Такие группы не собирают ради того, чтоб отомстить. Тем паче, не все жертвы их деятельности связаны с отцом. Месть — только повод для вовлечения сильной ведьмы. Кровно заинтересованной в успехе организации.
Ошибся с предположением? Пускай, ничего не теряю.
Увы, Богдана не успела выдать реакцию на мой «пробный шар». С громким хлопком и яркими лепестками пламени вылетели два соседних стекла на четвертом этаже пыльного кирпичного уродца.
— Ты говорил про снайпера? — подалась вперед ма.
— Тебе послышалось, — невозмутимо возвел очи горе.
Нет больше снайпера в мире живых. Лесные тренировки прошли не впустую. Я сдержал обещание, данное огнегривому. Как ни странно, помог мне Евсей с его «глазами». В минутку отдыха я выспросил его, как это работает. Лесовик пустился в путаные объяснения, из коих я извлек простую мысль: хозяин леса связан со всеми обитателями леса, как если бы они были частичками Евсея.
Это было так схоже с моим восприятием огненной сути, что я буквально загорелся. Основой образа стал Ух, бородатая неясыть. Уж не знаю, откуда в лесах Псковщины взялся краснокнижный птиц, он, по идее, селится в иных местностях. У моего не каноничного жар-птица глазищи светились истинным огнем, и сам он был соткан из чистого пламени.
Мы с огнегривым договорились: я дарую ему полет, он безропотно принимает волю своего хранителя. Переговоры проходили странно: я говорил, а ответы мне приходили на уровне ощущений и искр перед глазами.
Важен не процесс, а результат. И результат покрывал гарью кирпичную стену.
Мать сузила глаза, уперлась в мою грудь тяжелым взглядом. Терзали ли ее сомнения? Наверняка.
— Никита, второй сценарий, — не оборачиваясь, обронила она всего три слова.
Сухой щелчок, выстрел. «Вот тебе и мальчишка-щенок», — успел подумать я. Силы, проклятия, даже пламя — медленнее пули.
Лобастый мужик упал, как подкошенный. Из головы принялась натекать кровавая лужица.
На покрытие моста полетел огнестрел. Его хозяин нервно сглотнул и зашагал к парапету. «Как на параде», — подумал и едва не прозевал момент, когда ладони парня обхватили литое чугунное ограждение.
— Что он делает? — выпалил я, тщась понять происходящее.
— Так надо, — ответила ма голосом, каким читала мне сказки. — Так ты сможешь уйти. Не со мною.
«Живым», — повисло невысказанным.
— Стоп! — прикрикнул на вихрастого, глянул на наручный циферблат. — У нас есть минут пять-десять. Разберемся. Зачем ему прыгать?
Один паренек уже сигал на моих глазах с моста. Спасибо, мне не нужно повторения.
— Виктор был не мой человек, — ответила мать. — Так жаль, что Никита поддался зову из глубин, его разум помутился. Он застрелил товарища, а затем принес себя в жертву, прыгнув с моста. Все произошло внезапно, ты воспользовался моментом и скрылся.
— В жертву? — полыхнул я. — Вы что их, зомбируете?
— Никита осознает, что делает, — не утешила меня родительница.
Осознает? И она выбрасывает в Обводный такую небывалую преданность?
— Отдай его мне, — сказал, как о вкусной корюшке из детства.
«Ма, дай рыбу».
— К тебе ему нельзя, — покачала головой мать.
— Угу, — отмахнулся. — Отправлю его охранять «три сосны».
— Да что там... А, — взмахнула рукой она. — Никита, слушай моего сына, как меня. Не подведи и не подставь его.
Бледный рыжик закивал.
Из темных провалов на месте окон повалил дым.
Я скороговоркой выпалил адрес здания, возле которого оставил байк.
— Жди меня там, — напутствовал. — Побежал, шустрее! Ма, уезжай немедленно, — это уже родительнице. — Подумай о том, что я сказал. Если...
— Почтовый ящик чаще проверяй, — ответила Богдана, быстрым шагом приблизилась ко мне, выдохнула на ухо. — Черногория, две княжны.
Джип унесся по набережной, а я потопал в другую сторону. Только сначала спихнул в воду пистолет. Рыжик его без перчаток держал.
Серый форд подкатил к мосту, когда я дошел до края пролета.
— Я управился пораньше, не взыщите, прекрасные дамы, — сказал я вместо приветственной речи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты назвал время... — ошеломленно и зло прошипела Белава.
