспользовавшись этой окольной дорожкой, которая могла помочь ей лучше объяснить сыну создавшееся положение, она приводила примеры, называла имена. Она постаралась посмешнее рассказать приключение восьмидесятилетнего старца, признавшего своим ребенком мальчика, родившегося за двенадцать лет до того, как этот старик встретил его мать. Рассказала о треволнениях некоей девицы и ее многочисленных детей, из которых одни родились до, а другие после ее свадьбы с их отцом, и о дарственных, коими старались обеспечить "незаконных" детей в ущерб законным, и о благородном поступке некоего старика, который из сострадания к сиротам, прижитым женщиной вне брака, объявил себя их отцом, хотя не имел к ним никакого отношения. Она рассказала также о распре в семье одного из десяти самых богатых в мире людей, потребовавшего от своей супруги, чтобы она возвратила ему миллион долларов, который он выплатил ей небольшими частями, как возмещение за его измены - по стольку-то за каждое нарушение супружеской верности. Засим последовал рассказ еще об одном скандале и еще об одном. Все это в обществе без стеснения вытаскивали на свет, разбирали в судах, помещали на первых полосах газет, и всегда объяснением этому служили лишь корысть, деньги, огромные деньги. "Боже мой, о чем мне приходится говорить ему!" - думала мать, заставляя себя смеяться, хотя от волнения у нее выступили на лбу капли пота. Она пыталась утопить в этом потоке слов дело, начатое Буссарделями в суде против нее.
Да, да, подобные истории случаются в семьях, но в таких семьях, как Буссардели, этого прежде не бывало.
Когда она кончила рассказывать, Рокки молча встал и один побежал к морю купаться. Весь день он не заговаривал с матерью о том, что услышал от нее. Агнесса боялась, как бы он не начал перебирать в одиночку нити той грязной паутины, центром которой явился он сам. Но она не хотела его расспрашивать. "Не надо вмешиваться. Пусть разберется в своих чувствах и постарается понять". Все же она с тревогой думала, что, быть может, сейчас в душе сына бродит мысль о том, что он не такой, как все, ведь он незаконный, без отца. И все это происходит при ней, у нее на глазах, а она бессильна помешать этому, ничего не может сделать. Но на следующее утро, в тот день, когда к Рокки обычно приезжал учитель арифметики, она из своей комнаты услышала, что он поет во дворе. Она тихонько вышла за порог, посмотрела. Он прыгал на одной ножке, поднимаясь и спускаясь по каменным ступеням старых укреплений, залитых весенним солнцем, и на какой-то забавный мотив, представлявший собой нечто среднее между "Фонарями" и "В Авиньоне на мосту", распевал считалочку собственного сочинения:
Если денежек... не дашь,
Ты моим сынком не будешь.
Если денег мне... не дашь,
Не возьму тебя я... замуж.
И не надо... не пугайте,
Буссардели... прочь ступайте.
Глава XVIII
Господин Казелли, - сказала Агнесса, входя в книжный магазин агентства в Ле Лаванду, - я пришла к вам в качестве клиентки.
- Ах, это вы, мадам! Если вы даже явились с корыстными целями, добро пожаловать. Очень рад вас видеть. Садитесь, будьте любезны.
Господин Казелли торопливо выбрался из-за прилавка, и они с Агнессой сели в кресла, поставленные для посетителей.
- Вот в чем дело, - сказала Агнесса, - мне скоро придется расстаться с мысом Байю.
- Вы собираетесь покинуть этот райский уголок? Я потрясен!
- Ах нет, не думайте, господин Казелли, что остров надоел мне. Чем дальше, тем меньше мне хочется общаться с моими ближними. Но ведь у меня сын. Мальчику надо учиться. Ему двенадцатый год. В таком возрасте полагается ходить в школу, И не только потому, что этого требуют его занятия, но ведь нужно ему завести себе товарищей, быть общительным. А то, знаете ли, он у меня маленький дикарь. Итак, надо мне устроиться на большой земле. И раз уж придется переезжать, я предпочла бы не оставаться в районе массива Мор. Если отдать Рокки в Гиерский лицей, у меня всегда будет щемить сердце - ведь вдали будет виден мой милый Пор-Кро. Мне говорили, что в Канне хороший лицей.
- О да, я тоже слышал, - подхватил господин Казелли и принялся распространяться на эту тему, что дало Агнессе спасительную передышку, ведь она с самого начала пыталась, но не могла держаться непринужденного тона.
