Ульдемир занял командирскую позицию. Выключить реверс. Есть, порядок. Дать ход. Есть. Курс – на планету. На полном.
Катер бросился вниз.
Инженер – единственный, кто еще был в полном сознании – на мгновение зажмурился. Он знал, что сейчас по катеру откроют испепеляющий огонь все защитные устройства этого участка поверхности. Но в следующий миг он подумал, что встречать смерть с закрытыми глазами – недостойно. И поднял веки, стараясь смотреть в лицо неизбежному.
Однако не было ни стрельбы, ни ракет, ни уничтожения. На Второй планете противодесантные батареи ближнего действия взорвались точно так же, как и на Старой. Батареи внешнего заградительного пояса, правда, были в исправности, и не действовали они совсем по другой причине: мозг обороны, Суперстрата – или Страта у добрых знакомых – уже успела дать на них команду, запрещавшую открытие огня вплоть до последующих сигналов. Справедливости ради заметим, что следующей командой должно было быть – стартовать в направлении, где не было не только ничего живого, но и неживого тоже – только пустота. Именно там ракетам предстояло наконец сработать в соответствии с новыми для этой части Вселенной законами природы. Законы естества имеют силу для всех – этим они выгодно отличаются от законов, устанавливаемых людьми.
* * *
– И если ты сделаешь хоть шаг в сторону, – предупредила Выдра, когда Мин Алика со связанными за спиной руками выходила перед нею из лифта, чья кабина мелко содрогалась от недалеких взрывов, – если шагнешь в сторону хоть самую малость, я всажу тебе в спину все, что у меня есть в магазине, и меня за это только наградят, потому что таких, как ты, и надо пристреливать, как собак. Дошло до тебя?
Мин Алика кивнула. Все это ее, откровенно говоря, не очень беспокоило. Просто – не время еще было уходить. Ладно, пусть старая ведьма поиграет, почувствует себя властью… Что у них тут, на контроле? Что за суета?
Суета и в самом деле возникла немалая, и вовсе не по случаю появления Мин Алики. Высыпав во двор, все, кто сейчас находился на поверхности, не отрываясь смотрели, насколько позволяли деревья, на десантный катер, стремительно приближавшийся к земле. Это был не такой катер, какими обладали могучие и непобедимые Силы; это был вражеский. Ясно было, что он доживает свои последние секунды.
– Смотри, паскуда! – сказала Выдра, толкнув Мин Алику пистолетом между лопаток. – Смотри, это не иначе, как из твоих. Может, он даже за тобой спешит? За такой драгоценностью? Ну, увидишь сейчас, как из него сделают котлетный фарш.
«И в самом деле, зачем это? – подумала Мин Алика. – Нет же никакой опасности, никакой надобности… Вот-вот все успокоится. Это Форама, конечно, это только Форама может выкинуть такой до крайности неразумный номер. И сделал он это ради меня. Только ради меня… Поэтому я не стану очень сильно выговаривать ему за излишний риск. Может быть, я даже совсем не стану, а…»
– Вот сейчас! – сказала Выдра, снова толкнув Мин Алику, чтобы та не пропустила самого интересного момента. – Вот сейчас от него полетят клочья!
– Он заходит на посадку! – взвизгнула другая, менее выдержанная служительница Сил и, не дожидаясь продолжения, кинулась под защиту надежного укрытия. Остальные последовали за ней.
– Эй, ты! – кричала Выдра, снова и снова тыкая пистолетом в спину Мин Алики. – Немедленно в укрытие! За мной, слышишь? Или я не стану щадить тебя! Считаю до трех…
– Три тысячи раз! – сказала Мин Алика каким-то новым голосом.
– Раз! – сосчитала Выдра. – Два! Три! Раз! Два!! Три! Раз…
Считать так ей предстояло еще долго.
Мин Алика тряхнула кистями. Ремень, которым были стянуты за спиной ее руки, упал на землю. Мин Алика потерла слегка затекшие пальцы и легко пошла навстречу приземлявшемуся на свободном от деревьев пространстве рядом с прудом десантному катеру вражеской планеты.
Почти в ту же секунду у места посадки затормозил мчавшийся на предельной скорости военный вездеход. Люк катера и дверца вездехода распахнулись одновременно.
Из катера вышел Форама. Из вездехода – Олим.
– Мика! – крикнул Форама что было сил. – Мика!
Они бежали друг другу навстречу. Олим отвернулся, потом поднял голову и стал смотреть вверх.
Его внимание было привлечено движением, в первые секунды почти незаметным с поверхности планеты. Движением, которое все без исключения люди так часто представляли себе и так боялись.