— Чуть позже назначенного, чтобы вы успели меня спасти, — улыбнулся красоткам. — Если все пойдет плохо-плохо.
— Ты обещал! — возмутилась ведьма.
— Что передам вам для беседы того, кто будет на мосту, — согласился я. — Если удастся. Увы, мужик попался резкий. Он там, сумеете разговорить — будет здорово.
«Того», а не «тех», именно так я вчера и сказал Белаве по телефону. Так или иначе, кто-то остался бы на мосту, я бы о том позаботился. Вышло чуть иначе, но в рамки договоренности укладывалось.
А что? Игра «на своих», она такая.
Мать я им не выдам.
— Труп? — коротко уточнила Власта. — Он был один?
— Нет, — я показал на дым из окон и пламенные язычки, что принялись облизывать крышу. — Но туда не советую подниматься.
— Ясно, — Верховная не дала своей подчиненной возмутиться. — Уговор в силе. Белава передаст тебе документы, как они будут готовы.
«Что ты хочешь за информацию?» — спросила вчера Бэл.
«Дачный участок соседки», — ответил я.
«Дом, где убили ведьму, плохой выбор для проживания», — похоже, блондинка усомнилась в моем здравомыслии.
«Его я снесу. И выкопаю пруд», — выдал ей свои планы.
«На кой тебе пруд?!» — оторопь в голосе.
«Для красоты. Рыбок подселю. Карасей там или сомиков», — на том я закруглил разговор.
...Когда я вернулся из деревни, на скамейке возле парадной сидела девочка. Сидела с ногами, подобрала их так, чтобы уткнуться лицом в колени, и, кажется, спала. Стоило мне подойти ближе, как малявка вздернула носик, опустила на тротуар ножки в белых с синими полосками гольфах.
— Наконец-то, — и в этом «ц» я снова услышал скрежет старой патефонной пластинки. — Ждать тебя устала.
— И тебе вечер добрый, Праскуня Карасична, — поздоровался я с дочкой водяника. — С какой целью ты меня ждешь?
— Жить у тебя стану, — без затей выпалила малявка. — Ушла я от батьки. Лебедей он пустить по воде собрался. И беленьких, аки косточки, и черненьких, как тоска. Пусть, говорит, соревнуются за мой пруд.
Она шмыгнула носом, пнула какой-то камушек.
— Осьмью ночами ранее тип один ушлый к прудам пришел, — продолжила говорить Карасична. — Батюшка ему водицы-мертвицы отлил. За плату словами договаривался, не откупом. Меня прогнал, но ясно же — ты его откуп.
— Я был лучшего мнения о его здравомыслии, — задумался о том, что теперь делать с мелкой, которая сперва меня чуть не угробила, а затем помогла спастись. — Со мной ты жить не будешь. Исключено. Так. Я спрошу по знакомству, чтобы дождик посильней зарядили. Весь парк в лужах утонет, там какое-то время побудешь. А я тем временем придумаю, где тебя обустроить.
Праскуня от моего решения в восторг не пришла, но и выбор у нее был не особенно велик...
Белаве я назвал время на час позже того, что мне озвучили. В уверенности, что представительницы Ковена прибудут раньше. И дамы оправдали мои ожидания.
Ведьмы не стали меня удерживать подле моста самоубийц, так что я прогулочным шагом добрался до байка и своего нового приобретения. Никита не сбежал, он честно ждал меня, где и было велено.
— Зачем я тебе нужен? — вместо «спасибо» рыжик сплюнул на асфальт. — Если она из-за тебя пострадает...
— Скажи, как ты относишься к маленьким девочкам? — перебил я щенка, фанатеющего по Богдане.
— Чего? — он скривился от омерзения. — Ты что удумал, извра...
— Нянькой тебя сделаю, — я улыбнулся ему многообещающе. — Будешь таким образом искупать преступления.
Я перебросил ему ключ от дачного домика и рассказал, как добраться. Сам же выкатился на набережную и помчал, куда глаза глядят. Нужно было проветриться, многое обдумать. Надо мною летел, ничуть не уступая байку в скорости, огнекрыл.
В вышине, распарывая черные тучи, пылал закат. Лучи заходящего солнца отражались от воды, от окон и витрин. От осколков моего мира... Ало-рыжие лучи освещали варианты пути, все развилки, каждый неправильный выбор. Какой из путей передо мной — ложный? Все до единого?
