— Что, и такие бывают? — спросил я.
— Да. Наша профиль — оформление интерьеров. Европейский стандарт, а также художественное решение внутренних объемов. Кроме того, ремонтируем помещения, ставим металлические двери, решетки на окна и балконы. Можем провести сигнализацию.
Он сделал паузу, потом, видимо, чуть успокоившись, продолжил.
— Дело у меня к вам, Владимир Сергеевич. Очень важное… Если позволите, изложу вкратце. Перед судом мой дядя, небезызвестный Рогулин Олег Петрович, поделился со мной, каким образом его любимая татуировка оказалась на вашей руке.
Я невольно бросил взгляд на свое запястье.
— Вот я и решил, — добавил Очагов, — почему бы нет? Возможно, вы и есть тот самый человек… Вдруг вам удастся вернуть Сережу.
— Где же теперь ваш дядя?
— Посадили за убийство. Припаяли неумышленное, но нам-то с вами известно, что рано или поздно этим должно было закончиться. Не его, так он сам…
— Это большая разница, — усмехнулся я.
— В обычных обстоятельствах, — кивнул Очагов. — А в необычных? Пришел срок, и он, как с ним уже не раз случалось, поменял квартиру, перебрался в соседний городок. Выпивал там с каким-то бичом и все допытывался — нет ли у того умысла убить его? Может, он и финку с наборной ручкой захватил? Шутка такая… Ну, и доигрался. Со страху всадил гостю нож в самое сердце. Я нанял адвоката, чтобы дело переквалифицировали на самооборону, но уж больно ловко Олег Петрович лезвием угодил. Аккурат между ребер, острие даже не скользнуло.
Я внимательно слушал его.
— Гляжу, вы заинтересовались, а то я сомневался — не сочтете ли вы меня… того. Поверьте, я вполне здоров и безумен не больше вашего.
Он вздохнул, сцепил руки и принялся рассказывать.
— Сразу после защиты в Суриковском институте дядя предложил мне отправиться в путешествие в Якутию. Говорит, давай побродим по нашей советской Шамбале. Я согласился. Добрались мы до Усть-Неры. Там Олег скорешился с геологами, их полевая база находилась километрах в восьмидесяти от конечной точки нашего путешествия. На базе я всем желающим портреты рисовал, так что договориться с командиром вертолета, чтобы тот нас на место доставил и через три недели забрал, не составило труда.
Представьте, что я испытал, когда в ночь перед вылетом дядя признался, кого он собирается искать в тайге. Космических пришельцев! Он принялся уверять, что не сбрендил, и эта татуировка на самом деле не украшение, а звездные часы. Их можно снять. Так снимите, предложил я. Не-ет, засмеялся он, не все так просто. Их можно снять только в присутствии посвященного человека. Типичный бред!.. Потом начал рассказывать про волшебную гору, какой-то входной шлюз, принялся описывать покрытые инеем подземные коридоры. Мне и смешно, и мороз по коже дерет. Сознаюсь, это была ужасная ночь — с сумасшедшим туда, где не ступала нога человека. На три недели! Он ещё и приборы с собой прихватил — собирался измерять в том районе ускорение силы тяжести. Собственно и на базе виды были отличные. Стоило подняться на ближайшую сопку, и перед тобой распахивались такие живописные дали! Такое обилие красок!.. Засыпая, он так и сказал — оставайся на базе, здесь тоже хорошо. Геологи примут тебя подсобным рабочим, ты им наглядную агитацию оформишь. Захочешь сходить в маршрут, тоже не откажут.
Я до утра не мог заснуть — прикидывал, как поступить. Олег Петрович был мне ближе всей родни, кроме разве что матери. Он собственно вырастил меня — родной папаша, понимаете ли…
Очагов щелкнул себя по горлу. В этот момент свет в вагоне опять притух, за окном ярче засверкали промелькивающие огоньки.
— Ему я обязан образованием, — в полумраке продолжил Очагов. — Он настоял, чтобы я пошел по художественной части. Утверждал, что у меня подлинное дарование, — сосед криво ухмыльнулся. — Одним словом, не мог я бросить его в тайге одного. Решил, будь, что будет. Он обрадовался, хлопнул по плечу — не дрейфь, Витек, не пропадем! Перед отлетом заставил меня карту перерисовать, маршрут назубок выучить. Всякие варианты спасения со мной отрабатывал — обо всем так трезво рассуждал: как ходить по болотине, как спасаться от комаров, где разбить лагерь, если мне придется в одиночку до базы добираться. В случае необходимости следовало надуть резиновую лодку или сколотить плот и спускаться вниз по Сейкимняну, потом по Брюнгаде. Без конца твердил, что тайга — это не игрушки, здесь и в июле можно околеть.
Не месте он мне все подробно объяснил — это речка Джормин. Действительно, вот она. Вот и сопка со срезанной верхушкой. Точно, и сопка на месте. С той стороны должен быть вход… Два дня мы лазали по склонам никакого следа металлической плиты.
Я невольно кивнул. Не удержался… Эти шуточки были мне знакомы. Гость, заметив мой жест, заметно повеселел, почувствовал себя свободней. Он, по-видимому, тоже робел. С незнакомым человеком в полночной электричке о пришельцах, о звездных странниках — это тоже, знаете ли…
…Два дня они бродили вокруг сопки, пытались найти вход в подземелье, потом Очагов махнул рукой и взялся за краски. Долго ходил вокруг станка, присматривался к холсту — все напрасно! Мало того, что в голову ничего стоящего не приходило, но и желания взять в руки карандаш, нанести первый разметочный штрих не было. Дядя между тем упорно поднимался с первыми лучами солнца и приходил на закате. Считай, большую часть суток бродил в тайге, в июле ночи ещё были коротки. Брал с собой охотничий карабин, которым снабдили их на базе, племяннику оставлял охотничье ружье. Вот только рацию начальник партии не дал — все они были на учете.
— Житуха была — ни в сказке сказать, ни пером описать! Схожу утром на охоту, подстрелю зайца или куропаток — и в котелок! Разведу костер, разложу стульчик, поставлю мольберт. Так хорошо, тихо… Вода в речке струйкает. Горы, чем дальше к горизонту, тем синее. Небо чистое, воздух ясности необыкновенной. Такое впечатление, что все вокруг залито неощутимой бирюзовой жидкостью. Переливы цветов бесконечны, и все больше пастельные тона. Там в природе нет навязчивой звучности, знаете, жирной такой, южной красоты. Там, в зоне, всё переливы, неброские оттенки… Желтоватый откос, разноцветная галька в реке, стланик по склонам, в пойме редкий лиственичник. Все замерло, дышит, вбирает тепло, спешит подрасти. Зверью всякому надо успеть вывести потомство, деревьям шишечки народить, травинкам отцвести. Попал я там и на грибы — вот где их видимо-невидимо. Торопятся, шляпки высовывают… Буквально ходишь по грибам. Но это чудо всего на два дня. Уже к вечеру приходится большую часть добычи выбрасывать. Червивые!.. На утро здоровый гриб уже днем с огнем не найдешь. А какие крепенькие, чистые из земли вылезали… В обед искупаешься, рыбку половишь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
