видимо, уже думал об этом. Он молчал и держал морду кирпичом.
— Чтобы ничего этого не происходило, предлагаю заключить договор, — продолжил я. — Ты отдаёшь мне мой амулет, а я взамен за это не трогаю тебя и твои земли, но только до тех пор, пока ты сам ко мне не полезешь. Выглядит несколько невыгодно, поэтому я отдам тебе твои пушки, которые ты отнял у землян, но без пороха, чтобы у тебя не возникло соблазнов. Устраивает такое? Это выгодное для тебя предложение, которое я делаю только один раз. Дальше будет уже не так выгодно, поэтому хорошо подумай.
— Мои воины… — произнёс сатрап.
— Уже мертвы, к сожалению для тебя, — сказал я на это. — Их уже не вернуть, но я предлагаю тебе отделаться малыми потерями.
Скорее всего, он уже достаточно проинформирован о моих возможностях, поэтому склонен будет согласиться. Но ещё он должен знать, что дальше будет только хуже — я буду становиться всё сильнее и сильнее с каждым месяцем, особенно, если сумею наладить контакт с Землёй. Что выгоднее — терпеть охренительную жопную боль всё время, пока я партизаню на его территории, с низкими шансами отловить меня и на некоторое время решить проблему, или получить через договор спокойное время, но с риском того, что обретший могущество лич решит передумать и армию его мертвецов будет уже не остановить.
Хотя, если подумать, никто не мешает сатрапу начать крепить собственное могущество и хорошо подготовиться к возможному нападению. Я бы, будь передо мной такой выбор, больше склонялся к «вечному миру», но это я лич такой, а как будет думать Ариамен — вот хрен его знает.
— Встретимся ещё раз ближе к вечеру, к тому моменту у меня будет решение, — произнёс сатрап.
— Хорошо, — кивнул я. — Буду надеяться, что разум возобладает и мне не придётся тратить время на насилие и жестокость.
Глава двадцать третья. Немёртвая солидарность
/15 февраля 2027 года, Сатрапия Сузиана, город Душанбе/
— Ну, что решил? — поинтересовался я.
Сатрап подал знак о переговорах прямо с раннего утра, где-то через три часа после рассвета.
Вновь отряд Бессмертных, облачённых в латные доспехи из стали — очень и очень дорогое удовольствие, стоящее как целое королевство. Но Ариамен, после захвата Стоянки, стал очень зажиточным сатрапом, поэтому мог себе позволить. Тем более, эти латы родом с Земли, поэтому платил за них сатрап не златом с серебром, а солдатской кровью. Кровь солдат очень дешева, поэтому латы достались сатрапу почти бесплатно.
— Мы заключим договор, — без особого энтузиазма произнёс Ариамен. — Я передам тебе твой амулет, а взамен ты больше не трогаешь мои земли.
— А ты не лезешь ко мне, иначе договор сразу же потеряет силу, — добавил я.
— Да, — кивнул сатрап.
— У меня уже есть готовая форма, изучи её внимательно, — сказал я и отправил ему договор на согласование.
Сатрап смотрел в никуда где-то минут десять, потому что почитать ему было что: я позаботился об уточнении, что направленные наёмники или настроенные против меня сторонние лица тоже считаются за враждебные действия и всё в подобном духе. Аналогично и с моей стороны. Карой за нарушение будет полное развязывание рук противоположной стороны в методах и способах, а также проклятье от Дара, режущее характеристики до 1 единицы в каждой. Достаточно веско, чтобы не нарушать договор.
— Это… приемлемо, — произнёс сатрап.
Ариамен подписал «Договор Душного-Сасанида»
Подписать?
Да/Нет
— Сначала покажи мне мой амулет, — потребовал я.
Ариамен подал знак одному из бессмертных и тот сходил к подрессоренной телеге и снял с неё бронзовую шкатулку, в которой, судя по всему, и лежит мой гагатовый кулон.
Перс не стал подходить ко мне и просто поставил шкатулку на землю.
— Открой её, — потребовал я.
Ариамен разрешительно кивнул и Бессмертный открыл шкатулку.
Пристально всматриваюсь в амулет.
Жертвенный конденсатор некроэнергии
Класс артефакта: иномирный
Ёмкость: 42093/???
— Потратили почти половину, суки… — пробормотал я недовольно. — Ладно, сойдёт.
Это точно мой, потому что второй такой же тут хрен достанешь. Да и узнаю характерные царапины, а ещё, при взгляде на амулет, возникает какое-то ощущение родственности.
Подписываю договор.
— Вот и всё, — произношу я и беру амулет в руки.
Ожидал какого-нибудь говна, типа проклятья или ударной дозы вита-энергии из шкатулки, но ничего такого. Или не успели приготовить, или не стали, потому что не имели уверенности, что сработает наверняка. И правильно сделали, что не успели или не стали.
«Телеги с пушками», — приказал я своим.
Забираю амулет, разворачиваюсь и иду обратно в город. Навстречу мне уже катились телеги, гружёные смертоносной бронзой.
Персы, пока там рулит Ариамен, больше не проблема и не следует ждать персидской армии у своих стен в ближайшее время.
Наконец-то можно спокойно заняться ритуалом…
— Почему понедельник, Алексей? — раздался за спиной вопрос Ариамена.
— Потому что в понедельник человек расплачивается за беззаботно проведённое время, — ответил я и продолжил свой путь.
/Королевство франков, г. Орлеан, генеральная ставка Ордена тернового венца/
На тренировочной площадке стоял шум: новобранцы проходили второй этап аттестации в рядовые братья ордена, поэтому пересекали сейчас полосу препятствий, стреляли из арбалетов и показывали качество усвоения приёмов боя с пикой и алебардой.
Точилин смотрел на происходящее с балкона, попивая местный эль из деревянной кружки с толстой ручкой.
Местное правительство, а именно король всех франков Людовик VI дал «добро» на учреждение военно-монашеского ордена, при условии, что ему будут отстёгивать десять процентов от чистого годового дохода. Короля интересовали только деньги и это можно было понять ещё по его взаимоотношениям с «Истинным крестом» — епархии позволено существовать на территории королевства только при условии ежегодных выплат десяти процентов, остальное короля не волнует и не беспокоит, даже несмотря на то, что официальный религиозный орган, представленный епископом Бенедиктом, выражал возмущение и призывал предать «Истинный крест» остракизму.[31]
Как только король одобрил и подписал разрешающую грамоту, Точилин с епископом Паисием начали интенсивную работу, которая привела к тому, что в аренду «Ордену тернового венца» передали опустевший монастырь с пахотным участком примерно в десять гектаров, а также разрешили набирать будущих воинов-монахов.
Посты, религиозные обряды и прочее Точилин внедрять не захотел, но был вынужден уступить епископу в исповедях и регулярных проповедях от святых отцов. Ещё пришлось принять в скудные ряды орденского воинства три десятка иеродиаконов и восемь иеромонахов, которых следует обучить воинскому делу, наравне с остальными новобранцами. Помимо этих тридцати восьми Штирлицев, в штат ордена добавился игумен, ответственный за ведение порядка в арендуемом
