Глаза Мегеры горят, но она, стиснув зубы, продолжает идти размеренным, неспешным шагом.
LXXIII
Когда разгневанная Мегера уходит и трое мужчин остаются стоять на крыльце башни над мертвым телом, Хайел качает головой:
— Никогда… не сталкивался ни… ни с чем подобным.
Креслин громко фыркает.
— Ты находишь это забавным, господин регент? — спрашивает Джорис, указывая на труп.
— Нет, но этот малый получил по заслугам. Если не меньше — Мегера противница ненужного насилия, — юноша говорит устало и тихо, словно для себя.
— Разве можно убивать человека за то, что ему стало невмоготу обходиться без женщины? Ты не находишь, что это слишком?
Для Креслина, которому самому приходилось убивать, чтобы предотвратить убийство, вопрос о том, можно ли лишать человека жизни за попытку изнасилования не так уж прост, и отвечает он медленно, не сразу:
— Женщины скоро здесь появятся. Что же до твоего солдата, то он наказан смертью не только за вожделение, но и за тупость. Всякий, вздумавший напасть на чародея, должен быть готов к худшему. Мегера — Белая волшебница, она могла бы изжарить его на месте, — Креслин умолкает, но видя, что Джориса его ответ не убедил, — продолжает: — Присмотрись как-нибудь, только незаметно, к ее запястьям. Там шрамы. Они появились оттого, что она практиковала свое искусство, скованная холодным железом.
Джорис ежится:
— Неужто она так сильна?
— Может быть, мы еще слишком молоды и во многих отношениях неопытны, — со вздохом отвечает Креслин, — но неужели ты думаешь, что герцог взял бы и доверил нам остров просто так?
Джорис прокашливается:
— Ты что-то говорил о женщинах?
— Все будет, и женщины, и припасы, — кивает Креслин.
— Интересно, господин регент, а чем ты собираешься за эти самые припасы платить? — язвительно любопытствует Хайел. — Вяленой рыбой? Никаких других богатств на нашем острове не водится.
— Часть припасов мы получим в подарок. Часть… — Креслин пожимает плечами, вспомнив про золотую цепь, что сберегла Лидия и вернул ему Клеррис. — Часть придется оплатить мне.
— Как я погляжу, ты строишь насчет этого пустынного острова большие планы.
Глаза Креслина вспыхивают. Он сыт по горло предостережениями, сомнениями и скептицизмом. Резко повернувшись к рослому капитану, он несколько мгновений молчит, а когда начинает говорить, его слова звучат преувеличенно мягко:
— Ты сомневался в моих способностях, пока я не уложил твоего громилу. Ты сомневался и в возможностях моей соправительницы, пока и она не оставила у твоих ног труп. Долго ты еще собираешься сомневаться? Сколько трупов я должен приволочь тебе, чтобы ты в меня поверил?
Хайел отводит глаза, но упрямо бормочет:
— Еще ни одному человеку не удавалось толком освоить и обжить Отшельничий… господин регент.
— А я тебе не «один человек», Хайел, — со смехом заявляет Креслин. — А уж Мегера тем более, — он кивает обоим собеседникам и добавляет: — Мне бы хотелось получить пергамент и перья, да поскорее. И подумай над моими словами, хорошенько подумай.
Юноша направляется следом за Мегерой, хотя встречаться с ней особо не рвется. Как бы рьяно ни выступал он в ее защиту, в голове его продолжает звучать вопрос Джориса. Справедливо ли карать смертью вожделение, пусть даже сопряженное с насилием? Но какой выбор был у Мегеры? И чем отличается одна смерть от другой? «Смерть есть смерть», — она сама говорила что-то в этом роде.
Ноги сами несут юношу по тропе, взбирающейся к восточным утесам, а он думает о том, так ли уж отличается сам от того безымянного стража. Ведь и ему случалось смотреть на Мегеру с… особыми мыслями. И насколько тонка грань между мыслью и действием?
LXXIV
— Можешь ли ты укоренить гармонию в растениях? — спрашивает Креслин, рассматривая положенный перед ним Клеррисом рисунок. — Ведь с тем голубым цветком ты сделал что-то в этом роде?
Клеррис кладет лист на место, поверх комплекта чертежей и рисунков с необходимыми пояснениями, касающимися устройства резиденции соправителей. В окно залетает ветерок, который так и норовит сдуть лист, так что магу приходится придавить бумагу по краям камушками.
— Ну, чтобы лучше росли и плодоносили. Были устойчивее к непогоде… и все такое, — поясняет Креслин.
— А, это. Да, могу. У Лидии такое получается лучше, но я тоже справлюсь. А зачем?
— Скоро здесь будет больше людей. А людям нужна еда.
— Креслин, — медленно произносит Клеррис, — здесь слишком сухо, чтобы рассчитывать на хороший урожай, даже в том случае, если зима окажется мягкой, без сильных морозов.
— Но ведь ты говоришь об обычных растениях… — пытается возразить юноша, но тут его окликает Мегера. Он поднимает глаза от стола — как подозревает, единственного устойчивого стола на острове, реквизированного для нужд соправителей у Хайела и, вместе с тремя стульями, занимающего почти всю хижину.
— Планы резиденции — прежде всего, — напоминает она своему соправителю. — Если ты, конечно, не хочешь рано или поздно умереть во сне.
— Да, да, — Креслин снова сосредоточивается на чертеже. — Что это за большая комната?
— Трапезная. Тебе придется принимать гостей и устраивать пиры, — поясняет Клеррис.
— А эта? — спрашивает Мегера.
— Гостевая спальня, — признается Черный маг. Глаза Мегеры вспыхивают:
— Мы же договорились, что спальни у нас с Креслином будут отдельные, а для размещения гостей позже построят отдельные дома.
— Ладно, — добродушно соглашается Клеррис. — Тогда пусть это будет личный кабинет.
— Вот пусть и будет. Мне он непременно понадобится.
— Но это потребует некоторой доработки.
— Тебе придется привлечь солдат.
— Только после завершения основных работ.
— Тут ты прав, — соглашается Мегера и вновь всматривается в наброски на столе.
— Как насчет уборки камней и грязи? — спрашивает Креслин.
— Этим могу заняться я, — говорит Мегера. Клеррис кивает.
— Если хочешь…
— Мне лучше заняться этим прямо сейчас? — голос Мегеры звучит так странно, что никто не отвечает. Спустя несколько минут она прерывает молчание и на сей раз говорит совсем о другом: — Как может быть, чтобы Креслин использовал свою силу для убийства людей и оставался при этом Черным магом? Или Серым? Я всегда думала, что истребление и разрушение — это свойства хаоса.
— Дело не в том, КАКАЯ используется магия, а в том, КАК она используется, — терпеливым тоном привычного к наставлениям учителя отвечает Клеррис. — Магия гармонии связана с упорядочением вещей и явлений, сотворением, созиданием, иногда переустройством или переустановкой. Магия хаоса стремится к разрыву существующих связей, зачастую с помощью огня и тому подобных стихий. Креслин, — спрашивает он юношу, — как ты использовал свои силы, когда тебе приходилось убивать?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
