Обманчивое впечатление – нервы у этого пай-мальчика были просто стальными, а вместо мозгов арифмометр «Феликс». Без малого десять лет заведовать хозяйством Патруля и не угодить на виселицу – это дорогого стоит.
– Слава! – поднялся Гельман из глубокого кожаного кресла. – Ты вовремя!
– Да ну? – удивился я, убирая куртку в шкаф к уже висевшей там шубе. – С чего бы это?
– Не надумал производство расширять?
Я многозначительно посмотрел в сторону бара и спросил:
– С каких пор ты обсуждаешь финансовые вопросы насухую?
Артем засмеялся, хлопнул меня по плечу и зазвенел бутылками.
– Виски? Коньяк?
– Коньяк, – решил я. – Что-нибудь попроще и побольше, продрог – сил нет.
Мне и в самом деле было холодно. Холодно и немного жутко.
– Ну тогда дело точно на мази! – рассмеялся Гельман, протягивая мне бокал с ароматным, хоть и слишком резким коньяком.
Я погрел бокал в ладонях, сделал осторожный глоток и кивнул. Половину особняка в двух шагах от Красного проспекта Артем продал мне как раз в одну из наших совместных попоек. Я-то хотел купить один из заброшенных складов на проспекте Терешковой. Но так даже лучше получилось, да.
– В общем, слушай, – начал Гельман, – мы съезжаем сюда, старый штаб продаем с торгов. А там подвалы огромные! Целый завод поместится!
– Вот только в той округе от китайцев не протолкнуться, и здание гарантированно выкупят именно они.
– Китайцы не люди, что ли?
Я залпом влил в себя коньяк и протянул бокал хозяину кабинета.
– Наливай!
– Так как тебе идея?
– Надо обсчитать все.
– Я тебе пришлю план и примерную смету на реконструкцию.
– Давай, – вздохнул я, оглядел кабинет и ухмыльнулся: – Что, подвинули тебя?
Артем протянул мне бокал и удивился:
– В смысле – подвинули?
– Даже без секретарши теперь.
– А! – рассмеялся Гельман, отпил коньяка и пояснил: – Часть коридора кирпичной стенкой отгородят, будет приемная. Мы еще обживаемся только.
– Новое начальство не обижает?
– Кто? Тополев, что ли? Да я еще помню, как он в поле со своим пулеметом бегал! Я их с Яном в покер как детей раздеваю.
Тут я не удержался от шпильки:
– И вон они как выросли, а у тебя карьера на месте стоит. Десять лет без повышений.
Артем задумался, потом кивнул:
– За стабильность!
Мы выпили.
– Главное – никуда не двигаться из правильного места, – согласился я с собеседником.
– А ты чего зашел? – спросил тогда Гельман. – Позлорадствовать?
Я достал из кармана рекламный буклет «Паевой электрической компании» и протянул его хозяину кабинета.
– Что по этому поводу скажешь?
– Есть такая тема, – подтвердил Артем. – Очень даже неплохие деньги нам за охрану платят. У них энергоблок на северной промзоне. По технологиям ничего не скажу, но там все серьезно.
– А сам Апостол кто?
– Он промзоной рулит. Управляющий имущественным комплексом от Дружины. Теперь расширяется. Не сам по себе, конечно, но подвязки у него хорошие.
– Ладно, учту. – Я забрал буклет, допил коньяк и протянул бокал Артему. – Давай по последней – и побегу. Только машину у вас брошу, а то как-то сильно в голову дало.
– Не хочешь проехать подвал посмотреть?
– Не хочу, – усмехнулся я, – но ты ведь от меня не отстанешь, так? Поеду, куда деваться.
Бывший штаб Патруля находился в пяти минутах ходьбы от «Цапли», и это играло мне на руку.
Гельман налил еще коньяка и вызвал дежурную машину, потом сделал звонок в старый штаб и приказал провести по зданию потенциального покупателя.
– Ты подумай насчет подвала, серьезно подумай, – многозначительно произнес он потом.
– А что такое?
– Когда начинают дуть ветры перемен, они сдувают мусор, – невразумительно ответил Артем и добавил: – Не хочу.
– А есть риск?
– Тенденция такова, что на ключевые места назначают не матерых волков, которые сами прогрызают себе дорогу наверх, а хоть и опытных, но не самостоятельных. Те, которые, когда настанет срок, возьмут под козырек и выполнят любой приказ. Какой – не суть важно. Важно, что я понятия не имею, чей приказ они станут выполнять. И это напрягает.
– А ты что?
– Я не лезу поперек тенденции. Пью со всеми, играю в карты, ввожу в курс дела. Но нужно и о будущем подумать. И ты подумай.
