от нее эмоций можно, лишь разозлив, он будет это делать. Банально? Да, безусловно. Но это действовало каждый из тех семи дней. Она злилась, пылала, смеялась, удивлялась, возмущалась, хохотала, спорила. Вся такая живая и настоящая.
Сперва это не казалось чем-то серьезным, Саша даже не придавал особого значения этим чувствам. Просто перед ним стояла его прежняя любовь, повзрослевшая, красивая, интересная, яркая, сексуально-взрывная. Так легко реагирующая на все его действия, слова и маленькие манипуляции. Ему нравилось возвращать ей эмоции, пусть даже не самыми честными методами. И он, конечно, не считал свою тягу к ней чем-то странным, чем-то из ряда вон.
Не считал ровно до того момента, пока она не прочитала ему свое стихотворение, от которого по рукам пробежала дрожь. «В той квартире» перевернуло что-то внутри него, и встречи с Лиз вдруг перестали быть просто приятным времяпрепровождением. Да с ней в принципе не могло быть ничего «просто».
Ни сейчас, ни когда-либо.
И он вспомнил об этом не так давно.
— Начинается посадка на рейс номер один-семь-два-два, «Аэрофлот», следующий до города Москва. Всех пассажиров просим пройти к выходу шесть.
«Уже?»
Сердце сжалось так неожиданно и… Ладно, он уже привык за эти двенадцать часов. Его сердце не разжималось ни на минуту за всю ночь, в которую он так и не смог сомкнуть глаз, до последнего борясь с каждой нахлынувшей мыслью, от которой хотелось разорвать билет в клочья и вернуться в городскую кофейню, чтобы встретить там Лиз. А лучше сразу прямо к ее двери. Попросить заварить еще чай с кардамоном.
Саша повернул голову к огромному окну во всю высокую стену аэропорта. У телетрапа, куда ему сейчас предстояло зайти, стоял самолет. В иллюминаторах горел свет, а внизу туда и обратно сновали сотрудники аэропорта, проверяя готовность к полету. Пересадка через Москву — прямых рейсов слишком мало на этом направлении, но и пусть.
Уже рассвело. Когда Саша смотрел на небо в последний раз, оно еще было темным и начинало светлеть лишь у самого горизонта тонкой голубоватой полоской. Сейчас там взошло солнце, и яркий, слепящий диск медленно поднимался по небосводу. Смотреть туда получалось, лишь прикрыв рукой глаза. В следующий момент взгляд заметил движение, и Саша переключил внимание. По взлетно-посадочной полосе набирал скорость самолет — прямо по направлению к солнцу. К новому дню, который непонятно что принесет.
Зато Саша слишком ясно осознал, что этот день у него забрал.
Самолет оторвался от земли и с хорошо слышным даже сквозь толстое стекло и расстояние гулом начал набирать высоту. Саша наблюдал за ним до самого конца, пока совсем не потерял из виду: маленькая, поблескивающая точка исчезла в утреннем небе.
У стойки регистрации на рейс уже выросла немаленькая очередь, но Саша не торопился. Он сидел прямо перед ней и разглядывал людей, пытаясь понять, зачем вообще хочет вернуться. Перед глазами мелькали веселые, спокойные, воодушевленные, сонные, раздраженные люди.
Столько лиц, и все не те.
В сознании вдруг вспыхнули ее глаза. Темно-синие, глубокие и… такие, как он помнил. Во вторник он сказал ей, что она изменилась, и это было правдой. Она действительно изменилась. Вся, кроме взрывного характера и темных красивых глаз.
Очередь двигалась, и чем меньше людей оставалось у стойки, тем сильнее трепыхалось что-то за ребрами. Это было не жжение. Скорее страх? Страх упустить возможность…
«Возможность чего, черт возьми?»
Саша снова усмехнулся, но в этот раз он смеялся над собой.
Что за мысли? Это было правильно. Все было правильно. Каждый шаг и то, что сейчас он сидел в аэропорту, готовясь к посадке в чертов самолет. Лиз его не любила, и он ее не любил. Слишком много всего между ними в прошлом, что нельзя просто перешагнуть и забыть. Не останется оно без следа, но…
На этой неделе ведь они смогли, пусть даже не идеально.
«Нет, не смей. Не смей думать».
Сколько было гнева, злости, раздражения и не-понимания? Постоянных споров, колкостей, претензий?
Вопросов.
Сомнений.
Ее «нет» на все его попытки.
Огромное множество.
А того, что могло бы их объединить?
Саша рывком поднялся на ноги, накидывая ремень дорожной сумки на плечо. Направился к концу очереди и остановился. Перед регистрацией оставалось человек двадцать, двигающихся достаточно быстро, чтобы собственные мысли не успели его остановить и развернуть.
Он ей не нужен.
Зато она ему нужна.
Саша закусил щеку изнутри до боли.
«Что, прошлый опыт ничему не научил? Давай, поезжай за ней хоть на край света, а затем послушай, что ты ничего не можешь ей дать. Пройди через это снова и разбейся к чертовой матери третий раз в жизни. Дважды — из-за одной и той же девушки. Давай!» — подначивал он себя.
Снова смех, и снова над собой. Конечно, лучше жалеть себя, как тогда, в семнадцать, чем попытаться пойти наперекор упрямству. Ее, своему. Их общему.
Наперекор страху, сомнениям. Какой из него вообще мужчина, если он не способен перебороть себя и сделать шаг? Хотя нет. У них равноправие. Она тоже могла сделать этот же шаг навстречу, но так и не сделала. Это о чем-то да говорило.
Глубокий вдох. Трепыхание в грудной клетке почти невыносимое, почти царапает, будто острыми крыльями по внутренним стенкам. Он накинул сумку поудобнее и приготовил посадочный талон, вытащив его из заднего кармана джинсов. Паспорта там не было. Саша нахмурился и стал искать его в передних карманах. В левом нет, но… эй.
Пальцы наткнулись на что-то тонкое и твердое, не различимое на ощупь, а когда он выудили непонятный предмет, в грудную клетку что-то судорожно ударило изнутри.
Черная коктейльная трубочка. Серьезно? Он засунул ее в карман, когда они с Лиз вышли из кофейни и направились в торговый центр в пятницу. В тот момент они говорили о ее стихотворениях, и Лиз все еще была рядом. На расстоянии вытянутой руки. В двух шагах. Он мог коснуться ее, мог слышать ее смех, и у него впереди все еще оставался шанс все изменить, но теперь…
— Молодой человек?
Саша поднял голову, все еще крутя в пальцах трубочку из кофейни. Сотрудница аэропорта, приветливая молодая девушка с кудрявыми пышными волосами, смотрела на него с вежливой улыбкой и протягивала ладонь в белой перчатке.
— Ваш посадочный талон, пожалуйста. Паспорт не нужен.
Уже?
Саша обернулся. Он заходил на рейс одним из последних, а сейчас за ним стояло несколько человек, бросающих недовольные и раздраженные взгляды за то, что он задерживал очередь.
Он снова посмотрел
