Понтекорво были всегда вежливы, не устраивали истерик, не были подвержены перепадам настроения. Не обвиняли тебя в том, в чем ты не был виноват. Это было настоящей удачей. Некоторые хозяева очень любили это делать. Особенно скучающие хозяйки часто бывали непредсказуемы. Тельме рассказывали много историй про таких дамочек и их детей. Капризы, самодурство, оскорбления… Только не мальчики Понтекорво. Они были воспитаны и почти добры. Всем заправляла синьора Рахиль, это она так хорошо их воспитала. Она не разрешала, чтобы ребята играли в мяч в жаркие полуденные часы, когда Тельма отдыхала. Она делала им замечания, если они небрежно просили о чем-то, забыв сказать спасибо или пожалуйста.
Боже. Синьора Рахиль. Тельма обожала эту женщину. В свое время она одолжила ей кругленькую сумму, чтобы отправить на Филиппины, потому что крышу дома, в котором жили ее четыре брата-бездельника, в буквальном смысле смыло муссонным тайфуном. Не говоря уже о том случае, когда Жасмин, ее молодая беспутная кузина, стащила кошелек у своего хозяина. И что же: Рахиль не только убедила работодательницу Жасмин не заявлять на нее в полицию, возвратив до последнего цента краденое, но даже пообещала принять ее в дом Понтекорво на некоторое время.
Нет, синьора Рахиль совсем не походила на тех дамочек, которые иногда заявлялись в дом Понтекорво или на которых работали ее подруги или кузины. Синьора Рахиль не была какой-нибудь бездельницей. Она вставала в десять утра только тогда, когда у нее болела голова или она была не в духе. Когда Тельма просыпалась, она всегда встречала ее на кухне, пьющей кофе из стеклянного стакана. Она уже занималась составлением расписания дня. Рахиль говорила ей фразу вроде: «Вот и сегодня мне придется нацепить кепку таксиста». Тельма с трудом понимала вещие фразы Рахили, улыбаясь и остерегаясь отвечать или комментировать. В конце концов, она помогала синьоре сделать что-нибудь по дому: помыть тарелку, вытереть стакан, наполнить кофейник. Тельма подменяла ее, и Рахиль позволяла ей это делать.
Замечание Рахили о кепке таксиста, должно быть, намекало на то, что она весь день будет развозить семью по городу. Она должна была отвезти в школу сыновей, потом забрать их оттуда, потом отвезти их в бассейн, в теннисную секцию, к стоматологу, к окулисту; потом отправиться на рынок за покупками, а еще страховки, банк, нотариус. Отнести туфли в починку. Кроме того, предстояло навестить старую тетушку, впавшую в старческий маразм, которая каждый раз принимала Рахиль за воровку и осыпала ее страшными ругательствами. Но главным образом все эти перемещения по городу имели своей целью доставить всяческие удовольствия мужу. Например, однажды, когда профессор Понтекорво вернулся из путешествия в Рим, Рахиль обязала Тельму приготовить суп и вареное мясо, чтобы он подкрепился. Кроме того, профессор желал, чтобы простыни и полотенца меняли каждый день. Профессор, который вовсе не был строгим, тем не менее был очень избирателен в том, что касалось еды. Ужин должен быть приготовлен как следует. И если случайно мясо выходило пересушенным, гусиная печенка недостаточно сочной, а помидоры недостаточно вкусными, паста слишком разваренной… он не давал тебе спуску.
Вот почему в последнее время жизнь синьоры казалась Тельме лишенной чего-то важного. В семье должно было произойти что-то ужасное. Что-то, о чем все говорили. Что-то, о чем Тельма предпочитала помалкивать, не поддаваясь на провокации информированных подруг. Что-то, что существенно изменило принципы домоводства. В один из дней профессор стал жить, скрываясь в подвальном этаже. И Тельма не знала точно, сделал ли он это по собственной воле или его вынудили. На ум ей пришел случай, когда в ее деревне разразилась эпидемия менингита, и тогда с улиц в один момент исчезли все старики и дети, которых не выпускали из дома. Пару раз, когда в дом с обыском приходила полиция, Тельма сильно испугалась. А однажды, прибираясь в комнате синьоры, Тельма заметила, что все вещи ее мужа куда-то пропали. И не только одежда, все предметы, которые говорили бы о его существовании как будто испарились. Что случилось? Что такого натворил профессор? Тельма с трудом могла поверить, что столь любезный и красивый человек, который, бог знает почему, всегда обращался к ней по-английски, этот человек, который просто излучал властность, этот человек, который умел жить одновременно так просто и так изысканно, совершил что-то ужасное. Хотя Тельма не совала нос в чужие дела, хотя она не очень хорошо понимала итальянский язык, чтобы уловить все оттенки смысла разговоров между матерью и сыновьями, пока она накрывала на стол и убирала со стола, она поняла, что профессор был исключен не только из жизни своей семьи, но также из их разговоров. И это испугало Тельму до смерти. Вот почему, когда вода стала затекать под дверь, Тельма не знала, что делать. Она не знала, войти ли самой, позвать синьору или, как она всегда делала, оставить все как есть. Не вмешиваться.