Она объяснила господину Казелли, где ей хотелось бы поселиться. Разумеется, не в Канне. Где-нибудь ближе к природе, в уголке, не слишком испорченном курортниками и не слишком шумном. Но надо, чтобы туда было легко добираться, так как маленькому лицеисту придется ежедневно ездить в Канн. Значит, хорошо было бы устроиться километрах в тридцати от города.
Прошлой зимой она купила себе джип и пользовалась им для своих разъездов, с тех пор как стала декоратором. Она держала свой джип в Сален де Гиере и надеялась, что машина еще послужит ей, когда она получит заказы на устройство интерьеров в других виллах, на что она крепко рассчитывала. Но о своей новой деятельности, в которой они с господином Казелли могли бы оказаться полезными друг другу, она решила поговорить с ним позднее. На Лазурном берегу строилось все больше новых вилл, все больше перестраивалось старых лачуг в живописные дачки. Снобизм подогревал это увлечение, и Агнесса с чистой совестью решила воспользоваться им к своей выгоде. Она сообщила господину Казелли, какой домик хотела бы приобрести.
- Да, да, я представляю его себе, - промолвил он, задумчиво глядя вдаль, словно подыскивая рифму. - Право, вам нужно что-нибудь похожее на тот дом в старом Кань, где жила бедняжка Мано, наш общий друг.
- Да? - тихо сказала Агнесса и на мгновение растерянно умолкла. Напрасно я не купила его пять лет тому назад!
Вместо того, чтобы писать о нем каким-то ее знакомым, которые, я уверена, ни разу и не заглянули туда...
Бесконечно радуясь своему возвращению во Францию из Виареджо, господа Сиксу-Герц, уже имевшие виллу в Антибах, вспомнили, что в черные дни Мано оказала им помощь. Они добились, чтобы из дома выселили людей, занявших нижний этаж, А когда стало официально известно о ее смерти в Равенсбрюкском лагере, они купили домик художника за гроши, как выморочное имущество.
- Словом, подумайте обо мне, - сказала Агнесса. - Подыщите что-нибудь подходящее для меня. Я предпочла бы не арендовать, а купить, если не очень дорого запросят. Но я не тороплюсь, могу подождать, - добавила она, видя, что господин Казелли встал с кресла и стал перебирать свою картотеку. - У нас сейчас апрель, а сын пойдет в лицей только в октябре, когда начнется учебный год.
В течение мая и июня господин Казелли ничего ей не подыскал. Только звонил по телефону время от времени, что он не забывает поручения, но побеспокоит ее, лишь когда представится что-нибудь интересное. В начале июля провансальский поэт, он же комиссионер, телефонировал на мыс Байю.
- Ах, дорогая госпожа Буссардель! Кажется, я нашел то, что вам нужно. Вы, вероятно, знаете, что война в Корее кое-кого напугала. После первых неудач американцев и даже после предупреждений со стороны Советского Союза, которые я бы назвал скорее угрозами, кое-кого у нас начало лихорадить, сказал он, так как любил подробно анализировать положение, давая волю своему красноречию, и в этих многословных тирадах особенно чувствовался его провансальский акцент. - Когда же на защиту Северной Кореи выступили отряды китайских коммунистов, поднялась настоящая паника. Мне сообщили, что, поддавшись этим страхам, супруги Сиксу-Герц желают сбыть с рук свою прекрасную виллу в Антибах.
- Ну, господин Казелли, это мне не по карману. Я ищу что-нибудь подешевле, и если бы даже каким-то чудом цена оказалась подходящей, зачем мне такое громоздкое сооружение?
- Знаю! Но я сообразил: раз они продают свою "Палладиану", значит, будут искать покупателя и на дом в Кань... Ну как? Возражений не имеете?
Агнесса молчала, взволнованная надеждой на возможную милость судьбы.
- Для верности я могу справиться, позвоню в "Палладиану", - продолжал господин Казелли. - Хозяева виллы, вероятно, приехали. Они обычно бывают там в эту пору. Но я хотел сперва поговорить с вами.
- Господин Казелли, предоставляю вам полную свободу действий. Поторгуйтесь с ними, если дом продается. Может быть, они сбавят цену. Скажу мам откровенно, мне очень хочется приобрести дом моего друга. Постойте, постойте. Не надо им говорить, что это я покупаю. Сын господ Сиксу-Герц женат на моей племяннице...
- Тем легче будет сговориться.
- Наоборот. Они со мной судятся. Из-за материальных претензий.
Разговор происходил в середине дня. А вечером опять раздался телефонный звонок. Говорила госпожа Сиксу-Герц, та, что из Виареджо. Ее нервный тон, торопливые слова свидетельствовали, что в такой момент семейные распри для нее не имеют никакого значения. Она объявила напрямик:
