Если бы инфопланты монтировали в предплечья, если бы!.. Потеря руки не так важна. Да, больно, зато никаких проблем с передвижением. Дервиш, расковыряв Акиму голень, обработал рану некачественно, лишь бы как. Кровью двадцать восьмой не истечёт, смазка гидроусилителей в минус — перетерпим. Но если вовремя не устранить повреждения, можно загнуться от сепсиса.
Две клешни — два виброножа — методично ёрзают по пластику: шкрым-с-с, ш-ш-шкрым-с-с, шкрым-с-с… — ритм замедленной съёмки. Оч-чень быстрый ритм для Акима.
Чмоканье присосок. На лобовой броне — наклейка-транслятор с бегущей строкой новостей. Кто в здравом уме рискнёт гулять в Пересменку, глазея на последние сводки, которые и так можно выудить из ньюс-рассылки?!
Алые угловатые буковки завораживали.
«Шелководы Харьковского Сектора готовятся к сезону откормки шелкопряда. В грядущем полугодие специалисты обещают вырастить полмиллиона коробок грены». Это надо знать. Шелководы — это серьёзно. «В Московском Секторе стартовал 205-й традиционный турнир по боевым нардам на приз Хукумата, посвящённый памяти Мухаммада ат-Термези. В соревнованиях участвуют воины-аналитики семи весовых категорий…»
Двадцать восьмой дёрнулся и пополз.
Бежать! Иначе…
Аким полз, полз, полз… — куда, зачем?! — какая разница, если сзади…
Шкрым-с-с, ш-ш-шкрым-с-с, шкрым-с-с!
И чмоканье присосок.
Хозяйство рембригад поблизости, в стенах из коралла и песчаника бездельничают людишки, властные над сотнями скорпионов. И что? Разве кто-то пошевелит пальцем?!
Тяжёлое дыхание — хрипом из гортани.
И — шкрым-с-с, ш-ш-шкрым-с-с, шкрым-с-с!
Нога, чтоб её, и… — показалось? — нет! Салатовый хиджаб с золотой вышивкой!
Малика не теряла времени зря: работала, уединившись за сетчатым ограждением лаборатории. От виска к терминалу вился полупрозрачный шлейф.
Такой же рабицей огораживают площадки для файтинга.
Только здесь нет антигравных щитов, опутанных колючей проволокой, а трёхочковую линию не запирают ниппельным полем. Умилительная дверца: щеколда и замочек, подвешенный к ржавой ручке. Пластиковая табличка — «Только для крыс». Смешно. Будто крысы умеют читать.
Бежать — ползти! — дальше некуда. Это последнее пристанище.
За ограждением суетилась Малика: поливала брикеты пузырящейся дрянью. Мерзкие серо-фиолетово-красные и жёлто-коричнево-оранжевые уродцы, хвостатые и облезлые, длиннорылые и короткошёрстные, вертелись под ногами жены, по очереди атакуя кормушку.
Шкрым-с-с, ш-ш-шкрым-с-с, шкрым-с-с!!!
Уборщик преследовал двадцать восьмого, собираясь очистить территорию от мусора. Поднятый клешнями ветерок холодил разгорячённое лицо. Алые блики в светофильтрах: «Принятым вчера указом «О внесении дополнений в Административный Кодекс» ужесточены меры наказания за использование вирт-терминалов при управлении транспортными средствами. В первую очередь за создание аварийных ситуаций при вирт-сексе».
Ох уж эта бегущая строка! К-28 не сразу заметил на горбу скорпиона проклятого дервиша, его скуластого сообщника и невменяемую девицу с бубном.
Как они взобрались на уборщика?! Ассенизатор не прогулочный лайнер, не рикша, не мобиль повышенной комфортности! И… скорпион не оказал сопротивления, даже позволил взобраться на скользкий — в потёках масла — панцирь. Нереально!
Пара срединных и четыре пары боковых глаз изучали Акима, отслеживая любое движение. Скорпион подобрался так близко, что двадцать восьмой слышал натужное дыхание и хрипы в лёгочных мешках, ощущал смрад пара, стравливаемого отверстиями в головогруди.
На спине уборщика веселилась троица.
О, позор на седины почтенных управителей! О, падение нравов! Акиму неприятен сам вид грязного девичьего лица, обнажённых голеней и предплечий. Да что мордашка, коль разрешён доступ к телу! Зарывшись с головой в ПВХ-рубище, скуластый урчал, целуя и покусывая живот девушки: колтуны щекотали рельеф мышц. Бесстыдница хохотала, истязая бубном округлые, в разводах машинного масла ягодицы. Дервиш, припадая на левую ногу, кружил на месте и пел, абсолютно не попадая в ритм бубна. Морщины на лбу складывались в причудливый орнамент.
Куцая растительность на подбородках. Чёрные круги под глазами. Тощие тела.
Судьи и палачи.
Аким обернулся: жена не обращала внимания на уборщика — стоит ли тратить время на всякие глупости? Не видела она и странную троицу. Акима тоже не замечала.
