— Мы сделаем из тебя человека! Человек — это свобода!
Дервиш.
Скуластый.
Девица.
Ритм бубна, изгибы тел, брызги слюны.
Малика скороговоркой прочла мантру спас-службы, терминал тут же перенаправил вызов. На дежурном посту активировался эвамобиль: доли секунды на анализ запроса и расчёт оптимального курса, тест системы, и — вперёд! Мобиль сорвался с места, полтораста в час, двести, триста! Визг покрышек-лапок, хлопки тормозных крылышек-парашютов — эвакуатор едва не раскатал преступную троицу. Готов принять пострадавших и отвезти кого надо и куда прикажут.
Надо: большущая крыса и Малика.
Куда: закрытый медкомплекс «Грей Велда».
Парочка санитаров — металл и силикон — выпрыгнула из сороконожки, модернизированной, как и скорпион-уборщик. Санитары услужливо склонились перед распахнутой диафрагмой пассажирского отсека; в лицо пахнуло лекарственным смрадом.
— Добро пожаловать! Спас-служба рада приветствовать уважаемых клиентов! Мы безмерно благодарны за вызов и готовность в двухнедельный срок оплатить услуги. Напоминаем: для постоянных клиентов разработана гибкая система скидок. Широкий ассортимент…
Рефлекторно определив голоса дроидов в спам-саунд, Аким позволил окунуть себя в гелевый кокон. Приятное поглаживание щупалец осьминогов-модификатов, настроенных на расслабляющий массаж. Аким и представить не мог, что о какой-то крысе будут так заботиться: Малика заказала обслуживание вип-класса. Небось для мужа не расстаралась бы. Для мужа попроще чего. А для забавного экземпляра… м-да…
Вскрытие покажет, кто и насколько забавный! Аким уже предвкушал изумление яйцеголовых, консилиумы, статьи в журналах и бесконечные дискуссии о жёстком контроле диких мутаций. Забавный экземпляр — не просто крысюк, это живая сенсация, это ого-го с повреждённой лапкой!
Однако быть крысой не входило в планы двадцать восьмого.
Мобиль выскочил на сорок первый уровень, промчался мимо полицейской франшизы, медицинского комплекса и октаэдра ремонтников. Акиму было хорошо: он вычленил симптом асоциального поведения дервишей и обнаружил причину отклонения. Секрет прост: удали инфоплант — и ты вне общества. Исчез. Не существуешь. Изгои… делают это без хирургического вмешательства? Песни и молитвы помогают?
Или скальпели из акульих резцов?
Без инфопланта ты — мусор, интересный лишь уборщикам. Тебя утилизируют быстро и без вопросов. Но внезаконники научились подчинять ассенизаторов!.. И, видимо, не только их.
Свободны?..
Цепкие захваты-манипуляторы безжалостно вырвали его из кокона. Двадцать восьмой слабо дёрнулся: не хочу, верните обратно…
Поскрипывание тележки.
Белый потолок, белые стены.
Дезинфекция, возведённая в абсолют.
Столы, столики, табуреты, лежаки, стекло, органика. Органика — это инструменты: скальпели-богомолы и стетоскопы-палочники, капельницы-гусеницы и пинцеты-кузнечики.
Вжикнула бритва, счищая с головы грязные от пыли и пота кудряшки. Обрить крысенышу шёрстку, вкатить обезболивающее, шмякнуть датчик на затылок.
Захваты регенератора на голени. Мягкая пучина релаксирующего геля. Погружение, продуть балласт. Кожу приятно покалывает.
Полчаса умиротворения.
Ничто не вечно — цельность стен прокушена дырой: лепестки диафрагмы спрятались в пазы, в комнату вошли и остановились у операционной раковины те же трое безумцев. Как нашли? Как пробрались?!
— Я крыса. Зачем я вам?! — прошептал Аким, не разжимая губ.
Молчание в ответ.
Ухмылки.
Малика приняла возмущённое шипение на свой счёт:
— Потерпи, маленький! Я сейчас. Я быстро. — И растворилась в проёме.
Аким и внезаконники.
Один и трое.
Малика не видела незваных гостей, Аким — запросто, даже сквозь толщу геля. У крысы больше прав на реальность?..
Жена вернулась, как и обещала, очень скоро. И не одна, а с коллегой, молодым и привлекательным. Всё бы ничего: ну, мужчина, ну, весь из себя искуситель-инкуб, и что? Если бы не одно «но». Красавец — два метра ростом, столько же в плечах, голубые радужки, завивка, — выслушав бурные объяснения о любопытном экземпляре, прижал Малику к груди. Резко — умело! — стянул хиджаб и…
Малика не сопротивлялась, не кричала. Не пыталась вырваться. Она…
…наслаждалась.
Стыковка разъёмов, возвратно-поступательные движения, система «вал-отверстие». Плеск гормонов. Грохот водопада семенной жидкости.