Но в конце концов она решилась. Она пошла поискать кого-нибудь. В гостиной не было ни души, и она казалась особенно пустой. Как это случалось каждый год в начале лета, из нее убирали ковры и шторы, которые украшали помещение в другие времена года. Но уже близился сентябрь. После разрушительного шторма, который так походил на шторма, случавшиеся в ее стране, воздух посвежел. Исчезла мошкара. Скоро в дом налетят мухи, но сейчас никаких насекомых. И не только насекомых, не было вообще никого.
Тельма заглянула в сад. На кухню. В столовую. Затем, набравшись духу, зашла в жилую часть дома, где располагались комнаты хозяйки, ребят и гостей. Если бы не листья, которые разметал ветер по полу, комната хозяйки была бы в безупречном порядке. Этого точно нельзя было сказать о комнате Филиппо и Сэми. Прежде чем войти в нее, Тельма постучалась. Она всегда боялась застать мальчиков голыми. Когда она наконец открыла дверь, она почувствовала обычный запах и увидела обычный беспорядок. Филиппо и Сэми только что вернулись с летней стажировки из Англии. Хозяйка в этом году не ездила на море, она переехала на несколько дней в дом старой тетки, чтобы присмотреть за ней. Но в любом случае синьора Рахиль позаботилась о том, чтобы мальчики не лишились каникул и летних курсов. Они вернулись днем ранее, как всегда, похудевшие и возбужденные. В их недоразобранных чемоданах лежали грязные майки, мятые штаны, потрепанные кроссовки. На стуле валялись мокрые полотенца и халат. А также огромное количество дисков, купленных в Англии. В ванной царил тот же бардак. Казалось, что ребята искупались не только в ванной, но и рядом.
Итак, Тельма впала в отчаяние. Ей показалось, что ее оставили одну. Она вернулась в сад, чтобы позвать кого-нибудь, но там никого не было. Едва не плача, она спустилась в полуподвальное помещение. Положение дел ухудшилось, вынудив Тельму попробовать снова: она постучала один раз, потом еще и еще, каждый раз сильнее. В какой-то момент ей показалось, что за дверью слышится какое-то движение, но, возможно, это был всего лишь ветер.
Наконец, нарушив запрет, в душевных терзаниях призывая Иисуса, как будто только он мог дать ей сил и в то же время прощение за это нарушение, Тельма попыталась открыть дверь в полной уверенности, что она заперта на ключ.
Но дверь была открыта.
Комната напоминала болото. Это был тот самый запах влаги и гниения, который напомнил Тельме рисовые плантации ее далекой родины.
Тело профессора было там, на полу, лицо и грудь погружены в это болото, из которого виднелась жалкая спина, напоминающая аллигатора на бойне.
Впрочем, последнее сравнение принадлежит автору сего произведения, а не Тельме, которая, учитывая обстоятельства, не нашла ничего лучшего, как испустить истошный вопль, столь часто описываемый в детективах всего мира.
И пока Тельма вопит, мне на ум приходит вопрос, вот сейчас, когда Лео больше нет: мир внезапно стал лучше? Сейчас ошибка исправлена. Исчезли вместе с ним порок, коррупция, нарциссизм, преступления? Не говоря уже о легкомыслии, невежестве, безответственном оптимизме, слепой вере в удачу. Что же, сейчас все наверняка наладится.
Да, знаю, что сейчас я иронизирую и даже грубовато. И делаю я это для того, чтобы тот, кто понимает, понял. Потому что у меня есть что вам сказать. Тук-тук! Вы меня слышите? Именно вы: три непорочных и неприкосновенных существа, живущих этажом выше! Непогрешимые хранители общественной морали, оставившие его гнить здесь внизу. Правда, правда, Лео понадобилось слишком много времени, чтобы умереть. Но теперь, когда он, наконец, сделал это, ваша очередь прибраться в комнате и заплатить по счетам.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…
Примечания
1
Канаста — род карточной игры (прим. перев.).
2
