В эту минуту все было так, как когда-то мечталось Катерине. Не осталось ни мыслей, ни сомнений, ни страхов. Она словно взлетела и парила над землей, ей больше незачем было смотреть вниз, и она больше не могла споткнуться, и взлетала все выше и выше.
– Я люблю тебя, – снова и снова повторял он. Окрыленная Катя порхнула в удачно попавшееся такси.
Махнула рукой, села и крикнула в окно:
– Поговорим завтра! Идите, Андрей Павлович, простудитесь...
И растаяла в снежной кутерьме, как Золушка после полночного боя курантов.
Андрей набрал в ладони свежего снега и уткнулся в него разгоряченным лицом.
Жданов вернулся в ресторан.
Он медленно подошел к столику, сел, налил себе рюмку водки, но выпить так и не смог. Оставил рюмку на столике, поднялся, подошел к небольшой эстраде, поманил к себе концертмейстера. Пошептался с ним, вернулся назад и снова взял рюмку, опрокинул ее в себя и стал слушать с блаженной улыбкой.
– «...Я с тобой полечу в пропасть...» – пела высокая стройная девушка в луче прожектора.
Жданов чуть слышно подпевал, с теплотой наблюдая, как пары кружатся, обнимаются и целуются под звуки их с Катей песни.
Он подозвал официанта и заказал виски.
– Знаешь, мне с этого номера мужик звонил, – Коля демонстрировал Пушкаревой табло мобильника. – Допытывался, с кем разговаривает. Я представился, а он что-то пробурчал и трубку бросил.
– Это был Жданов. Я с его телефона тебе звонила, – призналась Катя и добавила с грустной иронией: – Он же ревнует меня к тебе.
– Что же будет, когда он увидит меня в новом костюме? – добродушно рассмеялся Николай. – Точно инфаркт получит. А как вообще все прошло?
Ответ был ясен Зорькину еще до того, как он задал вопрос – Катя выглядела уставшей, измученной, повзрослевшей и мудрой, словно за сегодняшний вечер она прожила три трудные и долгие жизни. Она глубоко вздохнула.
– Ужасно. Я еще раз убедилась, что Жданова волнует только судьба его прекрасной «Zimalettо». На меня ему наплевать. А еще... Я не могу ему сопротивляться... – чуть помедлив, добавила она почти шепотом.
– И что это значит? Мы прекращаем эту интригующую историю?
– Нет. Просто я попытаюсь больше не оставаться с ним наедине, – твердо сказала Пушкарева.
– Это правильно, – похвалил ее решимость давний друг.
«Хотела его проучить, заставить на своей шкуре почувствовать, что это такое – выглядеть смешным, нелепым. А получилось... Снова сделала себе хуже! Он стыдится меня – теперь хоть что-то я знаю о нем наверняка. И все равно, я люблю его... – грустила Катя, наблюдая, как за окном кружат снежинки. – Сегодня я чуть было не сорвалась в пропасть, из которой с таким трудом выбираюсь. Когда он меня поцеловал. Не могу ему сопротивляться! А он переживает только за свою компанию. Пытается замаскировать свой страх ревностью! Он сам во всем виноват! Теперь я буду соблюдать меры безопасности. Самое простое и надежное – держать дистанцию. Отныне господин Жданов пальцем до меня не дотронется. Никогда. Обещаю. Я не позволю господину Жданову снова присосаться ко мне! По крайней мере до тех пор, пока не уйду с этой работы. Надеюсь, это произойдет очень скоро!»
ГЛАВА 37
Роман грустно разглядывал коллекцию карандашей в стаканчике на рабочем столе, бесцельно перелистывал странички ежедневника и размышлял:
«У меня словно камень с души упал – после вчерашнего поцелуя я снова поверил, что ты по-прежнему любишь меня, а значит, жизнь продолжается. Ведь для меня нет ничего важней, чем обнимать тебя, чувствовать тебя, знать, что ты принадлежишь мне, а я – тебе», Роман положил открытку в конверт и посмотрел на друга.
– Похвально, оперуполномоченный Жданов. Весьма похвально. Только с задания – и сразу отчет. Вчера было полнолуние, а в это время монстры особенно активны. Или тебе удалось растопить ее сердце?
– Не знаю... – задумался Андрей. – Я на пути к этому.
– Как это – не знаешь? Да это же твоя самая главная служебная обязанность – снова сделать Катю счастливой и влюбленной! Ладно, давай в деталях. Значит, ты повез ее в тот ресторанчик, что я тебе порекомендовал...
– Нет. Она сказала, что хочет в «Лиссабон». Либо туда, либо домой.
– И ты повез ее...
– В «Лиссабон», естественно.
– Ну ты герой, Жданов! Воображаю, как на тебя пялились! Народу много было?
– Больше, чем нужно. Мы сели в центре зала, я был просто как на ладони...
– Да тебе бежать нужно было, не разбирая, где двери, а где окна! А ты уселся болтать с ней! – воскликнул Роман. – Может быть, мы сейчас сидим, а твое рандеву демонстрируется во всех подробностях по всем каналам мира! Пусть ее туда Зорькин водит!
– Нет, дело не в этом. – Жданов со вчерашнего вечера переселился в мир романтических грез и совершенно не хотел возвращаться к реальности, но продолжал выходить из себя при одном звуке фамилии Зорькина. – Все гораздо хуже! Зорькин тоже имеет доступ к кассе нашей компании! Только представь! Этот предприимчивый юноша тратит направо и налево деньги «Ника-моды», и ему это сходит с рук! В целом ситуация ясная. А Пушкарева решила испытать, на что я способен ради нее. А может, она просто устала от подозрительных ресторанчиков. Теперь ее потребности выросли: она жаждет более престижных мест и отношений класса де-люкс.
– Но скажи мне, – поинтересовался Малиновский, – после вечера в «Лиссабоне» и нежных поцелуев она, наконец, растаяла? Мы можем на нее рассчитывать?
– Не знаю, – признался Жданов. – Мне кажется, что-то произошло между ней и Зорькиным. Представляешь, она попросила у меня телефон, чтобы позвонить домой, и из холла ресторана звонила Зорькину!
– Слушай, а может, она просто играет с тобой? Хочет покрепче привязать, заставить ревновать и все такое? – подозрительно уточнил Малиновский.
– Возможно. Во всяком случае, вчера она отказалась со мной поехать. Она сказала, что не хочет заниматься со мной любовью.
– Правда?! – обалдел Рома. – Вчера и вправду было полнолуние, если чудовище отказало красавцу. Я бы уволил ее за такие выходки, но, увы, это не она зависит от меня, а совсем наоборот. Скажи, но этот поцелуй – может быть, его будет достаточно, чтобы она начала работать над отчетом? Не нравится мне, что наш крокодил тебя отвергает! Нельзя допустить, чтобы Зорькин получил все – и Пушкареву, и компанию.
Роман вышел, а Андрей поглядел ему вслед, пытаясь догадаться, что произошло в тихом сумраке ресторана на самом деле.
Андрей не мог отмахнуться от отношений Кати и Зорькина. И он не мог на них повлиять! Но главное – где бы он ни находился, мысли о Кате теперь постоянно преследовали его. Потерять эту женщину значило потерять все – гораздо больше, чем просто компанию. В конце концов – это всего лишь бизнес! Гораздо страшнее потерять самого себя.