И сейчас у каждого, кто, как Олим, увидел его – а на целой планете наверняка нашелся не один десяток таких, – должно быть, дрогнуло сердце и прокатилась по телу противная дрожь.
Бомбоносцы врага, начиненные смертью корабли Старой планеты, начали сход с привычных орбит.
* * *
Ровный, спокойный голос бесстрастно доложил:
– Бомбоносцы над планетой противника начали сход с орбит.
И сразу стало легко и весело. Ну вот все и решилось. Все сработало. Не о чем больше думать, не в чем сомневаться. Началось. А, как известно, только начало трудно. Сейчас десант наверняка уже погрузился на корабли, и команда на старт уже нашла их, и…
Весело было в тот момент в Высшем Круге. И все головы уже повернулись к тому, кто принял решение. Чтобы воздать должное. Поздравить. Лично от своего имени. И от всей нации и всей истории.
Весело было в тот миг. А в следующий – тот же голос произнес:
– Бомбоносцы противника начали сход с орбит.
Казалось бы, те же самые слова, только было их на два меньше. Но глубокий, видно, смысл заключался в тех словах. Потому что мгновенно увяла радость, и глаза потянулись вверх, и головы стали уходить в плечи. И откуда-то возникло ощущение: сейчас обрушится потолок. Почему все они до сих пор здесь, почему не в прекрасных, комфортабельных, всем на свете оборудованных, давно уже подготовленных убежищах? Почему не были вовремя отданы соответствующие распоряжения? Мало ли что надеялись, что противник не успеет раскусить нашей глубокой хитрости! У противника тоже есть разведка, и там тоже не дураки сидят… А Верховный-то Стратег, наверное, уже укрылся со своими, он-то не стал дожидаться разрешения!..
Чтобы обелить достойного военачальника, мы должны опровергнуть это последнее предположение сразу же: Верховный Стратег никуда не укрывался. Со своим доблестным отрядом в двести пятнадцать человек, составленным на скорую руку из наличного персонала его канцелярии, то есть из людей немолодых и не очень тренированных, он все еще не успел достичь ни Высшего Круга, ни даже своей личной резиденции. И вот все о них.
Что же касается находившихся в Круге, то мгновенный упадок духа в них был почти тотчас же пресечен зычным голосом Первого Гласного:
– Никакого смятения, го-мары! Для того чтобы упасть, им потребуется около четверти часа! Соблюдая образцовый порядок, го-мары, – все вниз!
Он все-таки по достоинству был Первым Гласным.
* * *
Мин Алика и Форама стояли, обнявшись. Похоже было, что их сейчас не интересовали ни бомбоносцы, ни судьбы обеих планет – ничего, кроме них самих. Тем не менее Олим, поколебавшись, подошел к ним.
– Ну что, Мина Ли, – сказал он. – Ты все-таки успела. И вышло по-твоему.
Мин Алика повернула голову к нему.
– Что, Олим? – спросила она.
– Они уходят. Видишь?
Бомбоносцы уходили. Чтобы взорваться – мощно, неконтролируемо – подальше от планет, от населенного, обитаемого космоса.
Мин Алика улыбнулась и сказала:
– Да, вот видишь, Олим…
– Хотя, – сказал Олим, – я, кажется, вам мешаю.
Он был все так же бесстрастен, сдержан, невозмутим, как и всегда и со всеми.
– Ничего, – сказала Мин Алика. – Немного мы потерпим. Правда, Форама?
– Правда, – откликнулся Форама Ро почти машинально, так как мысли его в этот момент были заняты другими, более конкретными вещами. Он думал, что надо поскорее возвращаться домой вместе с Мин Аликой, которую он больше не отпустит дальше, чем на два шага от себя; что на Старой планете ему, надо надеяться, простят его грехи ради того результата, который был достигнут не без его, Форамы, помощи. Он так и думал: что какое-то, пусть малое, участие в деле он принимал – у него было ощущение, что он в эти немногие дни как бы сопровождал кого-то другого, кто рисковал, делал, придумывал, добивался; а вот сейчас тот, другой, вроде бы покинул его или, во всяком случае, собирался покинуть, и на душе становилось как-то уютнее, но и скучнее, что ли. Но другой еще не ушел, судя по тому, что сказал напоследок Олим, обращаясь к мужчине и женщине:
– Да я и не собираюсь вас задерживать. Хочу просто поблагодарить тех, кого больше не увижу. Потому что нам тоже пора…
Олим сказал «нам» – как будто их было двое, хотя стоял он перед ними один.
– А с теми, с кем увидимся, – посидим тихо, когда снова все соберемся вместе. Желаю вам счастья.
Он повернулся и пошел было, и вот тут Форама неожиданно окликнул его:
– Значит, и ты был здесь?