Двадцать восьмой приподнялся на локтях — накладки экзо трансформировались, уменьшая давление на суставы. От вида инфоплантов, нанизанных на оптоволокно, беглеца передёрнуло. Аким прокашлялся и заорал:
— Что я вам сделал?!
Скуластый оторвался от живота девушки. Дервиш прекратил заунывные песнопения и, ковырнув ногтем в зубах, ответил:
— Ты?! Ничего. Это мы. Мы сделаем из тебя человека! Мы!!!
— Но я…
— Ты жалкая слизь у наших ног!
— Я лучше знаю, что такое человек! Я — учитель! Ты! Да, ты! Ты же был на лекции! — Не дожидаясь ответа, двадцать восьмой забубнил: — Классическая социология использует понятие индивидуальности для описания индивидуализации как процесса и результата совмещения индивидуальных требований, ценностных императивов и нормативных предписаний, социальных ожиданий определённых действий, необходимых для выполнения социальных ролей, со спецификой стилевых особенностей деятельности, общения, поведения и мышления конкретных индивидов… А вы! Вы все попадёте в джаханнам!
Горло свело судорогой, Аким замолчал, широко разевая рот.
Троица расхохоталась.
Скорпион изогнулся, примериваясь, как бы точней зафиксировать мусор последним члеником брюшка, полуметровым жалом с зеленоватым гелем для разжижения твёрдых отходов.
«Только для крыс». Посторонним вход воспрещён — уборщик не сунется за ограждение. Хотя… взял же на борт туристов… Но надежда есть. Для крыс? Что ж, Акима не смущают подобные ограничения.
Крыса? Всё лучше, чем активная биомасса. И лучше, чем неактивная. Вперёд!
Аким на четвереньках рванул к ограждению, умудрился встать на ноги и…
Скорпион развернулся. Удар!
Милостью Творца двадцать восьмой избежал смерти: коленный сустав не выдержал напряжения, хрустнув, нога сложилась, Аким упал, хватаясь за щеколду, не удержался — и вот он на пластике. Стон и слёзы. Прокушенная губа.
Жало на мгновение коснулось сетчатой дверцы. Металл зашипел, полыхнув алым. Запахло гарью. Скорпион дёрнулся и отпрянул. Визг сервоприводов заглушил хохот троицы.
Аким медленно активировал светофильтры: он уже в раю и гурии ублажают его взор похотливыми танцами?..
К сожалению, нет.
Или к счастью?
Уборщик, повинуясь программе, откатился назад. Троица очень экспрессивно — м-мать его расфак, кузнечика-мутанта за лапу! — выказывала недовольство: дервиш визжал, брызгая слюной, девица топала ножкой и корчила рожи, скуластый зло щурился.
Малика, пристёгнутая нейрошунтом к терминалу, с удивлением поглядывала то на скорпиона, то на дыру в ограждении.
Аким вполз на запретную территорию. Схватив первого попавшегося крысюка — тот не проявил ни малейших признаков почтения или страха, — внимательно обследовал тельце и содрал с лапки информационную наклейку, жалкое подобие инфопланта. Прилепил на руку.
Над ним тут же высветилась голограмма с сообщением о травме. Малика засуетилась, запричитала:
— Мой ты хорошенький… Больно, да?
Узнала? Конечно! Не могла не узнать!
— Больно, да, Сенечка? Лапка болит? Что с лапкой? Скажи маме, что с лапулечкой? — сюсюкала Малика.
Не подсказало сердечко, сериальное мыло не оправдало надежд. Информационная наклейка присвоила двадцать восьмому метку — «млекопитающее, грызун, крыса по кличке Сеня». Отныне Аким — большой и… оч-чень нестандартный крысюк. Уродец, мгновенно вымахавший до неприличных размеров.
— Сейчас, Сенечка… Не переживай, маленький, лапка как новая будет. Ты, Сеня… Странно…
Малику трясло, платок сполз на затылок. Во время её дежурства пострадала зверушка. Непорядок!
— Ты…
Аким усмехнулся: Малика явно не знала, что делать. Ровно секунду не знала.
— Сенечка, ты — такой забавный… экземпляр!
Скорпион учмокал траками, но скуластый, девица и безумец неспешно танцевали к ограждению. Дервиш — у Акима отличное зрение — подмигнул и, дёргая щекой, проорал:
— Мы сделаем из тебя человека! Человек — это свобода!
Дервиш.
Скуластый.
Девица.
Ритм бубна, изгибы тел, брызги слюны.
Малика скороговоркой прочла мантру спас-службы, терминал тут же перенаправил вызов. На дежурном посту активировался эвамобиль: доли секунды на анализ запроса и расчёт оптимального курса, тест системы, и — вперёд! Мобиль сорвался с места, полтораста в час, двести, триста! Визг покрышек-лапок, хлопки тормозных крылышек-парашютов — эвакуатор едва не раскатал преступную троицу. Готов принять пострадавших и отвезти кого надо и куда прикажут.
