— Хватит! — вспыхнула Богдана. — Он сполна заплатил за свои действия. Это ведь ты его сжег, то не была случайность?
Мужчина постарше, который исполнял при ма функции водителя, при этих словах насупился и снова потянулся к оружию.
— Технически, когда вспыхнул огонь, я был под воздействием абракадабры, — доверительно сообщил. — Точно, как сейчас.
Я ласково улыбнулся крупному лобастому мужику и матово-черному выходному отверстию.
— Стоп! — ма всегда тонко чувствовала, когда дела плохи. — Без глупостей. Это ко всем относится! Мы не договорили.
Прода 12.10.2022
Вихрастого парнишку впору было пожалеть: он зыркал поочередно то на Саму Богдану, то на напарника, и явно не понимал, что происходит, почему «их» сторона не в согласии. Чем-то он мне напомнил потерянного щенка. Мелькнуло и угасло сожаление: такие «щенки» обычно и гибнут первыми. Либо при доблестном исполнении служебных обязанностей, либо по причине неверного выбора стороны, за какую стоит биться до последней капли крови.
Родительница крутнулась на каблуках так споро, что взметнулись темно-русые пряди.
— Виктор, на заднем сиденье конверт, — распорядилась Богдана тоном, не терпящим возражений. — Ступай за ним. Немедленно.
Рука с оружием опустилась, огни ненависти в глазах потухли.
— Да, — подал голос водитель.
Низкий, прокуренный голос. Странная компания для ма, любительницы высокого штиля. Наверное, он очень хороший специалист. В вождении, в охранении, в убиении...
— Мы подошли к той части разговора, где ты начнешь сомневаться, верить ли мне на слово, — ма снова развернулась ко мне. — Или упираться из принципа, брать под сомнение все услышанное, просто потому, что ты помнишь все иначе.
— Ты дала мне массу поводов, чтобы я разуверился в твоей искренности, — покачал головой. — Париж, лаванда, виноградники... Это я не углубляюсь, так, по поверхности, по свежим воспоминаниям.
— О, — поджала губы Богдана. — В чем я лгала? Я улетела в Париж, провела там некоторое время. Более того, Францию я посетила трижды — только за текущий год. Ряд встреч, договоренностей, обменов.
— Открыток прикупить, — подсказал я с умилением. — С красивыми видами и прочими скульптурными излишествами.
— И их тоже, — она пропустила иронию мимо ушей. — Ни слова неправды я не произнесла. Лавандовые поля на плато Валенсоль изумительны, а продукция виноделов из Шампани известна на весь мир.
— Брось, — я решил прекратить экскурс в умение ведьм юлить и выкручиваться. — Я не в обиде.
Тем более, за спиной ма мрачной тенью снова встал быковатый водитель. Теперь он держал не оружие, а белый пухлый конверт, и содержимое конверта интересовало меня куда больше, чем оправдания матери.
— Право? — ма удивилась. — Тем лучше.
— Все так. Предлагаю ускориться, а то наш разговор буксует, как телега с квадратными колесами по ухабам в ноябрьскую слякоть. Вон, холопы твои уже терпение теряют, — многообещающий обмен взглядами с «холопом» постарше. — Я же верно понимаю: в один не прекрасный день о работе отца узнали те, кому не следовало? То есть, как раз те, от кого па хотел обезопасить нас?
— Почти так и было, — голос ма надломился. — «Тем» помогли узнать.
Момент болезненных, но важных откровений испортил цокот копыт за моей спиной. Лицо матери скривилось, и я решил обернуться, взглянуть, кого же нелегкая принесла? Оригинально так, с подковами...
Я минуту назад сказанул про телегу. Просто так, без глубокого смысла, взбрело в голову. А тут по асфальту вышагивала светло-серая двойка, и катилась на лошадиной тяге телега о синих (не квадратных, к счастью) колесах. Телегу украшала надпись с логотипом пивоваренной компании, а везла она бочонки, предположительно, с пивом. Правил этой красотой кучер в синем камзоле (хотя тут я мог ошибиться, потому как дуб дубом в старинной моде), а на коленях у него лежали белокурый парик и синяя треуголка.
Напрягся. Ладно бы на Невском проезжало сие транспортное. Я бы понял: реклама барышня капризная, любит всяческие необычности. Тут-то что забыл мужик с коняшками?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Телега мирно покатила себе дальше, а водитель Богданы заржал, что тот конь.
