– Тогда все поправимо. Свадьба, конечно, ужасное событие, но отнесись к ней философски. А Пушкареву, – Роман строго поджал губы и пригрозил другу пальцем, – держи на коротком поводке. Пара нежных слов, два-три влюбленных взгляда – и она опять растает. Пиши – я буду диктовать. Значит, так. «Любимая, восклица...»
– Расслабься. Пару нежных слов я как-нибудь и без тебя напишу!
Андрей вынул ручку, придвинул листок. Ровные твердые строчки ложились на листок одна за другой...
«Твое равнодушие убивает меня. Я схожу с ума, когда думаю, что ты можешь любить другого. Я чувствую, что могу тебя потерять. Я готов на все, чтобы ты была со мной. Счастье, что я вовремя это понял. Свадьбы не будет, я ее отменю! Потому что мне надоело врать вам обеим, а главное – себе. Ты перевернула мою жизнь, ты изменила меня! Спасибо, Катерина! Я тебя очень люблю, Катя! Только тебя!»
– Я схожу с ума! Я готов на все! Если бы не ты! – тихо повторила Катя и брезгливо поморщилась. – И все это ради липового отчета! Свинья вы, Андрей Павлович! Вот она какая, ваша любовь! Вы мне открыточку – я вам баланс. Вы мне другую открыточку – я вам отчет. Я-то все думала: не бывает любви по расчету. А оказывается, бывает. Только это не любовь, а делопроизводство получается!
Малиновский, как верный друг, пробрался тылами в Катину переставшую быть гостеприимной комнату. И начал, как водится, – издалека.
– Добрый вечер, Катерина! Впрочем, насколько он добрый? Только вы можете это знать. Вы же наша волшебница!
– Я не верю в сказки! – резкий тон смутил даже непотопляемого Малиновского.
– Тогда предскажите с практической точки зрения, что вас ожидает – радость или печаль?
– Я не предсказательница. Амуру спросите, – передернула плечами Катя. – Прием с часу до двух в кафе «Ромашка»! Роман Дмитриевич, почему бы вам не спросить прямо, когда будет готов отчет? Сейчас я заканчиваю отчет... реальный. А потом займусь... нужным. Он будет готов завтра... вероятно.
– Но мы не можем ждать...
– Роман Дмитриевич, вы мешаете мне работать, – бывшая «Страшила» указала «Мистеру Обаяние» на двери и углубилась в работу.
Только поздно вечером она выключила компьютер, оделась и вышла из кабинета. Жданов одиноко тосковал рядом с початой бутылью виски.
– Андрей Павлович, я пойду... – Приступ жалости снова сдавил ее сердце.
– Да? Так скоро? А отчет?
– Я закончу завтра.
– Завтра? Но будет слишком поздно.
– И тем не менее. Я очень устала, меня уже ждут.
– Ах, ждут? Единственный и неповторимый Николя Зорькин? – По тому, как Жданов медленно и тщательно ставит стакан, Катя поняла: шеф успел изрядно выпить, даже перебрать! Он перехватил ее у двери и стал орать: – Никуда вы не пойдете! Вы останетесь здесь, со мной! Нам нужно поговорить!
Она выскользнула из его объятий и помчалась из офиса, размазывая по лицу слезы. Неужели он не понимает, как ей тяжело расстаться с ним окончательно?! Почему, почему он не хочет ей помочь?! Андрей, спотыкаясь и поскальзываясь, последовал за ней. Он нагнал ее только на стоянке – у самого джипа Николая.
– Катя! Подождите! – кричал он.
– Коль, поехали быстрее, – Катя открыла дверцу, но Жданов успел схватить ее за пальто.
– Ты не можешь уехать! Ты должна быть со мной. Потому что я тебя люблю! И если ты хоть немножко любишь... любила меня, ты пойдешь сейчас со мной! А не с этим...
– Кать, он пьяный, по-моему, – выбираясь из машины, заметил рассудительный Зорькин.
– Вижу, – кивнула она.
Коля наклонился к упавшему на колени Жданову и попытапся высвободить Катю из пьяных объятий.
– Оставьте ее в покое.
– Ты вообще тут ни при чем! – отмахнулся от него Жданов.
– Он – мой жених! – Катя, как за единственную опору, ухватилась за плечо Зорькина.
– Но я тебя люблю! Понимаешь? Я!
Он замолчал и долго стоял молча, прислонившись к Катимому пальто и вдыхая ее запах. Она должна понять, что они созданы друг для друга, как бы банально это ни звучало! Когда разделявшая их стена рухнет?
– Он тоже... любит, – девушка не отпускала испуганного Николая.
– Катя, плевать мне на него! – пьяно вопил Андрей. – Он – альфонс! Пользуется моими деньгами! Ты же знаешь! Ты же все знаешь!
– Я?! Альфонс?! – даже благоразумный Коля перешел на повышенные тона. – Да тебе вообще известно, откуда на счету у «Ника-моды» такие деньги?!
– Известно, это я их туда положил! Понятно?!
– Что ты туда положил? Если бы не я... Жмот! Жмот и профан! Тебя отец директором назначил – ты в экономике ничего не понимаешь!
– Коля, не надо! – попробовала утихомирить противников Катя.
– Оставь мою девушку в покое! Все оставьте! – продолжал кричать Жданов куда-то в зимний воздух.
Он кинулся к Николаю. Финансист побледнел, но успел первым ударить соперника. Жданов озверел и всей массой навалился на Зорькина. Надо было спасать «напарника», Катерина изловчилась и закатила шефу звонкую пощечину. Андрей сразу притих и протрезвел.
ГЛАВА 39
«Прошу тебя, не вини меня за то, что я сделал. Я и сам не понимаю, что со мной произошло. Я потерял равновесие. Да, ты имеешь полное право отворачиваться от меня, игнорировать меня, даже мстить. Я не хочу смиряться с мыслью, что ты не моя. Мне так важно знать, что только я могу целовать тебя, чувствовать твою нежность. Я люблю тебя, и с каждым днем все сильней. Останься со мной, Катя!»
Катя подняла глаза от записки и растерянно посмотрела на двери в кабинет Жданова. Зачем он продолжает эту детскую игру в записочки? Он ведь может просто поговорить с ней! Она встала и направилась к его столу. Каким он стал бледным и взволнованным!
– Послушайте, эта любовь и эта ревность, о которой вы пишете... – стараясь остаться спокойной, начала она. – Вы, то есть ты... Ты готов рассказать ВСЕМ о том, что происходит между нами?
– Да, Катя. Сразу же после совета директоров я объявлю об отмене свадьбы, и у нас с тобой все будет по-другому. Мы не будем начинать нашу жизнь со лжи и лицемерия! – Андрей сделал шаг в ее направлении.
– Я поняла... – Ее взгляд снова стал холодным. – Значит, только после совета...
– Это самый удобный момент. Сейчас надо потерпеть, осталось совсем немного.
В каморку просунулась голова вице-президента:
– Итак, господа знатоки, Роман Малиновский из Москвы интересуется, как наши дела?
– Отчет готов, – сказал Жданов, показывая папку.
– Катюша, вы наш ангел-хранитель, наша волшебница! – забирая отчет, сказал Роман и принялся петь Катерине дифирамбы. – В ваших руках цифры приобретают магический смысл. Жданов, когда у нас в тылу такие люди, нам ничего не страшно.
Он открыл пакет, и его брови поползли вверх.
