Нет, никогда раньше Ульдемир не встречал ее. Незнакомые черты прекрасного лица. Спокойный и добрый взгляд. Мягкая улыбка.
– Тепла вам! – сказала она. – Вам обоим.
– Прошу к столу, – сказал Мастер. Он смотрел на женщину, Ульдемир перехватил его взгляд, и капитану почему-то стало грустно.
* * *
– Ну вот, капитан, – сказал Мастер, когда обед подошел к концу и на столе появились фрукты. – Не могу обещать, что тебе будет легко. Но не надо бояться, даже когда очень больно. Это ведь не главное. Главное – добро. И ты знаешь, что будущее – за ним. Что бы тебе ни говорили. Счастливого тебе пути.
– Теперь моя очередь, Мастер, – сказала женщина.
Мастер нахмурился.
– Нужно ли это?
– Я так хочу. И ты знаешь, что я права. Ты – знаешь.
Ульдемир смотрел на нее, не понимая. Мастер встал.
– Хорошо, – сказал он, и голос его, по-прежнему громкий, словно утратил глубину. – Я всегда уступал тебе.
В следующий миг его больше не было на веранде.
Ульдемир взглянул на женщину.
– Я слушаю вас.
– Ульдемир, – сказала женщина. – Всегда мы были на «ты»…
– Простите, – сказал капитан. – Я не припоминаю…
– Тогда смотри.
Он и так смотрел. Лицо ее стало неподвижным, но черты его словно бы менялись – где-то в глубине, под поверхностью. И…
– Анна! Нуш!
– Не спеши…
– Астролида! – Он вскочил. – Ты…
– Обожди, капитан!
– Мин Алика?..
Но и тот образ промелькнул – и исчез, и снова перед ним сидела женщина, которую он только что увидел здесь впервые в жизни.
– Ульдемир! – сказала она негромко. – Теперь ты уже не дикий мальчик, ты знаешь Мастера и должен видеть не только то, что на поверхности. Разве трудно было понять, что все время это была я? Пусть мой облик и менялся… Как большинство людей, ты видишь меняющийся облик – и не видишь того неизменного, что под ним: личности человека, сущности женщины… Как ты мог не понять сразу же, что это – я?
– Ты… – пробормотал он. – Ты.
– Ты твердо решил уйти на Землю?
– Если бы я знал, что ты… Но я уже не могу не уйти.
– Боишься, что Мастер и Фермер разочаруются в тебе?
– Нет. Не поэтому.
– Я понимаю, – сказала она. – Что же, иди, Ульдемир.
Он хотел приблизиться, но она вытянула руку.
– Я… – сказал капитан, – снова теряю тебя. Теперь – навсегда. Но это – только моя беда, а там – вся Земля… Но позволь мне на прощанье…
– Мастер ждет тебя, – сказала она. – А Мастер не должен ждать.
Ульдемир поднял голову.
– Прощай, – сказал он. – Сейчас, когда я знаю, понял… я буду всегда любить тебя, помня, что ты есть.
Он повернулся и пошел – к углу дома, туда, где всегда исчезал Мастер.
– Да, будешь, – сказала женщина вдогонку. – А там, на Земле… Слышишь, Ульдемир? На Земле…
Он приостановился:
– Я слушаю…
– Попытайся там привести все в порядок…
– Не сразу, – усмехнулся он. – Все-таки большая планета.
– Да не на планете: у себя дома. Потому что я приду к тебе очень скоро. Надолго. Навсегда. – Она улыбнулась. – Я помогала тебе на других планетах. Неужели я оставлю тебя одного на Земле? Ты только узнай меня…
Глава последняя
И все-таки меня отнесло течением метров на пятьдесят, стоило мне чуть ослабить гребки, пока сердце не пришло в норму. Я подплыл к берегу. Дно здесь было илистым, в воде лежали коряги, вылезать было не очень-то удобно, но ничего не поделаешь. Зато я согрелся, хотя Гауя в это время года – не для курортников.
Я вылез, узкой тропкой в кустарнике прошел к месту, где раздевался, где лежали мои джинсы, куртка, полотенце – лежали так, как я их бросил. Я вытерся, с удовольствием чувствуя, как дышит кожа, как разбегается кровь. Вода выручает нас, когда больше вроде бы некуда деваться; но рано или поздно приходит пора вылезать. Сколько я пробыл в реке на этот раз? Минут десять? Пятнадцать? Спасибо, Мастер. Очень точно вернул.
Я медленно шел к даче, заново привыкая к этим местам. Спешить было некуда, и следовало о многом подумать, об очень многом. А думать хорошо именно тогда, когда идешь куда-то, но не спешишь, зная, что не опоздаешь.
Я прошел по пустынному дачному поселочку, подошел к своей даче. Калитка была отворена. Я, помнится, закрыл ее, когда шел купаться. Хотя я был тогда в таком настроении, что мог и забыть. К тому же я ведь уходил ненадолго – да и на самом деле пробыл на реке не Бог весть сколько.
И все-таки калитку отворял не я. Я понял это, когда из-за дома навстречу мне вышел сын.
– Папа, здравствуй, – сказал он.
– Темка! – сказал я. – Приехал? Вот молодец. Давненько я тебя не видел…
– Я уже подумал, что ты уехал в город, а потом заглянул в гараж – машина стоит.
– Сходил выкупался, – сказал я. – Вода ничего. Не хочешь?
– Потом схожу, – кивнул он.
– У тебя дело? Или просто так? Что, опять в школу?
– Да, – с досадой сказал он. – Нет, я просто так. Хотел забрать свою японскую музыку.
– Она в целости, – сказал я. – А что мы тут стоим?
Я отпер дверь, и мы вошли на веранду. Она была куда меньше, чем та, на Ферме. И все тут было иным. И все же…
– Я даже беспокоиться стал, – сказал сын, – не случилось ли что-нибудь.
– Да ну, сын, – сказал я. – Что со мной может случиться?
Я вошел в комнату. Порядка здесь было маловато. Особенно для свежего глаза. Сын тоже смотрел критически.
– Что, беспорядок? – спросил я.
Он усмехнулся:
– Да у тебя всегда так…
– Ладно, – сказал я сурово, – критикан ты, вот кто. Давай-ка лучше помоги прибраться, раз уж приехал.
– Давай, – согласился он. – А что? Ждешь гостей?
– Да как тебе сказать, – неопределенно ответил я. – Может в обозримом будущем нагрянуть один коллега. Из Германии. А главное…
Но тут я передумал и решил о главном пока что не говорить.
– В общем, кто-нибудь да приедет.
– Это тебе полезно, – сказал сын. – А то, знаешь, ты скучно живешь. Однообразно. Я бы, наверное, так не смог.
– Да? – сказал я. – А мне вот – в самый раз.