— Рекламная пауза, ёпть.
Мать закатила глаза. Вихрастых парень робко улыбнулся. И мне совершенно расхотелось его убирать... Эх, доброта меня и сгубит.
— Ма, а как оно работает? — мне подумалось, что удачно переключившееся внимание может быть мне на руку. — Это ваше сложно воспроизводимое? Как такое вообще можно выговорить, не сломав язык?
Родительница глянула, как водой ледяной окатила.
— Ответы ты узнаешь в том случае, — она протянула ко мне руку. — Если сядешь со мной в машину. Тогда, по прибытии в защищенное место, я разъясню для тебя все нюансы гармонии. И на все прочие вопросы отвечу. Скажу сразу: ты не вернешься в квартирку на Замшина. Безобразную подработку также оставишь. Мы в достаточной мере обеспечены, чтобы не подвергаться такому позору. Круг знакомств...
Выбор без выбора? Нет, милая матушка, мы еще поглядим, кто что оставит...
— Можешь не продолжать, — я сделал шаг назад. — Нет.
Материнская рука бессильно опала.
— Надеюсь, что ты передумаешь, — суховато выговорила Богдана. — Пока же слушай. Все детали работы твоего отца были известны узкому кругу лиц. Собственно, Диме, мне и Мстиславу. Ольга, коллега твоего отца, кое-что знала. Клод в общих чертах. Клода мы отбрасываем. Он не лингвист и осведомлен был лишь о направлении изысканий. Ольга не соприкасалась с миром Ночи, и понятия не имела, что, в сущности, создает ее руководитель.
— Это не помешало вам ее приговорить, — глухо сказал, вспомнив о печальной участи доцента.
— Можешь не верить, но та авария — несчастный случай, — холодно откликнулась мать. — От таковых никто не застрахован. Мы к смерти Ольги непричастны.
Пожал плечами. В какой уже раз? Вычленил гадкое для моих ушей «мы». Богдана сократила список посвященных до двоих: себя и дяди Славы. Руку даю на отсечение, вот к его кровавой гибели ма имеет самое прямое отношение.
— Остались я и Мстислав, — созвучно моим рассуждениям вздохнула родительница. — Я бы скорей умерла, чем позволила навредить Диме. Что же до Пивоварского... Виктор, конверт.
Белая обертка для секретов перекочевала из грубых ручищ в тонкие аристократические пальцы. Обручальное кольцо ма не перестала носить.
— Взгляни, — мать протянула мне три фотокарточки неплохого качества.
На них в дорогой, явно ресторанной обстановке, сидели друг напротив друга Мстислав Юрьевич, друг и коллега отца, и Власта, Верховная Ковена Северных Ведьм. Их засняли в профиль, не в упор, но перепутать было бы сложно. Внешность Власты редкая, «штучная», а серый в тонкую полоску костюм дяди Славы я знал до последней складки, так часто он в нем к нам приходил.
— Запись их разговора велась? — спросил, потому как совместный обед еще не доказательство убийства.
Богдана покачала головой.
— Тогда почему ты уверена, что дядя Слава виновник всех бед?
— Если отставить в сторону внезапное обогащение Мстислава вскоре после того разговора, — мрачно сказала родительница. — Есть куда более весомый факт. В день убийства к Диме прикасались четверо — это я знаю наверняка, лично провела ритуал. Я, ты, Мстислав и... всякий раз забываю, как ее звали: Соня, Тоня? Погляди.
Ма вытряхнула из конверта все содержимое, передала мне. Кадров было немало. На одних уже знакомая мне по фото симпатичная девушка находилась подле отца; где несла стопки бумаг, где, вероятно, получала разнос (опущенные голова и плечи обычно идут в комплекте с негативными отзывами).
И другие имелись кадры, где Софья стояла навытяжку перед незнакомкой.
— Та, что постарше — это Илона, приближенная Власты, — пояснила родительница.
Кивнул. Сделал вид, что тщательно разглядываю фотокарточки. Сам же думал о другом.
На моменте с перечислением прикасавшихся Богдана не выказала никаких эмоций. Ровный голос, лицо без выражения. Но я наконец-то понял, прочувствовал, из-за чего отстранилась от меня мать. Крохотный червячок сомнения — о, он, несомненно, разбивался о монолит здравого смысла и материнской любви — медленно подтачивал ей душу.