Я кивнул, не понимая, каким образом мое будущее может быть связано с каким-то подвалом. Впрочем, Артем всегда отличался излишней витиеватостью высказываний, особенно приняв на грудь, а полет его мысли, как правило, и вовсе грешил нетривиальной запутанностью. Поэтому и за руку ни разу не поймали, наверное.
Минут через пять я распрощался с ним, отметился на выходе у младшего сержанта и забрался в дежурный «патриот», уже подогнанный к самому крыльцу.
– Только притормози на выезде, – попросил водителя, разваливаясь на заднем сиденье.
У блокпоста я распахнул дверцу и помахал в воздухе клочком пропуска.
– Машину завтра заберу, срочный выезд!
Караульный кивнул и сделал отметку в журнале регистрации, а «патриот» помчался по Комсомольской в сторону Торгового угла. Прямо посреди проезжей части у поворота к «Гавани» стоял побитый жизнью внедорожник, рядом курили трое крепких парней – двое с автоматами, третий с дробовиком. Водитель сбросил скорость и включил проблесковый маячок, тогда нам освободили дорогу.
Я оглянулся – дав проехать, внедорожник вернулся на прежнее место.
Да уж, удачно Гельман мне подвал решил показать, ничего не скажешь.
Сейчас все дворы шерстят, могли бы прицепиться.
Подвалы бывшего штаба впечатлили. Высокие, просторные, сухие и с хорошей вентиляцией, они вполне подходили под размещение пивоваренного цеха, но все мои мысли сейчас были заняты совсем другим. Если внезапная кончина Шарова не привела к разборкам в Семере или хотя бы не вызвала перенос сходки, из Форта придется рвать когти. Какое уж тут расширение производства!
Именно поэтому я очень быстро распрощался с представителем ликвидационной комиссии, вышел на улицу и зашагал к «Утке». Шел спокойно, ни от кого не скрываясь, и даже сам не заметил, как сзади нарисовались двое крепких братьев в полной боевой выкладке и с чарометами наперевес. Меня они не трогали, просто шли с отставанием в пару шагов, и все.
Начальник отдела контрразведки курил прямо напротив ресторана рядом со своим черным «патриотом». Заметив его, я приблизился и спросил:
– А вы что тут делаете?
– Все отменяется! – выдал конопатый контрразведчик нервно, если не сказать зло. Он выбросил окурок в сугроб и распахнул заднюю дверцу «патриота».
– Отменилось совсем? – уточнил я. – Или только на время?
– Зря ты так, теперь только хуже будет, – скривился Григорий. – В машину!
– Лучше пройдусь. Позвоните, как конкретика появится.
Ладонь контрразведки нырнула под полушубок, и тут же меня ухватили сзади, выкрутили руки, защелкнули на запястьях наручники.
– Что такое?! – опешил Кузьминок.
– Задержание дезертира, – буднично оповестил его один из братьев за моей спиной.
– Контрразведка! – продемонстрировал Григорий служебную бляху и потребовал: – Немедленно отпустите его!
– Вы находитесь в зоне ответственности Братства, – столь же спокойно, как и прежде, объявил брат. – Обращайтесь к руководству. И лучше сразу по дипломатическим каналам в Туманный.
Меня повели по улице, контрразведчик остался стоять у машины. Он был зол. Очень зол.
Я с конвоирами дошел до Южного бульвара, там нам повстречался Клим.
– Слава, во что ты вляпался? – спросил начальник охраны рынка.
– Не принципиально, – мотнул я головой. – Но если бы ты не гонял нас в свое время на тренировках, меня бы сейчас здесь не было. Так что огромная тебе за это благодарность.
– Рад, что наука впрок пошла, – хмыкнул Климов.
– Пошла, не сомневайся. Все, снимайте наручники!
– С чего это? – удивился начальник охраны рынка. – Ты дезертир, не забыл?
Я выругался:
– Ты что творишь? У меня все бумаги в порядке!
– Ничего не знаю, – пожал плечами Климов. – Поступил сигнал, мы отреагировали. Направим запрос в Туманный, а пока в Пентагоне посидишь. И нам спокойней, и тебе безопасней.
– Клим! – выдохнул я. – Мне край сегодня надо домой вернуться!
– Уверен?
– Да, блин! Уверен!
Климов вздохнул и посмотрел на подчиненных.
– Доставьте задержанного по месту жительства, – приказал он. – Проверьте документы, если документов не окажется – везите в КПЗ.
– Слушаем! – отозвались братья.
Один из них активировал амулет связи и вызвал машину, мы погрузились в видавшую виды «ниву» и покатили в бар.
– Черт, – выругался я, стиснутый с двух сторон широкоплечими бойцами, когда машина затряслась на трамвайных путях, – у контрразведки более комфортные условия перевозки!