Просто адюльтер?
Или размножение?!
— Эй ты, в ногу раненный! Чего молчишь? Тебе ж рога наставляют!
— Прелюбодеи! Молодцы какие! Мне нравится этот самец! Давайте его к нам, а этого, никакого, оставим. Он некрасивый.
— Ну и как оно — быть тварью бессловесной?
Игнорируя подначки, Аким не спешил разорвать объятия инкуба и супруги. Тише, малыш, волнение излишне. Охи и ахи в спам-саунд, напрочь! Чтоб не отвлекали от главного — показаний регенератора. Как только полоса позеленеет…
Аким — крыса: лапки, хвостик, плохой запах из пасти. Крысы не умеют ревновать.
Чуть.
Чуть.
Ждать.
Все звуки — в спам-саунд. Вообще все, и…
…полоса дозрела!
Это значит: процесс регенерации завершён.
Это значит: нога в порядке.
Пора.
Аким высвободил голень из захватов регенератора: как новенькая. Резко, насколько позволяла упругая среда — брезгливо! — отлепил инфонаклейку. Троица возрадовалась. И напрасно. Крыса сыграла не главную, но отнюдь не второстепенную роль. Хватит.
Не выныривая из омута операционного стола, Аким открыл подрёберную полость и активировал запаску, нестандартный инфоплант. Прикусив губу, позволил Хозяину Сущего чуть-чуть войти. Это не ТО, это… иначе.
И на время стал Богом, Третьим Искином.
— Координаты? — спросил себя. И сам же ответил.
Аким был Им, голосом Его, вибрировал Его интонациями, был дыханием, словом и делом. Для того чтобы разговаривать с Богом, необязательно открывать рот.
Бог-Аким решил: первое — немедленное включение в общество. Второе — в дальнейшем для выявления асоциальных элементов имитировать отключение инфопланта.
Молчаливое согласие Бога-Искина.
А потом стало темно. Очень. Темнее не бывает. Так начинается дорога в джаханнам — с продолжительными остановками в каждом из семи огненных кругов. Но прежде троицу проведут по мосту тонкому, как волос, и острому, как меч, — над пропастью небытия. Дервиш изо всех сил постарается не оступиться. И бесстыдная девица. И скуластый. Глупцы. Лучше уж сразу.
Во избежание.
Джаханнам — это больно. Но боль эта во благо.
Сильные руки выдернули его из уютного геля; мрак сменился светом — для Акима. Не для троицы. Не для ошалевших любовников. Сильные руки, железные пальцы. Светофильтры, бронированные экзо, встроенные в конечности МФУ-игольники.
К-экзекуторы.
Восстановить слух — значит стереть папку спам-саунда.
— Где? — не поднимая триплекса, прогудел толстяк с гравировкой «К-20».
— Сейчас. Метки готовы?
— Да.
Аким отключил инфоплант и увидел внезаконников. Они блуждали во мраке и кричали, чтоб им вернули зрение. Так действует на людей — кибо в том числе — моргалка, спецтехника учителей. Не в меру разговорчивых студентов очень успокаивает, оч-чень.
Взять три серебристых кругляша из поданного тубуса. Неровное дыхание, поджатые губы — неужели Аким волнуется? Осталась такая малость: сделать троицу видимой для всех.
Наклеить метки — не проблема, но воздаяние после всего, что случилось. Да, Аким?
Секунды — и метки врастут в кожу навсегда, вопьются наномаячками, фиксируя носителей. Чтобы извлечь микроскопическую дрянь, придётся очень постараться, куда серьёзней извернуться, чем просто вырезать инфоплант. Даже полная замена лимфы вряд ли избавит троицу от надзора.
Три серебристых кружка — на пояснице, на затылке и чуть выше пупка. Отсчёт пошёл.
Дервиш со товарищи — в минус.
Быстро и эффективно.
— Салют настоящим людям! — Аким хохотнул, схватившись за бок: запаска не совсем корректно соединилась с ЦНС. — Вам придётся пройти курс социальной адаптации, разработанный лично мной. Методика «Джаханнам», слыхали?
Молчание в ответ. Презрение.
Метки контролируют тела внезаконников, голосовые связки в том числе. Разговаривать запрещено.
— Включите зрение. Всем! — потребовал Аким.
К-20 коснулся моргалки, и…
Да будет свет!
Теперь можно отреагировать на причитания жены, резво отпрянувшей от коллеги-инкуба.
— Аким, откуда?! А как же я? И ты…
— Дома поговорим. Позже. Оденься. И товарищу помоги.
Работа? Пожалуйста. Право голоса при выборе меню? Запросто! Измена? Что ж, бывает, плоть слаба. Аким позволял жене то, что нормальный мужчина не разрешил бы никогда. Два месяца в браке. Чувство новизны не притупилось. «Аким, — страстно шептала Малика, ускоряя ритм, — ты хочешь продолжить род?»
