— Что я теперь буду делать?
Потом она закрыла лицо руками и разрыдалась. Ральф нехорошо выругался и сунул руки, сжатые в кулаки, в карманы серых брюк.
— Ральф, я беременна! Я беременна от Блэйка! — рухнула на постель Виолетта.
А Ральф остался стоять с открытым от изумления ртом.
Раньше с ним такого не случалось: теперь Блэйк с большой неохотой возвращался домой. Раньше он любил тишину в доме и обеды в одиночестве, теперь он не любил ни того, ни другого.
Блэйк завершил ужин. Должно быть, еда была вкусной. С уверенностью он не мог этого утверждать, потому что после бегства Виолетты потерял аппетит и разучился чувствовать вкус пищи. Он вернулся в кабинет с намерением поработать, прежде чем настанет необходимость уснуть. Последнее время он спал плохо, несмотря на усталость — чувство, прежде ему незнакомое.
Едва он опустился на стул, как увидел перед собой лежащий на столе конверт. Из Франции. Он постарался уверить себя, что письмо его совершенно не интересует: важная корреспонденция доставлялась ему в банк. Но, черт возьми, с какой стати она пишет ему? Они состоят в разводе уже шесть недель. Он надеялся никогда не встретиться с ней больше.
Блэйк решил не обращать на письмо внимания и тотчас надорвал конверт.
«Дорогой Блэйк!
Я получила документы о разводе и благодарю вас за то, что все» бумажные хлопоты» вы взяли на себя. Я также благодарю вас за содержание, которое вы, как всегда великодушно, назначили мне и которого я не ожидала. Наилучшие пожелания вам и вашей семье.
Виолетта «.
Блэйк прочитал письмо и заглянул внутрь конверта в надежде обнаружить еще что-нибудь. Что это за письмо? Трудно сказать. Общий тон письма был чужим, а подпись удивительно родной. Почему она не поинтересовалась его жизнью? Неужели она думала, что он способен оставить ее вообще без содержания? Он взял на себя обязательство выплачивать ей столько денег, чтобы она могла существовать безбедно вплоть до смерти. Конечно, в том случае, если она снова не выйдет замуж.
Блэйк перечитал письмо. На сей раз он отметил ее отменный почерк. В письме не было ни одной ошибки. Неужели это она сама написала? Без посторонней помощи? Впрочем, его это не интересовало.
Неожиданно для себя Блэйк разорвал письмо пополам, потом еще раз пополам, бросил груду бумажек под стол и направился к заветному шкафчику, чтобы налить себе виски.
В голове вертелась одна мысль:» Черт бы ее побрал!»
Блэйк поднимался по широкой лестнице Хардинг-Хауса, ругая себя напропалую за то, что опять пил почти всю ночь напролет. Было раннее субботнее утро. По традиции, установленной еще в незапамятные времена, по субботам он завтракал со своей семьей. После завтрака он попытается уговорить брата совершить с ним прогулку по городу. После рокового падения Джон стал домоседом.
Джон не выздоравливал, и даже Блэйк начал терять надежду.
— Доброе утро, мама, — поздоровался с графиней Блэйк, целуя ее в щеку.
— Ты опоздал, папа уехал на верховую прогулку, — укорила его графиня.
— Простите, — извинился Блэйк. — Доброе утро, Катарина.
— Блэйк, ты выглядишь усталым, — заметила Катарина.
В это время в столовой появился Талли и попросил графиню спуститься на кухню. Блэйк и Катарина остались одни. Молодой человек положил себе на тарелку тонкий кусочек паштета и, подняв голову, встретил настороженный взгляд Катарины.
— Только, пожалуйста, без нравоучений, — предупредил он.
— Блэйк, мы знакомы с детства, я беспокоюсь о тебе. Ты плохо выглядишь. Ты что, пил?
Блэйк опустил на стол чашечку с черным кофе. — Да.
Катарина встала, обошла вокруг стола и устроилась рядом с Блэйком.
— Ты слишком много пьешь. И не только я это замечаю. Твои родители обеспокоены твоим времяпрепровождением. Джон тоже нервничает. Почему ты занимаешься саморазрушением?
— Не знаю.
— А я думаю, настало время поговорить о Виолетте.
— Я наконец-то получил от нее письмо, — стараясь быть безразличным, сказал Блэйк. — Даже не письмо, а так… две-три строчки.
— Блэйк, я чувствую, что ты ее до сих пор любишь…
— Да, люблю! — взорвался Блэйк. — Но мы разведены, и я не понимаю, зачем ей писать мне, особенно если в письме нет ничего важного.
— Наверное, тебе следует отправиться в Париж и навестить ее.
— Ты что… с ума сошла? Зачем мне это надо? Катарина прикусила губу и повела плечами.
— Блэйк, ты мне так дорог… Я не могу видеть тебя в таком состоянии.
Кто-то кашлянул у них за плечами, и, повернувшись, Блэйк и Катарина увидели Джона, которого двое слуг поддерживали под руки.
— Доброе утро! — стараясь казаться беззаботной, поздоровалась Катарина.
— Мне кажется, я помешал вам, — нахмурился Джон. — Я буду завтракать один, в библиотеке, — отдал он распоряжение слугам.
Катарина вскочила и бросилась за старшим братом, забыв о младшем.
Катарина нашла Джона в библиотеке, погруженным в созерцание природы за окном.
— Джон, это было вовсе не то, о чем ты подумал, — забормотала девушка.
— Катарина, мне жаль, что я прервал обмен нежностями между тобой и моим братом.
— Джон, ты ничего не прервал. Ты не можешь нам помешать.
Он бросил на нее внимательный взгляд и снова отвернулся к окну.
— Джон, что, по-твоему, ты видел? — Она начинала злиться.
— Я знаю, что я видел, дорогая, — цинично улыбнулся Джон. — Ты привлекательная женщина, а Блэйк молодой мужчина, и вовсе не слепец.
— Ты просто сумасшедший! — воскликнула девушка. — Блэйк влюблен в Виолетту.
— Тем более у него много поводов искать утешения у тебя.
— Я с удовольствием утешила бы его, но совсем не так, как ты предполагаешь.
— Почему бы и нет? В конце этого месяца тебе, Катарина, исполняется уже двадцать четыре года. Разве не пора подумать о замужестве?
— Выйти замуж за Блэйка? — округлила глаза Катарина.
— Мой брат — партия просто позавидуешь. Молод, богат, у него золотое сердце. Его сын унаследует земли и титул.
— Джон, мне не нравится ход нашего разговора.
— В том, что я сказал, много смысла. Почему ты отказала дюжине претендентов на твою руку, как не потому, что рассчитывала выйти замуж за Блэйка?
— Ты дурак, — только и вымолвила после долгого молчания Катарина.
— Неужели? — цинично спросил Джон.
— Джон, я… — Катарина осеклась, потому что дама не должна произносить тех слов, которые собиралась сказать девушка. Дама не может предлагать себя мужчине.
— Что?
— Джон, я люблю тебя. Вовсе не Блэйка. И всегда любила только тебя. — Сердце у нее ёкнуло.
Выражение лица Джона осталось прежним. Он не проронил ни звука. Катарина поняла, что она добровольно положила голову на плаху, поскольку с первого дня знакомства с братьями она не сомневалась в том, что настанет день, когда именно Джон станет ее любовником, мужем, другом.
